Грегор и проклятие теплокровных - Сьюзен Коллинз

— О, это крайне полезная штука, ваше величество, — повернулся к ней Живоглот. — Сами подумайте: можно истребить всех крыс, вообще всех теплокровных, что мешают и раздражают, и при этом быть совершенно уверенными, что люди в безопасности! Браво! В ваших лабораториях изобрели совершенное оружие!

— Злодей и герой оказались в одном лице…

— И начало дороги находится в самом конце, — взволнованно процитировала Найк. — Это же про доктора Нививу! Она злодей и герой в одном лице!

— Нет, это звучит неубедительно, — качала головой Люкса.

— Вот как? А для меня это звучит очень правдоподобно. Но, думаю, если мы не сможем убедить тебя — мы не сможем убедить в своей правоте и других. Поэтому думай, Грегор, думай! Что еще у тебя есть? — наседал Живоглот.

Что еще? Что-то должно быть. Грегор сжал зеркальце в руке так сильно, что чуть не поранился. Зеркало! Он вспомнил о часах, которые проводил, запершись в ванной, чтобы прочитать пророчество.

— Зеркало! — воскликнул он и продемонстрировал всем зеркальце. — Вы ведь знаете, без зеркальца пророчество не прочесть. Необходимо смотреть в зеркало… А когда смотрите в зеркало, что вы видите? Вы видите… — Он повернул зеркало и обвел им всех присутствующих.

— Себя, видеть себя! — сказал Темп.

— Так это люди! У них все это время был вирус чумы! — догадалась Коготок.

— Нет! — уверенно заявила Люкса. — Нет, даже в самые тяжелые времена мы, люди, не могли создавать и использовать такое. Должно быть другое объяснение. Такое, что все перевернет.

— Повернет… да. «Поворот, и еще, и еще, и опять не туда…» — Глаза Живоглота загорелись. — Вот оно! Неужели вы не видите?! Это похоже на маленький танец Босоножки.

И Живоглот заскакал по полю:

— Мы пришли сюда, в джунгли, в поисках лекарства. Но если повернуться на сто восемьдесят градусов… — Он прыгнул. — Потом еще раз… — И он снова прыгнул. — И еще… Если мы сделаем все так, как написано в пророчестве, ваше величество, мы не будем стоять лицом к джунглям. Мы будем стоять лицом к Регалии.

— Я не хочу… я не могу в это поверить! — сказала Люкса упрямо.

— Ну, лучше бы это было правдой — это в наших интересах, — заметил Живоглот. — И если Наземный прав и мы найдем лекарство от чумы в лабораториях Регалии, — я хочу, чтобы твоим первым приказом было немедленно отправить его крысам, — жестко сказал он.

— В Регалии нет лекарства! — стояла на своем Люкса.

— А если есть?.. — не отступал Живоглот.

— Если есть… хотя его там нет и не может быть… но если есть — даю слово, крысы получат его в первую очередь.

— Тогда ладно. Летите в Регалию и заканчивайте эту миссию. Мы же с Коготок отправимся домой — нужно объяснить все нашему народу. И я буду ждать от вас вестей, — сказал Живоглот.

Он повернулся к Коготок:

— Думаю, нам стоит идти в ту сторону, откуда наступали муравьи. Там неподалеку должны быть туннели, и эти кошмарные растения вряд ли туда добрались.

Тут он заметил, что никто не двинулся с места.

— Чего же вы ждете? Садитесь на свою летящую — и вперед!

— А как же Хэмнет и Гребешок? — спросил Грегор.

Ему не хотелось оставлять их здесь. Однако похоронить их было невозможно: слой почвы был слишком тонким. Но и забрать с собой они их не могли — Найк бы всех не вытянула.

— Они принадлежат джунглям, Грегор, — ответил Живоглот. — Скоро здесь снова будет расти звездолист. И тогда это место будет не самым худшим, не так ли?

— Да, наверное, — сказал Грегор.

Но в глубине души он не был в этом уверен.

— А теперь — быстро садитесь на свою летучую мышь! — скомандовал Живоглот, подталкивая Грегора к Найк.

Они с Люксой послушались.

— И не забудьте ползучего! — напомнил Живоглот, подсаживая Темпа. — Он у нас герой. Он подарил нам новую надежду!

— Да, именно. И я думаю, он не будет возражать, если ты станешь рассказывать об этом всем и каждому, — сказал Грегор.

Может быть, тогда теплокровные перестанут быть такими снобами по отношению к жукам.

— Если он окажется прав — я не смогу говорить ни о ком другом, в противном случае я буду самым несправедливым занудой во всем Подземье! — пообещал Живоглот. И добавил: — Высокого тебе полета, Грегор!

— Беги как река, Живоглот! — отозвался Грегор.

И Найк взмыла в воздух над лианами и полетела прочь от Виноградников.

Путь к озеру в стране зубастиков, куда Аврора унесла Босоножку и Газарда, оказался на удивление коротким. Как только Найк приземлилась, подбежал Газард:

— А где мой папа? Где Гребешок? Они скоро придут, да?

Люкса с тоской посмотрела на Грегора. А тот подумал, что никто лучше Люксы не понимает, какая беда постигла Газарда и как он себя должен чувствовать отныне.

Люкса спешилась и взяла руку Газарда в свою.

— Они… они не придут, Газард. Не вернутся. У нас была страшная битва там, в Виноградниках… чтобы спасти звездолист. И Хэмнет и Гребешок в этой битве со жвальными… они погибли, Газард. Мне очень жаль…

Газард смотрел на нее во все глаза.

— Нет… они не могли уйти! — сказал он наконец. — Они никогда не оставляли меня одного. Они не могли бросить меня одного!

— Они не хотели. Это я тебе точно говорю, — сказала Люкса. — Просто они не смогли ничего с этим поделать. Иногда происходят вещи, которые от нас не зависят.

— Но папа… — Зеленые глаза Газарда стремительно наполнялись слезами. — Это как тогда… когда мама меня оставила… Она тоже не хотела уходить… Но ей пришлось.

Он отвернулся, потому что слезы ручьем потекли у него по щекам.

Босоножка подошла к Грегору и потянула его за рукав:

— Гррре-го, он плачет.

Она думала, что брат всегда может все исправить. Но он не мог.

Грегор поднял Босоножку на руки и прижал к себе:

— Я знаю.

А что он мог еще сказать?

Люкса опустилась перед Газардом на колени, вытирая ему слезы, гладя его по голове.

— То же самое произошло когда-то с моими родителями. Они оба умерли, — сказала она. — Моя мама и твой отец были братом и сестрой. Ты знал об этом?

Газард покачал головой.

— У меня… у меня нет сестры, — произнес он, глотая слезы.

— И у меня нет брата. Но я вот что подумала, Газард: если ты отправишься вместе со мной в Регалию, у меня будет брат, — сказала Люкса. — Ты согласен? Пойдешь со мной?

— В Регалию? — Газард выглядел совсем маленьким и растерянным. — Но я живу здесь, в джунглях!