Бог из машины - Яна Горшкова

– Почему бы нам не остановить пролетку? – спросил он у спутника.

– Хорошо, – согласился тот.

И пока ролфи высматривал свободный экипаж, шуриа ускользнул. Точнее, выскользнул. В шумную толпу каких-то то ли демонстрантов, то ли протестантов. Уважаемые ициарцы требовали от властей немедленно отловить ролфийских шпионов и вздернуть всех их на стенах города. То, что от этих неприступных когда-то стен остались лишь живописнейшие развалины, привлекающие в Ициар туристов со всей Конфедерации, никого не волновало. Сказано – вешать мерзавцев на стенах, значит, стена найдется.

Шэйз нырнул в человеческую реку и, аккуратно работая локтями, стал увеличивать расстояние между собой и Удэйном ир-Апэйном.

«Прощайте, сударь! И вы, эрна Кэдвен, тоже! А уж с господином Акэлиа лучше вообще больше никогда-никогда не встречаться ни во сне, ни наяву. Спрячусь пока у сородичей в Фиртсвите, отсижусь, соберу единомышленников, а там поглядим», – успокаивал себя Тиглат, совершенно не замечая, что уже стал мишенью.

Как на грех, ускользающего шуриа заприметила компания мальчишек, скучавших без развлечений. Так бывает. Идет, например, кот по своим делам, или пес бежит – никого не трогает и тут попадается на глаза несносному пацану, у которого как раз на примете есть замечательный камень. Спрашивается, зачем животное трогать? Но такова природа человеческих детенышей – лезть, куда их никто не просит. Кот увернется от камня и нырнет под забор, пес облает и укусит, а целеустремленный шуриа, получив куском щебенки между лопаток и споткнувшись обо чью-то ногу, растянется на мостовой, к вящей радости малолетних гаденышей.

Шэйз растянулся на пузе, с него слетела шляпа, отчего, естественно, он зашипел и ругнулся на родном наречии, а все окружающие увидели пред собой настоящего шуриа.

– А! Держи ролфячьего шпиона! – взвизгнул бдительный ициарец, указывая перстом на Тиглата.

Предполагаемого наймита подлых захватчиков, едва он успел вскочить, сразу же схватило несколько пар рук.

– Шурианский предатель! Вынюхиваешь?

– Подсматривает!

Ждать, когда патриоты пустят в ход кулаки и покажут властям, как правильно вешать шпионов на городской стене, Шэйз не стал. Он снова выскользнул, но теперь уже из собственного редингота. И бросился бежать. Обратно к Удэйну ир-Апэйну.

– Держи его! Лови!

– Удэйн! Спаси!

Истинно ролфийское имя подействовало на разгоряченных граждан крайне возбуждающе.

– Ах, «Удэйн»! Хватай его! Хватай змея паршивого!

Шэйз Тиглат оказался не только скользким и быстроногим, но и совершенно беспринципным. Стоило судьбе повернуться к нему некрасивым боком, как он уже галопировал по улице прямиком в объятия своего покинутого соратника и позорно верещал на весь Ициар:

– Удэ-э-эйн!

А за ним гналась половина мужского населения славного города с самыми недобрыми намерениями.

Человеку не может постоянно везти. Даже когда точно знаешь, что тебе улыбаются боги и Золотая Луна осеняет тебя крылом своей милости, нельзя забывать – все переменчиво. Кому, как не бывшему одержимому игроку, это знать? После невероятного везения непременно случается какой-нибудь нелепый казус, и Миледи Удача поворачивается задом. Особенно если ты играешь не один, а в паре и партнер твой… шуриа!

