Легион Кэнби - Билл Болдуин

— Ладно, ладно, — проговорил Лотембер, расправляя помятую рубашку. Соединяйте.

— Давно пора, Лотембер! — проревел Ренальдо, изображение которого еще только появлялось. — Когда я звоню, то не терплю никаких задержек. Ясно?

— Ужасно сожалею, мой господин, — ответил Лотембер как можно более вежливо.

— Я тебе покажу «сожалею», мать твою! — рявкнул Ренальдо. — Не пользуйся моей добротой — или вылетишь из кресла на улицу так быстро, что башка закружится. До тебя дошло?

Лотембер ощутил сжимающие горло цепкие когти страха.

— Да, конечно, мой господин, — прошептал министр. — Ч-чем могу быть полезен?

— То-то же, — немного смягчившись, произнес Ренальдо. — Для начала скажи, почему твой никчемный Флот почти две недели просиживал без дела вместо того, чтобы отправиться за пиратами.

— Н-но, мой господин, — возразил Лотембер, чувствуя, как лоб покрывается испариной, — мы предприняли против флибустьеров успешные шаги. Как раз на прошлой неделе наши корабли поймали шайку пиратов неподалеку от Каллат-91/5 в Девяносто первом секторе. Уничтожены оба космических корабля и захвачена почти вся банда. До этого, — поспешно добавил министр, — была группировка Мэннока, а до нее…

— Три сопливые пиратские шайки с парой ничтожных корабликов каждая — и это ты называешь успешными шагами? — набросился Ренальдо на Лотембера. Если ты высовывал свою дерьмовую башку, то, наверное, заметил, что ни один из этих бандитов не летал на таких кирскианских кораблях, как те, которые ты мне показывал. Интересно мне знать, где они?

Лотембер снова почувствовал сжимающие горло когти.

— Я… э-э…

— Да ты просто ни черта не знаешь, лжец несчастный!

— Но…

— Никаких «но», Лотембер, — прорычал Ренальдо. — Я больше не собираюсь ждать. Стоит мне только щелкнуть пальцами, как тебя уволят. Улавливаешь?

— Д-да, мой господин, — подтвердил Лотембер. Пот уже вовсю бежал по его спине.

— Повтори ключевое слово.

— Уволят, мой господин.

— Прекрасно — хотя бы дошло. А теперь, — продолжал Ренальдо, — тащи свою тощую никчемную задницу за работу. Немедленно. Это тебе тоже понятно?

— О, все понятно, мой господин.

— Хорошо, — более спокойно проговорил Ренальдо. — Дай мне знать в ту же минуту, когда получишь новости, которые я хочу услышать. Мелкие пираты не в счет, помни.

Внезапно его изображение растворилось.

Трясущимися руками Лотембер достал из ящика стола кружевной носовой платок и промокнул лоб. Затем откинулся в кресле и начал обмахиваться забытой капитаном кассетой, пока его страх не пошел на убыль и не сменился злостью. Лотембер протянул руку и хватил ею по голофону.

— Толтон, ничтожная ты шлюха! — заверещал министр. — Скажи Дженнингсу, чтобы тут же бежал ко мне, иначе вам обоим мало не покажется!

15 апреля 2690 г., земное летосчисление

Станция Перрии

Манхэттенский сектор

Земля

— Ольга! — воскликнул Кэнби, когда они одновременно вошли в барак с тренажером. — Ты едешь сегодня в Манхэттен?

— Привет, командир, — с улыбкой ответила Конфрасс. — Я и правда отправляюсь на север. Ведь мой бизнес — единственное, благодаря чему на наши столы попадает более или менее приличная кормежка.

— Да, я знаю, — ответил Кэнби, чувствуя, как у него краснеют щеки. Хотелось бы мне обходиться без этой помощи.

— Тем не менее не обходимся, — заметила Ольга. — Лишь бы шалунишки счастливо веселились в моем домике с дурной репутацией — и будут деньги.

Кэнби криво усмехнулся.

— Именно об этом я и хотел с тобой поговорить.

— О деньгах, Гордо? Сколько тебе нужно? Кэнби тронул ее за руку.

— Спасибо, нисколько, Ольга. Пока не нужно. Но здесь только у тебя есть личный глиссер. Не могла бы ты подбросить меня до хэмптонского поезда, когда поедешь вечером? У меня… э-э… кое-какие личные дела в Манхэттене, которые я запустил.

Кэнби не лгал. Вот уже почти три недели после первого полета «Смерти» на станции Перрин шла такая интенсивная работа, что он не мог выкроить ни одного свободного вечера. Когда бы Кэнби ни позвонил, Тенниел не оказывалось дома. Огорченный, он все-таки не роптал на судьбу. Его экипажи вспомнили о былой военной дисциплине и быстро превратились в слаженные команды. Когда в один прекрасный день караван гражданских грузовиков доставил на станцию четыре полных комплекта вооружения — плюс запчасти, исчезла даже проблема с дисрапторами. Мощная космическая артиллерия оказалась упакована и маркирована как партия частей старинного органа.

В то время как на кораблях продвигалась работа, Кэнби терзали лишь две проблемы: быстро таявший банковский счет Легиона и Синтия Тенниел. Заняться второй проблемой Кэнби собрался в тот же вечер.

— В твоем деле замешана женщина? — спросила Конфрасс с улыбкой.

— Да, — краснея, признался Кэнби. — Как ты догадалась?

— Дорогуша, раз у тебя нет никого здесь, значит, есть кто-то в другом месте.

— Ну, ты даешь, Ольга! — воскликнул Кэнби. — Так что скажешь?

— Ладно, командир, — бросила она. — Заберу тебя прямо отсюда минут через… двадцать. Успеешь?

— Значит, через двадцать минут, — кивнул Кэнби и направился к ближайшему голофону. Увы, дозвониться до Тенниел опять не удалось.

Вернувшись в свою комнату, Кэнби нахмурился. Скорее всего Тенниел сидит в это время в Бэттери-Парке — она по-прежнему водила туда Дамиана чуть ли не с фанатичным постоянством. Кэнби взглянул на часы. Поездка до Хэмптона с Конфрасс должна занять полчаса. Затем, если успеть на пригородный пятичасовой поезд до Колумбии и отходивший в семнадцать тридцать Манхэттенский экспресс, Кэнби попадет на Гранд-Сентрал самое раннее в четверть седьмого. К тому времени Тенниел скорее всего вернется домой и будет готовиться к своей ночной работе — если, конечно, она ее еще не потеряла. А ему требовалось еще полчаса, чтобы попасть в Южно-Манхэттенский микрорайон. Скорее всего они разминутся. Ну да ничего, во всяком случае, можно оставить записку и сообщить, что пытался увидеться.

В умывальной Кэнби плеснул на лицо немного средства после бритья и причесал волосы, пожалев, что не успел подстричься. Через десять минут он и Конфрасс на головокружительной скорости неслись по своему первому отрезку пути в Манхэттен.

Пятичасовой пригородный поезд до Вашингтона отправился с восьмиминутным опозданием, что позволило Кэнби нырнуть в самую последнюю дверь и заблокировать ее собственным телом, пока, дыша, словно после стомильного пробега, в вагон не прыгнула Конфрасс. Пригородному поезду благодаря какому-то чуду — удалось компенсировать эти восемь минут и прибыть в семнадцать двадцать четыре. Парочка успела сесть в Манхэттенский экспресс за три минуты до отправления. Этот поезд отправился по расписанию и ровно через сорок пять минут прибыл на Гранд-Сентрал.