Ставка на любовь - Кэролайн Линден

Она могла сколь угодно думать, что знает Роберта, но совершенно точно не знала маркиза Уэстмарленда, который мало что для нее значил, вернее – совсем ничего не значил. Он мог приехать в Лондон, уехать в Шотландию или в Китай, и это не должно было ее волновать. Джорджиане следовало радоваться, что он опять стал самим собой, потому что в этом случае шансов на новую встречу у них точно не было.

И все же бал у Колборнов, состоявшийся несколькими днями позже, заставил ее беспричинно нервничать. В это время года в городе было слишком мало светских мероприятий, достаточно элегантных, чтобы привлечь внимание скучающего маркиза, но бал у Колборнов обещал стать именно таким. Бульварные листки, жадные до новостей в это время года, несколько раз упоминали о появлении Уэстмарленда на различных модных мероприятиях, и Джорджиана переступила порог танцевального зала, приготовившись к любому повороту событий.

Дамы – в том числе несколько ее подруг – оживленно обсуждали такого желанного красавца маркиза, редко удостаивавшего своим вниманием светские рауты, однако самого его не было видно.

К счастью.

– Я прекрасно проводила сегодня время, но лишь до тех пор, пока не услышала новости, – вполголоса произнесла Джоанна Хочкинс, прикрывая рот веером. – Ужасный человек.

Джорджиана поморщилась.

– Нам нет никакого дела до того, где он появляется.

Джоанна вздохнула.

– Наверное, ты права. И все же я не могу не презирать его.

– О, Джоанна! – делано рассмеялась Джорджиана. – Не стоит уделять ему так много внимания.

Джоанна посмотрела на подругу так, словно не верила своим ушам.

– Он и его друг Хитеркот сказали лорду Марлоу, что я скучная маленькая пиявка.

– Сомневаюсь, чтобы лорд Марлоу помнил об этом.

– Но все они смеялись! – рассерженно прошептала Джоанна. – И кто знает, кому еще он рассказал? До этого происшествия мистер Паркер-Пирс трижды приглашал меня на танец, а потом перестал.

У Джорджианы заболела голова. С одной стороны, ей не хотелось защищать Роберта, а с другой – претило думать о нем плохо.

– Докажи, что они не правы собственным поведением: будь милой и любезной, – и тогда все забудут о том инциденте.

Джоанна вздохнула.

– Возможно, ты права. Но это так сложно забыть! Мистер Паркер-Пирс был так очарователен. Я надеялась, что он нанесет мне визит. – Подбородок девушки задрожал. – Но если он будет слушать лорда Хитеркота или лорда Уэстмарленда, этого никогда не произойдет.

Джорджиана искренне сочувствовала подруге. Семья Джоанны считалась весьма богатой и уважаемой, однако ее саму Господь не наградил ни красотой, ни умом. Добрая и милая, Джоанна часто робела, предпочитая обществу людей книги и животных. Вереницы ухажеров возле нее не наблюдалось, поэтому ничто не могло унять боль, причиненную обидным прозвищем.

– У тебя есть друзья, которые встанут на твою защиту, не обращая внимания на то, что скажут другие. И если мистер Паркер-Пирс настолько глуп, что слушает негодяев и бездельников вроде лорда Хитеркота, то тебе вовсе не захочется принимать его ухаживания. В этом случае он покажет, что совершенно тебя недостоин.

Лицо Джоанны расплылось в благодарной улыбке.

– Дорогая Джорджиана. Не знаю, что бы я без тебя делала. Еще никто не говорил мне ничего подобного.

– И поэтому мы так ее любим, – раздался веселый голос за спинами девушек.

Развернувшись, Джорджиана увидела своего жениха и удивленно протянула:

– Стерлинг? Не ожидала увидеть тебя сегодня.

Виконт рассмеялся, отвесив галантный поклон.

– Поменял решение в последнюю минуту и очень этому рад. Надеюсь, у тебя еще остались свободные танцы?

Джорджиана улыбнулась.

– Конечно.

В последнее время ей не очень-то хотелось танцевать, но теперь, когда Стерлинг здесь, это наверняка изменится. Она попрощалась с Джоанной и взяла жениха под руку.

– От какого невероятного ужаса ты спасла мисс Хочкинс? – спросил Стерлинг, когда они заняли свое место в ряду танцующих контрданс.

Джорджиана отмахнулась.

– От злобных сплетен, или, вернее, от ее страха перед ними.

– Эта война бесконечна.

Джорджиана удивленно заморгала, услышав в голосе Стерлинга веселые нотки и даже пренебрежение. Да, страх Джоанны несколько преувеличен, но он основывался на реальных событиях.

– Что ты хочешь этим сказать?

Стерлинг подался вперед и понизил голос:

– Ты прекрасно знаешь что. Она от природы весьма нервная, и поэтому всегда дрожит от страха из-за того, что о ней скажут люди.

– Она очень славная! – запротестовала Джорджиана.

– Я никогда этого не отрицал, – пожал плечами Стерлинг. – Просто ее постоянно нужно поддерживать и утешать. Мне очень жаль ее будущего мужа: ему понадобится ангельское терпение и выдержка.

Танец начался, и Джорджиана принялась машинально переставлять ноги. Стерлинг не имел в виду ничего дурного, и все же… его слова уязвляли. Одна из самых близких ее подруг, Элиза Кросс, такая же робкая и тихая. Ее отец, невероятно богатый, был невысокого происхождения и очень долго питал надежды на то, что дочь удачно выйдет замуж, не жалея средств и усилий на то, чтобы выводить ее в свет. И все же Джорджиана знала, насколько несчастной чувствовала себя Элиза во время одного из сезонов в городе. Все девушки разные: одни – живые и обворожительные – способны привлечь внимание джентльменов независимо от своего происхождения или материального положения, а к другим – робким и замкнутым, никто даже не подходит… независимо от их происхождения или материального положения.

– Однажды Джоанна станет замечательной женой, – заметила Джорджиана, когда они со Стерлингом сошлись в танце.

– Кто? О, не сомневаюсь, – рассеянно ответил тот, кивнув кому-то в толпе.

– И вовсе она не беспомощная. Тебе не хуже меня известно, как сплетни влияют на мнение света: в одно мгновение все могут повернуться к тебе спиной. Она добрая и преданная, но не в том положении, чтобы игнорировать злобные сплетни.

– Тогда ей не стоит так стремиться примкнуть к высшему свету, – заметил Стерлинг. – Дорогая, ты знаешь, что общество может быть очень жестоким. И если девушка не способна вести себя так, чтобы не к чему было придраться, а если уж есть, то ей нужно подыскать себе спокойного сельского сквайра и поселиться в Хартфордшире.

Танец развел их снова. Джорджиана кипела от досады. Прав ли Стерлинг? Будет ли Джоанна счастливее, если оставит модный, но временами такой жестокий высший свет? Элиза его ненавидела, но теперь она графиня Гастингс, к ней перестали относиться с пренебрежением, да и сама она изменила отношение к Лондону. Статус, а также поддержка мужа и его семьи добавили уверенности в себе.