В общем-то, в том, что господин Тиглат попытается улизнуть, Удэйн не сомневался. Изворотливость вообще в крови у змеиного племени, и хоть боги и Священный Князь и велели истинным ролфи изо всех сил возлюбить своих ползучих «кузенов», врожденные особенности никто не отменял. Поэтому за детьми Глэнны всегда нужен глаз да глаз, чтобы не выкинули чего-нибудь непредвиденного. Сестрица Грэйн без устали внушала соратнику всю дорогу до Ициара эту нехитрую истину, так что Удэйн, как примерный школяр, успел затвердить наизусть, так сказать, «инструкцию» по правильному обращению настоящего ролфи с шуриями, буде таковые встретятся. «Они ж свободолюбивые у нас, м-мать их Глэнну, – цедила ролфийка сквозь зубы и вздыхала. – И непредсказуемые. Оч-чень». И щурилась при этом так, что даже слепой мог догадаться – тут что-то личное. Удэйн слепым никогда не был, ни в одной из своих «ипостасей», а потому в загадочную ролфийскую душу не лез и виду не подавал. И не столько потому, что опасался за целостность своей клейменой шкуры, сколько оттого, что не хотелось ему вдруг погубить то незнакомое, пугающее теплое чувство, что просыпалось в новообращенном ролфи при общении с эрной. После продолжительных раздумий Удэйн опознал его как братскую нежность – и приберег, чтоб распробовать после, без спешки. Так пес прикапывает лакомую косточку. У ир-Апэйна сестер сроду не было, во всяком случае тех, о ком бы он знал, а потому эта новая, целомудренная нежность к женщине, еще недавно вызывавшей в нем абсолютно противоположные чувства, стоила того, чтоб ее беречь. Так что в том, как именовали теперь друг дружку Грэйн и Удэйн, во всех этих «братцах» и «сестрицах», от шутки было не так уж и много. А более опытную старшую сестру следует выслушивать внимательно и почтительно, что ир-Апэйн и делал.

И вот все предостережения сестрицы оправдались полностью. Свободолюбивый и непредсказуемый повстанец и борец за независимость шурианского народа улучил момент и попытался рвануть на волю. И, разумеется, более неподходящего момента Шэйз Тиглат улучить попросту не мог.

«Ну и ползи к Маар-Кейл в зубы!» – обнаружив пропажу шуриа, Удэйн даже возрадовался на мгновение. Малодушие, конечно, недостойное истинного ролфи… но как же приятно! Как дышать сразу легко стало! Все-таки для предписанного «возлюбления» шурий ир-Апэйну за глаза хватало и леди Янамари: во-первых, с нею он уже давно знаком, а во-вторых, Джойана Алэйа, конечно, гадюка та еще, но ведь дама, притом весьма симпатичная. Нет, видит Локка: два шуриа – это уже многовато для Удэйновых нервов. Так что, разглядев, как скользкий гад Тиглат прытко устремился в самую гущу возбужденного и скандирующего антиролфийские лозунги местного населения, Удэйн вздохнул с облегчением. Главное – тетрадь при нем, а Тиглат… будем надеяться, что потерю Тиглата сестрица Грэйн все-таки простит!

Но не успел ролфи развернуться на каблуках и сделать десяток шагов в сторону, прямо противоположную направлению бега милейшего Шэйза, как в спину ему ударил отчаянный вопль: «Удэйн! Спаси!»

Бесконечное мгновение бывший тив Удаз расширенными от ужаса глазами смотрел, как мчится к нему непримиримый боец с ролфийской оккупацией, вереща на весь Ициар, а потом здоровые инстинкты взяли свое. Придерживая за пазухой бесценный манускрипт, ролфийский шпион во всю прыть припустил вниз по улице, затылком чувствуя запаленное дыхание шуриа в паре шагов позади. Тиглат оказался воистину прыток, от Удэйна не отставал, и оторваться от него у ролфи не получалось. Тут хочешь – не хочешь, а спасать, точнее, спасаться, все равно придется. И Грэйн наверняка не одобрит попытку бросить ценного пленника.

– Кровь Морайг! – злобно всхлипнул Удэйн и, слегка притормозив, ухватил Шэйза за рукав: – Туда! В проулок!