К колдунье не ходи - Дарья Калинина

– Кстати, если уж говорить о свидетельстве о рождении Коли… Там в графе отец стоит имя какого-то Филимона Шемякина.

– И что?

– Вы не понимаете? У ребенка был отец!

– Да, отец… Но Лена-то не рожала!

– В том-то и дело! Это чужой малыш! Лена навязала Шемякину чужого малыша!

– Значит, Шемякин все это время оплачивал расходы на чужого младенца?

– Вот именно!

– А что, если этот Шемякин, которого сначала Лене удалось «развести», потом все же узнал правду?

– Да, он понял, что Коля – это не его сын, а Лена его все это время дурила… и тогда…

Сыщицам казалось, что они нащупали какую-то очень важную нить. Если сейчас они за нее потянут, то могут вытянуть кое-что весьма интересненькое. Что проливало слабый – пока что – свет на убийства сестер и исчезновение ребенка.

– Не исключено, что дурила Лена своего Шемякина не одна, а при помощи своей сестрицы Ульяны.

Сама Лена была девушкой не очень развитой и инициативной, зачинщиком всех детских проказ сестер всегда была Ульяна. С возрастом ничего не изменилось.

– Ульяна нашла для Ленки бесхозного малыша, которого Лена каким-то чудом выдала за своего собственного ребенка, да еще рожденного не от кого-либо, а от Филимона!

– Да, и Филимон исправно отстегивал ей деньги на ребенка.

– А потом пронюхал правду – и прикончил сгоряча обеих сестричек! А ребенка похитил, потому что не желал и дальше кормить чужого малыша.

Версия, что и говорить, была интересная. И первое, чем решили заняться сыщики сегодня днем – это разыскать Филимона Шемякина, кому выпала честь считаться отцом Лениного малыша, и переговорить с ним.

Найти координаты этого господина не составило никакого труда. Стоило прибегнуть к помощи того же кудесника и волшебника – юного детектива Володи, как все двери перед подругами раскрылись, словно по мановению волшебной палочки. Адрес офиса, телефон домашний и сотовые и, как вершина всего, адрес дома, в котором проживал господин Шемякин.

– Сразу предупреждаю: проникнуть на территорию этого поселка без согласия и ведома хозяина совершенно невозможно. В этом поселке живут по-настоящему богатые люди, и он хорошо охраняется по всему периметру.

– Мы и не собирались штурмовать стены поселка, – поставил его на место Ваня.

– На всякий случай говорю, – хмыкнул юноша. – А то о ваших подвигах мы понаслышаны!

Услышав, что молодежь растет на легендах о его боевых буднях, Ваня покраснел от гордости. Ему – прошедшему не одну войну и своими руками делавшему не одну революцию в «банановых» республиках, – было приятно, что о его делах не только помнят, но и восхищаются ими.

– Это откуда же такие сведения? Неужто тоже из Всемирной паутины?

– Врать не буду, нашел их куда как поближе.

– И где?

– У одного моего приятеля по училищу отец служил с вами в одной роте. Он сыну рассказал, а тот – мне.

– И как его фамилия?

– Кошелев.

– Славка Кошель!

– Вы его еще помните?

– Конечно, помню! Скажешь тоже! Как можно старого друга забыть!

Услышав, что Володя – друг сына его полкового друга, Ваня полюбил парня, просто как родного. Если раньше охранник просто симпатизировал шустрому пареньку, то теперь он еще им и гордился, как почти что своим родственником. Всегда приятно, когда у тебя в родне – умные люди. Поэтому Ваня, не колеблясь, зачислил Володю в свои любимые «племянники».

Остальные также были рады тому, что их расследование продолжится. Несмотря на то что полиция теперь должна будет начать поиски пропавшего Коли, сыщики не собирались пускать это дело на самотек. В полиции только сегодня раскачаются, а они «варятся» в этой каше уже довольно долго. И могут рассказать полиции куда больше, чем полиция – им.

Володя не соврал: господин Шемякин жил в поселке, предназначенном для людей достойных и даже более того. Ни одного дома ниже трех этажей тут попросту не было. Да и не дома это были, а настоящие замки с башенками, цветными витражными окнами, колоннами и перилами вдоль всех этажей, включая мансарду. Общее великолепие несколько скрадывала теснота, на которой были расположены эти шикарные здания. Хотя участки тут были довольно большими, в тридцать-сорок соток, но и дома вместе с хозяйственными постройками расползались на десять, а то и на все пятнадцать соток.

– И зачем им всем такие большие дома? – недоуменно нахмурилась Инга.

– Ни за чем.

– Сплошной выпендреж!

– Может, у них семьи большие?

– Челяди у этих людей должно быть много, не иначе, – сказала Алена. – Чтобы пыль в глаза людям пускать. И дома поэтому огромные. Ведь если ты построишь домик исключительно по потребностям, мигом все вокруг заговорят, что дела у господина Тишкина-Тришкина идут плохо, даже на приличный дом не смог денег наскрести. А раз дела у него плохи, значит, кредитов ему никаких не давать, опасно, ведь бизнес у него пошатнулся. Если ловко сыграть, есть возможность перекупить бизнес Тишкина-Тришкина за копейки. Поползут слухи во все стороны, а там и до разорения бедного Тришкина и впрямь недалеко.

– Как могут слухи разорить человека?

– Очень даже запросто. Не будут с ним деловые люди иметь дел, вот и все, и конец бизнесу господина Тишкина-Тришкина. А все потому, что он решил быть не таким, как все. Нет уж, если бегаешь в стае, отрываться от нее не принято.

– Но вы же с Василием Петровичем оторвались.

– Мой Вася – это вообще отдельный случай. Он сейчас мнит себя отцом родным всей нашей губернии. Мужики к нему на поклон, как в прежние времена к барину, идут. У Васи – у него одного во всей области – свободные рабочие места имеются. Знаешь, сколько у него выписанный из Дании тренер, который его скакунов гоняет, получает? Когда местные об этом узнали, они датчанина в тот же день поколотили.

– Зачем?

– Выход эмоциям давали. Ну, и еще, чтобы из местных кого-то Вася на работу вместо датчанина взял. Только Вася у них на поводу не пошел, а датчанину такой больничный и страховку оплатил, что у местных вообще волосы дыбом встали. Теперь они Васю еще больше зауважали. И очередь из желающих на него поработать вообще никогда не прерывается. В нашей глубинке Вася может творить что хочет. А если бы мы в этом поселке поселились или где-нибудь в подобном месте, пришлось бы Васе, как все, прыгать. И дом бы он выстроил о трех или даже четырех этажах, и прислуги бы набрал, и телевидение бы в дом пригласил, мол, пусть вся страна на него смотрит и слюной от зависти исходит.

Возможно, в другое время никого из сыщиков к этому поселку богачей и близко бы не подпустили. Но военное время диктует свои условия. Сначала, когда сыщики позвонили Филимону Шемякину, он не хотел с ними даже разговаривать. Но, услышав, что с ним хотят побеседовать люди, занимающиеся поисками убийцы Ульяны Филипчук, ее сестры и племянника, он внезапно передумал и сухо произнес: