Много шума из-за одного покойника - Шарлин Харрис

Мне некогда было вспоминать о боевых приемах. В зловещем молчании неизвестный тип зверски мутузил меня, а я изо всех сил отражала удары и уклонялась от убийственных кулаков. Я сразу поняла, что в вагончике прятался всего один человек, зато такой, в которого вселился многорукий демон.

Мне надо было атаковать самой или приготовиться к смерти, но частота сыпавшихся на меня тумаков и боль во всем теле притупили сообразительность. Я сжала кулак, ударила напропалую и попала, кажется, в ребра — не очень действенный удар, но для затравки сойдет. Я чувствовала, что слабею и очень скоро упаду, а как только окажусь на земле, все будет для меня кончено. Чудо, что я так долго удерживалась на ногах.

Вдруг передо мной мелькнул мощный загривок. Собрав все силы, я ребром ладони хрястнула по нему. Мой обидчик всхрапнул и пошатнулся, а я в продолжение лягнула его со всей мочи, мало заботясь о том, какая часть тела попадет под удар. Он еще больше зашатался, и я успела набрать воздуха для продолжения поединка.

Неожиданно чей-то голос за мной повелительно произнес:

— Остановитесь сейчас же!

Но кто это? Кому велено остановиться? Приказ, конечно же, относился к нападавшему, но он вдруг мгновенно поменял объект атаки и бросился на человека, стоявшего за моей спиной, так стремительно и дерзко, что ни я, ни он не успели даже опомниться.

Драка переместилась на свет, к середине парковки. Я увидела, что по земле катались Т. Л. Йорк и Фридрих. Они пытались дотянуться до револьвера, которым, как я предположила, изначально владел Клод. Их руки и ноги до того переплелись между собой, а сама я была настолько ослеплена неожиданностью всего происшествия, что на какое-то мгновение застыла и молча пялилась на них, как будто исход поединка меня совершенно не касался. От слабости я не могла даже дрожать, но мне нужно было что-то срочно предпринять, помочь кому-то из них — но кому?

— Лили! — прохрипел Клод.

Наверное, он хотел закричать, но не смог, и тогда я решилась. Ведь только невиновный стал бы апеллировать к моей помощи.

Я обошла их, выгадывая момент. Наконец Т. Л. оказался сверху, придавив Клода к земле и стискивая запястья. Я оседлала его, схватила одной рукой за волосы, а другой взялась за подбородок и резко потянула на себя. Мне даже показалось, будто в ушах зазвучал отголосок наставлений Маршалла, просившего быть особенно осторожной с этим приемом, поскольку одно неверное движение могло серьезно травмировать соперника.

Что ж, теперь как раз пришло время для этого. Я тянула все сильнее, вынудив Т. Л. повернуть голову набок. Он волей-неволей приподнимался всем телом, иначе у него треснула бы шея. Испустив злобный вой, Т. Л. отпустил Клода и принялся отчаянно шарить у себя за спиной, пытаясь сбросить меня, но я цепко держалась за густую шевелюру. В ярости он попятился, но я крепко стискивала коленями его бока с обеих сторон. Т. Л. мог отделаться от меня единственным способом — упасть на спину, придавить противницу всем телом. Так он и поступил — с размаху бросился навзничь. Я, не выпуская подбородка, взяла его ногами в кольцо и принялась сдавливать, скрестив лодыжки на животе. Сил у меня еще хватало — Т. Л. ошалело катался по земле в надежде избавиться от обузы.

— Лежи смирно, черт тебя побери! — приказал Клод не вполне своим голосом, и я опять не поняла, к кому он обращается — ко мне или к Т. Л. У меня, собственно, выбора и не было, потому что стало практически нечем дышать. Видимо, только гнев мешал мне отпустить противника.

Вдруг прогремел выстрел — у меня даже уши заложило. Т. Л. взвизгнул и, поскольку я от неожиданности ослабила хватку, откатился в сторону. Он орал не переставая. Наконец я могла вздохнуть свободно, но вставать почему-то совсем не хотела. Гораздо приятнее было лежать на грязной бетонной площадке и смотреть, как вверху под лампой вьются мотыльки.

Меня не положили в больницу, зато упекли под домашний арест. Шеф полиции ограничил на неделю мою свободу стенами моего собственного жилища. Он упросил миссис Хофстеттлер обзвонить всех моих клиентов и сообщить — будто они и так не знали, — что я получила небольшие травмы и мне нужно время на выздоровление. Сама я через Клода попросила миссис Хофстеттлер передать им, что никакой оплаты не жду, поскольку на работу не хожу. Не знаю, донесла ли она до них мою просьбу, только оплаченные чеки прислали мне все, кроме Уинтропов. Последнего следовало ожидать. Правда, Бобо зашел ко мне с корзинкой фруктов, якобы от мамы, но я была уверена, что он купил ее сам.

Маршалл вовсе не избегал встреч со мной — он и вправду отлучился из города. Позже он позвонил мне из Мемфиса и сказал, что у его отца сердечный приступ и в данный момент он вместе с прочими членами их семейства нарезает по больничной палате круги, выжидая того или иного исхода. Я не поскупилась на уверения, что со мной все нормально, описала ему свои раны во всех подробностях и так же детально рассказала, какие меры принимаю к их лечению. После этого Маршалл немного успокоился и перестал тревожиться за мою жизнь. Он названивал мне почти каждый день, и я ошеломленно читала его имя на карточках, прикрепленных к доставляемым мне букетам. Однажды он позвонил вечером и очень красноречиво замолчал, когда я обмолвилась, что Клод остается у меня ночевать.

Миссис Росситер притащилась навестить меня со своей чертовой псиной — Клод сказал ей, что я сплю.

Затем последовал визит от Кэрри Траш.

— Вам нужно в больницу, — категорично заявила она.

— Нет, — возразила я. — На это моей страховки не хватит.

Она замолчала, видимо, считая себя не вправе интересоваться моей финансовой ситуацией, но на всех оставленных ею лекарствах стоял штампик «Образец».

Клод приходил каждый день. Когда на место драки вызвали две машины неотложной помощи, он не поехал с Т. Л, а сел в мою и сопровождал меня до больницы. Т. Л. получил пулевое ранение в ногу.

— Вообще-то я хотел стукнуть его по голове рукояткой револьвера, — признался он мне в тот вечер, пока мы ждали врача в белой больничной палате.

Мне его разговоры пришлись только на руку — так легче было подавлять стоны и не позориться перед ним.

— Я еще ни разу ни в кого не стрелял — по крайней мере, не попадал в живого человека.

— Угу… — промямлила я, старательно сосредоточиваясь на его голосе.

— Но рассудил, что наверняка попаду в тебя, а мне так не хотелось лишаться союзника.

— Правильно.

— Вот и пришлось его подстрелить.

Клод положил мощную длань мне на плечо и погладил. Больно было до чертиков, но я смолчала.

— Как вы там оказались? — спросила я, когда пауза затянулась.

— Я всю эту неделю вел наблюдение за прицепом.

— Боже мой… — выдохнула я.

Мое вдохновение оказалось бесполезным — Клод еще до меня все просчитал в уме.