Завещание Императора - Вадим Сухачевский

Верю ль я в это все? Ах, не знаю, не знаю, мой друг! Уже не ведаю, во что вообще я верю. Настоятельно рекомендую прочесть все в моем меморандуме и вынести на сей счет свое собственное мнение.

В добавление скажу лишь одно. Государь наш отнесся ко всему этому Апокалипсису более чем серьезно. О том (при всей его прижимистости) свидетельствуют счета, открытые им в банках Европы. Они также были (уж не знаю, с какой долей достоверности) раскрыты мне в мистическом откровении все той же бесноватой девицей. Суммы, ей-ей, впечатляют! Что замыслил наш Государь? А не спасти ли когда-нибудь в будущем этот протекающий со всез бортов Ковчег под именем "Россия"?

Коды счетов, кстати, содержатся в моем меморандуме к тому же упомянутому L.F.

…Пишу обо всем этом, уже мало меня интересующем, лишь потому, что за минувшие тридцать лет ни единой Вашей просьбы не оставлял без исполнения. Но – Боже! — как далеко все это нынче от меня!

Ибо с момента знакомства с Вами мой удел был – надеяться и ждать. Ваши многочисленные браки только укрепляли мой стоицизм, поскольку это все равно оставалось при мне: надежда и ожидание.

Увы, нынешний прогрессирующий недуг первой отнял благость ожидания. Мгновения мои скупо отмерены, как медяки в горсти у дающего подаяние скряги. Что же до надежды… Давно уже ее способен мне дарить полною мерой один лишь морфин в нарастающих изо дня в день дозах. (Замечу в скобках: как недостает подобного снадобья всему нашему измученному миру, ожидания коего, если верить той бесноватой ворожее, крайне сумрачны. Назовите этот элексир наукой или социальной революцией – суть одна. Да и результат, боюсь, тоже.)

Сейчас… Один лишь миг… Заветный флакон… И вот уже ни боли, ни душевной муки. И вот уже мы с Вами, как тогда, тридцать лет назад, на яхте великого герцога D.U. плывем по Адриатике, мы юны, мы в накрахмаленных матросках, я счастлив, ибо влюблен, я надеюсь, я живу…

Боже, я еще живу… Для чего, за что?..

Благо – не долго уже. Самое чуть…

P.S. Простите, мой друг, простите, простите…

Ваш G.R.

* * *

Его высокопревосходительству

графу Плеве

(Секретно)

Сим доношу, что причиной смерти его высочества великого князя Г.Р. явилось, как показало вскрытие, чрезмерное принятие морфина, что также косвенно подтверждено его письмом, адресованным в Баден-Баден и своевременно нами перехваченным. Учитывая сверхвысокое положение адресата, были предприняты все меры, дабы сам факт отправки письма не стал известен. Сии меры, впрочем, оказались избыточными, поскольку адресат (также особа королевской крови) скончался день спустя после кончины великого князя. Причина смерти всячески замалчивается, но существуют веские основания предполагать, что тут приложила руку английская разведка.

Что касается поручения Вашего высокопревосходительства выявить доверителя великого князя, упомянутого в его письме как граф L.F., то выявить это лицо ни в России, ни за ее пределами покамест не удалось. Таким образом, memorandum покойного великого князя пребывает в неизвестном месте.

Осознавая чрезвычайную важность и секретность сего документа, дал поручение своему отделу предпринять…

…ввиду нехватки финансирования, в связи с чем прошу у Вашего высокопревосходительства…

…за сим остаюсь…

Начальник 4-го отдела

полковник Аскольдов

* * *

Полковнику Аскольдову

(секретно)

Найти memorandum великого князя – задача крайне важная. Отныне всему вверенному Вам отделу надлежит заниматься только этим. Недостаток рвения в поисках буду считать Вашей личной нерадивостью со всеми вытекающими последствиями.

Хоть через год, хоть через десять лет, — но Вы обязаны его отыскать! Сей документ и через век может сыграть свою роль.

С Богом, полковник.

Добавочное финансирование обещаю.

Плеве

* * *

И искать, разумеется, будут. Поначалу, как это у нас водится, весьма рьяно, через пару лет, когда снова убавять финансирование – с некоторой прохладцей, а после страшной гибели графа Плеве в 1904 году, с накоплением более неотложных дел, розыск будет перепоручен низким чинам, кои, в свою очередь, уверят, в конце концов, полковника: не было никакого такого меморандума, что-то там напутал перед кончиной великий князь.

И даже в июле 1918 года, стоя лицом к стене в ожидании пули в затылок, бывший жандармский полковник Аскольдов, озирая напоследок свою уже избытую до последней точки жизнь и сильно сомневаясь в ее целесообразности, в одном лишь не усомнится: не было великокняжеского меморандума, перемудрил покойный Плеве.

…этот век Всевышний сотворил для многих, а будущий для немногих.

3-я книга Ездры (8:1)

…Таким образом, господин генерал, — закончил фон Штраубе свою мысль (Боже, какую?! Покуда говорил – кажется, вечность прошла, и он успел позабыть ее начало…) —…хотя вы и о многом осведомлены, ваша осведомленность не столь велика, сколь вам это, вероятно, видится.

— Нет, это невероятно! — едва не вскочив с места, вскричал атташе. — Мы вели за вами наблюдение Бог… черт знает, сколько времени, проследили все контакты, вы почти ни разу не выпадали из поля нашего зрения; – и вот теперь вы говорите о связи с каким-то… как вы его изволили назвать?.. Дже…

— Джехути, — машинально подсказал фон Штраубе, хотя все еще не понимал, о чем речь.

— Да, именно! Вы хотите сказать, что имели связь с таковым? Но – когда?

Фон Штраубе ответил словами, близкими к тем, которыми говорил усекновенный Иоанн:

— В зависимости от того, что мы понимаем под течением времени.

— Хорошо! — вскипел граф. — Желаете заниматься софистикой – на здоровье! Может, хотя бы соизволите сказать, кто он, чем занимается, из какой, в конце концов, страны? Судя по имени, итальянец, — так?

Впервые на протяжении их разговора фон Штраубе улыбнулся, ощущая некое свое превосходство:

— Не думаю.

— Ладно! — Генерал вскочил со своего места. — Коли не выдумываете, я сам найду. — Он открыл ящик с картотекой и принялся перебирать карточки, приговаривая: – Джехути… Джехути… Нет, никого с таким именем нет! Притом – что-то знакомое… Признайтесь – вы придумали это сейчас?

— А вы еще поищите кого-нибудь по имени Саб, — предложил фон Штраубе.

— Как вы сказали? — Валленрод снова протянул руку к своей картотеке.

— Саб. Он же Инпу. Он же… ну, неважно. Что, никак, тоже нету среди ваших карточек?

Через минуту-другую генерал отчаялся что-либо там найти, снова уселся за стол и взглянул на фон Штраубе теперь уже нехорошими глазами.