Гедеон - Расселл Эндрюс

— Хочу, чтобы ты показал, как нужно действовать при аварийной ситуации, когда один из двигателей вышел из строя.

— Мы уже это делали, — возразил Гарри.

— Точно. А сейчас повторим.

Самолет неожиданно нырнул вниз, потеряв метров тридцать высоты, и Гарри почувствовал, как сердце чуть было не выпрыгнуло у него из груди. По лицу Гарри текли струйки пота, он в недоумении повернулся к инструктору, хватая ртом воздух. Но Ригни только взглянул на него и тихо произнес:

— Посмотрим, что ты будешь делать в случае опасности.

Гарри с трудом сдержал приступ паники. Он ощутил, как желчь поднимается к горлу, но подавил приступ рвоты и попытался сосредоточиться. Это всего лишь проверка, сказал он сам себе. Ригни только чуть убавил мощность, а не отключил двигатель полностью.

«Выровняй самолет, поднимись на нужную высоту, покажи, что знаешь, как поступить, и он снова включит двигатель».

Вагнер посмотрел вправо. Ригни сидел не шевелясь.

— Вы зашли слишком далеко, — сказал Гарри.

— Возможно, — ответил инструктор. — В этой жизни дерьма не избежать.

Вагнер услышал, как чихает карбюратор. «Господи, мотор не работает!»

— Включите двигатель! — закричал Гарри. — Немедленно включите чертов двигатель!

— Я бы и рад, сынок, — сообщил Ригни, его тихий, ровный голос взбесил Гарри еще больше. — Но если бы ты слушал хоть что-нибудь из той дребедени, что я пытался запихнуть в твою башку, то вспомнил бы, что тепло в карбюратор поступает через коллектор. А что произойдет, если остановить двигатель?

— Не будет искры, — выдохнул Гарри. — Ах ты сукин сын! Ты заморозил карбюратор! Дебильный ублюдок!

— Можешь ругаться, сколько влезет, — заметил инструктор. — Вот только попасть домой нам это не поможет.

— Ах ты кусок дерьма! — заорал Вагнер. — Мы ведь погибнем!

— Нет, если ты сделаешь все как надо.

«Думай, — сказал себе Гарри. — Этот ненормальный готов разбиться вместе с тобой, так что думай, думай, думай!» Но у него не получалось. Он был не в силах даже шелохнуться. Гарри только видел, как он падает, падает с огромной высоты на землю, как пылающий огненный шар несется навстречу гибели…

— Мы теряем скорость, — пролепетал Гарри. — Если она будет меньше шестидесяти пяти узлов, нам крышка. Откажет второй двигатель.

Ригни ничего не ответил.

— Помогите, — взмолился Гарри. — Пожалуйста, помогите!

Ригни спокойно сложил руки на груди.

— Меня здесь нет, — сказал он.

Гарри парализовало от ужаса. За те несколько мгновений, пока он медлил, самолет почти потерял управление и завертелся.

И тогда Гарри обделался.

Раздался громкий звук, вонь наполнила маленькую кабину, и Гарри заметил, что Ригни презрительно усмехнулся. Гарри не знал, куда деваться от стыда и унижения. Но странным образом, унижение помогло преодолеть страх, Гарри смог сосредоточиться и начал действовать.

«Хорошо, — словно говорил внутренний голос. — Полет на одном двигателе. Для начала нужно опустить нос самолета, чтобы набрать скорость. Нельзя, чтобы она была меньше шестидесяти пяти узлов».

Скорость уже упала до восьмидесяти узлов. Семидесяти пяти…

Гарри схватил рычаги управления и опустил нос воздушного судна. Они, должно быть, снизились на тысячу метров, может, и на все тысячу восемьсот. Теперь скорость была всего семьдесят два узла.

«Проверь давление масла, чтобы можно было изменить шаг винта».

Давление держалось в норме. Гарри изменил угол единственного работающего винта так, чтобы ведущий край был направлен вперед и вбок, против ветра. Падение скорости сразу замедлилось, уже семьдесят узлов… Наконец скорость стала увеличиваться — семьдесят пять, восемьдесят…

Самолет вышел из штопора. Кажется, обошлось.

Обошлось, они не погибнут!

Гарри откинул голову назад и рассмеялся. Он посмотрел на Ригни, выражение лица которого совсем не изменилось. Инструктор по-прежнему спокойно сидел, сложив руки на груди. Его даже не бросило в пот. Ригни просто с любопытством рассматривал своего ученика.

Гарри вдруг почувствовал, что на его брюках спереди большое мокрое пятно. Он не только обделался, но и обмочился. Руки были влажными от пота, а внутренности выворачивало наизнанку. Но самолет летел ровно и уже повернул назад, направляясь к аэропорту. Черт возьми, у него получилось!

Когда Гарри уверенно посадил самолет на взлетно-посадочную полосу, Ригни повернулся к нему. Он по-прежнему молчал, просто смотрел Вагнеру в глаза.

Гарри снова подумал, что летчик видит его насквозь, видит его настоящую сущность, и ему захотелось заплакать. Ему потребовалось какое-то время, чтобы найти силы ответить инструктору взглядом. Когда он смог посмотреть Ригни в глаза, то сказал:

— Пожалуйста, не смотрите на меня так.

— Ты справился лучше, чем я ожидал, — произнес Ригни. — Действовал как мужчина. Сдашь экзамен.

— Спасибо, — выдавил Гарри.

— Не благодари, — ответил Ригни. — Просто никогда сюда не возвращайся. Не хочу тебя больше видеть. Не бери больше уроков, не шляйся вокруг аэропорта и не ходи за мной по улицам.

— Я…

Гарри не успел ничего сказать, потому что Ригни наотмашь ударил его по лицу. Щека Вагнера заалела, между двух верхних зубов просочилась тоненькая струйка крови.

— Я видел, как ты шпионишь за мной. Я чувствую твое присутствие. И знаю, что ты следишь за моим домом.

— Пожалуйста, — снова начал Гарри, — я могу все объяснить…

Не успел он договорить, как Ригни снова его ударил, на сей раз сильнее. Голова Гарри дернулась назад, и все вокруг на миг погрузилось в темноту.

— Лети завтра один, — сказал Ригни. — Покажи, чему я тебя научил. Сделай так, чтобы я тобой гордился. Но помни, если я еще раз замечу тебя в кустах возле своего дома, если увижу, что ты за мной шпионишь, я тебя убью.

Гарри ничего не ответил. Он расстегнул привязные ремни, чуть пошатываясь вылез из самолета и пошел прочь, так и не бросив прощальный взгляд назад, на Ригни. На другой день он совершил первый самостоятельный полет. Все прошло гладко, без сучка и задоринки.

Гарри Вагнер понял, что никогда больше не будет бояться полетов.

В следующий раз Гарри испытал страх два года спустя. Во время своего первого сексуального опыта.

Той женщине исполнилось двадцать семь лет, она была на несколько лет старше Гарри. Разведенка, с четырехлетним сыном. Ее звали Хелен, у нее были потрясающие ноги — длинные и мускулистые, и маленькая, почти незаметная грудь. Густые каштановые волосы пахли сладким шампунем, а кожа была бледной и чуть шершавой. Они встретились на вечеринке. Гарри не часто ходил на вечеринки — уже тогда он ощущал себя одиночкой, не таким, как большинство студентов, — но решил пойти именно на эту. Вагнер не знал почему, может, чувствовал себя совсем одиноко, а может, искал кого-то вроде Хелен. И нашел. Женщина сказала, что пришла с приятелем, но он слегка перебрал с дружками и куда-то подевался. Гарри подумал, что она лжет, просто хочет избавиться от него под надуманным предлогом. Он ответил, что вовсе не собирается отбивать ее у ухажера. Ведь они могут просто поболтать. Хелен улыбнулась и кивнула, радуясь, что наконец-то встретила воспитанного парня. Они тихо беседовали в уголке и пили, понемногу хмелея. Вскоре Гарри понял, что женщина жадным взглядом рассматривает его накачанные руки, стройную, подтянутую фигуру с широкими плечами и узкими бедрами. Он почувствовал ноющую тяжесть внизу живота и испугался. Вагнер решил, что Хелен хочет его. Гарри тоже хотел ее, он даже удивился, как сильно ее хочет, но не знал, получится ли у него что-нибудь. До этого дня у него никогда не было женщины. Гарри почувствовал, что дрожит, горло перехватило от волнения. Он напился первый раз в жизни и наконец осмелился спросить, можно ли ему пойти к ней. Он мысленно представил, как это произойдет. Она кивнет, возьмет его за руку и поведет в свою квартиру. Но Вагнер ошибся. Когда он предложил Хелен проводить ее, женщина с любопытством посмотрела на него и отказалась. Гарри страшно смутился и начал сконфуженно извиняться. Хелен рассмеялась и сказала, что не обиделась, а, наоборот, польщена, но все равно ему к ней нельзя. У нее маленький ребенок, и она не водит мужчин домой. Кроме того, они ведь только познакомились. Хелен сказала, что они могли бы когда-нибудь пообедать вместе, чтобы лучше узнать друг друга, но Гарри понимал, что она говорит это просто из жалости. На самом деле женщина не хочет продолжать знакомство, а предпочла бы, чтобы он ушел.