Смех и грех Ивана Царевича - Дарья Донцова

— Говорила же, она детей не любила, — напомнила собеседница. — Винивитинову волновало материальное положение семьи, которое к тому времени сильно пошатнулось. Семен нигде не работал, Елизавета тоже не утруждалась на службе. Но постоянно давала деньги родителям и сестре‑лентяйке, которых обожала, заботилась о них. Прежде советские правители любили Кирилла Алексеевича, у скульптора и художника было много заказов, деньги лились в семью рекой. — Мария Борисовна продолжала рассказывать, я внимательно слушал, хотя кое‑что о последующей жизни семьи уже знал. — После перестройки и революции девяностых все резко изменилось, новой власти творчество Винивитинова пришлось не по вкусу. У хозяина усадьбы остался лишь один источник дохода — преподавание в институте, вот только платили профессору копейки. Кирилл Алексеевич занервничал, впервые в его жизни встал вопрос: на какие средства жить? Надо было урезать расходы и велеть племени тунеядцев маршировать на биржу труда. Но глава семьи очень не хотел, чтобы окружающие поняли — князья‑то голые, и продолжал вести прежний образ жизни — созывал гостей, держал штат прислуги. Ну и лечение Родиона влетало в копеечку, не говоря уж о коммунальных расходах. Как Кирилл выкручивался? Продавал произведения искусства, которые коллекционировал его отец. Верной Надюше он один раз сказал:

— Жаль, что я папенькин клад не нашел, он бы очень сейчас пригодился.

Но это, конечно, была шутка.

Вещи из усадьбы уходили на аукционы. Собрание редкостей было обширным, но не бесконечным, через несколько лет безбедной жизни оно закончилось. Вот тогда Кирилл Алексеевич собрал семью и сказал:

— Надо немного ужаться.

Семен спокойно воспринял слова отца, а Елизавета закатила истерику:

— Мы нищие? Будем жить впроголодь?

— Ну не так уж все плохо, — улыбнулся свекор, — просто временно отменим балы, уволим кое‑кого из прислуги. И пожалуйста, гасите свет, когда выходите из комнаты. Счета за электричество зашкаливают.

— Господи, я все детство про эти счета слышала и в одних ботинках три года ходила, — зарыдала невестка. — Сделайте что‑нибудь! Я покончу с собой… Не хочу быть оборванкой… Я умру…

Вскоре после того разговора Кириллу Алексеевичу предложили баллотироваться в Думу, пообещали, что никаких проблем с его избранием не будет. Он узнал размер зарплаты, оценил перспективы, которые открывались перед народным избранником, вновь протрубил семейный сбор, рассказал, что намерен на старости лет удариться в политику, и предупредил:

— Едва наша фамилия попадет в список кандидатов, как на Винивитиновых‑Бельских нацелится пресса. Следите за своим поведением, любой скандал может сорвать выгодное дело.

А через неделю Ксения убила Родиона. Думаю, понятно, почему Елизавета бросилась на дочь с кулаками. А вот Винивитинов‑старший отреагировал иначе.

Кирилл Алексеевич очень любил внука, но парень был уже мертв, отыграть ситуацию назад невозможно, рыдать, причитать и сетовать на злую судьбу бесперспективно, надо спасать фамилию Винивитиновых‑Бельских. Наследника‑то нет! Елизавета, в силу возраста, больше никого не родит, а затевать развод и приводить Семену молодую здоровую девушку сейчас не время. Сначала надо сесть в уютное кресло в парламенте, а потом уж видно будет. И звать полицию на место преступления совершенно немыслимо.

Старик постоял над телом внука и велел Семену:

— Подгони машину впритык к подъезду.

— Что ты надумал? — испугался сын.

— Молчать! Выполнять! — приказал отец.

Затем он кликнул Надежду Васильевну.

— У Майи есть длинный плащ или свободная куртка? Давай сюда.

Натянув на плечи Родиона верхнюю одежду, а на голову бейсболку, дед приказал домработнице:

— Плесни ему на брюки водки или пива.

— Спиртного в доме нет, — растерялась она.

— Так сбегай и купи, — разозлился хозяин, — эка проблема.

— Зачем вам алкоголь? — рискнула поинтересоваться Надя. И услышала в ответ:

— Возьмем Родиона — ты под правое плечо, я под левое. Зайдем в лифт. Если кто нас увидит, то сразу запах учует, подумает, мертвецки пьяного на улицу тащим.

Надежда Васильевна похолодела от ужаса. Ей придется прикасаться к трупу? Но отказаться не посмела.

Все прошло как по маслу. Ни на лестничной клетке, ни у подъездной двери они никого не встретили.

Родиона похоронили в глухом углу парка. Могилу рыли сами — ночью, при свете фар.

Наутро Кирилл Алексеевич объявил дворне, что семья собирается уезжать жить за границу, выдал щедрое выходное пособие и уволил всех. Потом сказал Надежде:

— Я считаю тебя родственницей, поэтому делаю предложение. Иосиф должен занять место Родиона. Я оплачу его учебу в институте, из которого прямая дорога ведет в Америку. Через несколько лет твой внук получит диплом и уедет в США. Непременное условие сделки: он никому не говорит о своем родстве с Майей Лапиной, живет с паспортом на имя Родиона Винивитинова‑Бельского и своих детей записывает на нашу фамилию.

— Обалдеть… — прошептала потрясенная Надежда Васильевна.

— Объясни парню, что такой шанс раз в жизни выпадает, — отрезал глава клана. — Из не пойми кого, рожденного от лапотного мужика, юноша станет представителем княжеского рода и богатым человеком. Кому после смерти Лизки и Сени усадьба достанется? Иосиф наследником будет. Чего притихла?

— Есть еще Ксюша, — заикнулась домработница.

— Кто это? — не изменившись в лице, спросил Кирилл Алексеевич. — В нашей семье такой нет. Да, еще Екатерину пригласи, ей тоже надо при разговоре присутствовать.

Иосиф согласился на авантюру и переехал жить в усадьбу. Выпускные экзамены в школе он сдавать не ходил. Верный доктор Звенигородский выдал ему справку о болезни, которую Надежда Васильевна отнесла в школу. Отличнику Лапину без всяких проблем выдали аттестат, который совершенно был не нужен — его брали лишь для того, чтобы у педагогов не возникло лишних вопросов. Эдуард Захарович настрочил бумажку и для покойного юноши. Врачу Кирилл Алексеевич правды не сообщил, просто попросил об услуге, и тот, как обычно, выполнил его просьбу.

Иосиф отнес в приемную комиссию документы Родиона, прекрасно сдал экзамены и поступил под его именем в вуз, о котором всегда мечтал. Кирилл Алексеевич заплатил за все годы обучения.

Екатерине Винивитинов пообещал:

— Если вы крепко прикусите язык, перед твоим братом откроется широкая дорога. Но и ты внакладе не останешься — выбирай любой институт, только не в Москве, я устрою твое поступление.

Катерина захотела получить актерское образование в Питере и уехала в Северную столицу.

Вскоре после этих событий старик Винивитинов скончался…

Мария Борисовна поежилась: