Кремль 2222. Садовое кольцо - Владислав Выставной

— Есть такое дело, — не стал спорить спаситель. — Что же вы полезли прямо в загон?

— В загон? — переспросил Зигфрид.

— Ну да. Туша, она ж неторопливая, не любит за добычей гоняться. А оттеснить к «гнойникам», прижать к стенке — это ее метод.

— Ты из какого клана? — прямо спросил Зигфрид. — По тебе и не поймешь ни черта.

— Ни из какого, — усмехнулся огнеметчик. — Я сам по себе.

— Разве так бывает? — усомнился Книжник. — Человек не может быть «сам по себе». Кто-то же вас вырастил, говорить научил, защищал — пока вы эту огненную штуковину не раздобыли.

— А зовут-то как? — настойчиво продолжал вест. Он пристально разглядывал незнакомца с головы до ног. Это было похоже на допрос. Только неизвестный держался спокойно и независимо. Даже демонстративно опустил ствол огнемета.

— Имя я вам не скажу, примета плохая. А кличут в последнее время Чико. Уж и не знаю, отчего… — Новый знакомый хохотнул. Кивнул в сторону чужаков: — Эти тоже с вами?

— Это наши союзники.

— Вот как? — усмехнулся Чико. — Хорошо, что предупредили, а то я уж оджарить их подумывал.

— За что? — нахмурилась Хельга.

— За то, что шайны. Одного этого достаточно, чтобы подпалить им задницы.

— Так это и есть — шайны? — Зигфрид быстро глянул в сторону чужеземцев. Последние островки пламени догорели, и теперь были видны лишь три неподвижных силуэта на куче битого кирпича.

— Вы даже не знаете, с кем имеете дело? — Чико покачал головой.

— Знаю, — спокойно сказал Зигфрид. — Наш союз скреплен договором, и я верю, что они не нарушат его.

— Весты всегда были слишком благородны, — усмехнулся его собеседник. — Может, потому ты и остался один?

— А кто они, эти шайны? — косясь на чужеземцев, спросил Книжник.

— Скажи лучше, зачем ты нас спас? — поинтересовался Зигфрид.

Чико тихо рассмеялся:

— Во-первых, чтобы не подкармливать Тушу на моей территории. А то зачастила она сюда. Так никакой горючки не хватит. Ну и потом, людям помогать принято. Особенно нужным.

— Интересно… — сдержанно хмыкнула Хельга.

Чико не оценил иронию. Продолжил:

— Сейчас Кольцо сомкнулось. Всем придется туго. Самое время завести союзников. При этом — сделать правильный выбор. Вот вы, похоже, с выбором ошиблись…

— Хочешь предложить свою кандидатуру? — поинтересовался Зигфрид. — В союзники?

— А почему нет? Сами видели — я воевать могу. А ситуация такова, что в одиночку стало не очень-то уютно. Все вокруг будто озверели. Те же нео раньше десятками бродили, теперь же кучкуются, собираются в толпы. Говорят, на Кремль идут — двумя ордами сразу…

— Тебе-то с того что? — недружелюбно спросил Книжник. — Ты же сам по себе!

— Так я и говорю: одному стало туговато. Вам троим, с союзничками вашими, — и то несладко. А примкнуть к вам для общей пользы — можно.

— Даже если среди нас шайны? — прищурился Зигфрид.

— Они-то вами не побрезговали…

— Да что не так с этими шайнами? — нетерпеливо пробормотал Книжник. Но его не слушали.

— В общем, мне с вами пойти сподручно, — заявил Чико. — Глядишь, первым за Колечко выберешься…

— С чего ты взял, что мы ищем выход? Вроде движемся быстро, слухам нас не обогнать…

— На то они и слухи, чтобы впереди бежать, — хмыкнул огнеметчик.

— Неужто радио? — предположил Книжник.

Чико промолчал. Грубая серая вязка на лице не давала разобрать его эмоции. Но отчего-то казалось, что этот странный человек хитро улыбается под своей маской.

И тут Книжник заметил нечто, что заставило похолодеть не меньше, чем при виде Туши.

— А можно вас попросить? — дрогнувшим голосом сказал семинарист. — Снимите очки…

Чико вдруг замер. Не сказав больше ни слова, развернулся и быстро пошел прочь. Баллоны у него за спиной мерно покачивались, вся фигура демонстрировала силу и независимость.

— Зачем ты это сказал? — проговорила Хельга. — Обидел его небось.

— Что-то не похоже на обиду, — недоуменно сказал вест. — В чем дело, Книжник?

— Знаете, почему он не снял очки? — произнес парень, глядя во тьму, в которой растворилась фигура неожиданного спасителя. — Я заметил, как он стянул с руки перчатку. Так, машинально — горючая смесь на запястье капнула.

Он замолчал. Друзья ждали продолжения. Книжник пожал плечами, словно не уверенный в том, что собирается сейчас сказать:

— В общем, там, под перчаткой… Там была… пустота.

— Как это — «пустота»? — спросила Хельга. Зрачки ее расширились и сверкнули в лунном свете — как у кошки.

— А вот так, — сердито бросил семинарист. Он злился на самого себя — за то, что не так уж уверен в увиденном. Чего доброго, посчитают за психа. Для убедительности поднял руку, потряс растопыренной пятерней. — Вот только что он этой рукой огнемет держал. Перчатку снял — а там нет ничего. И рукав пустой!

— Что за чертовщина? — усмехнулся Зигфрид. — Уж не померещилось ли тебе? Ты у нас впечатлительный малый.

— А та жаба, что Хельгу слизнула, — тоже померещилась? — огрызнулся Книжник. — Она тоже, считай, невидимой была — пока от стенки не отлипла и на нас не бросилась.

— Твоя правда, — согласился Зигфрид. — Это мне в голову как-то не приходило.

— Погоди, ты хочешь сказать, что этот человек — невидимый? — недоверчиво произнесла Хельга. Запоздало посмотрела вслед ушедшему.

— Ничего я не хочу сказать, — отозвался Книжник. Он уже пожалел, что завел этот разговор. — Я видел, что видел. Как и этого хамелеона-переростка.

— Но то же разные вещи, — Хельга покачала головой. — Маскировка и настоящая невидимость…

— И то и другое — разновидности мимикрии, — возразил Книжник. — Просто разная степень совершенства. Понятно, отчего он весь замотанный ходит: иначе с другими нормально не пообщаешься. А может, не хочет, чтобы его секрет раскрыли.

— А ведь такой секрет — серьезный козырь, — кивнул Зигфрид. — Трудно найти большее преимущество в бою. От хищных мутов, конечно, не сильно спасет — те больше по запаху ориентируются. Но сбить с толку и их можно. Да, это сила… — Зигфрид нахмурился, задумавшись.

— Если, конечно, все это мне не почудилось, — проворчал Книжник. — Вообще, я читал кое-что в старых архивах — когда изучал военные проекты Последней Войны. Проводились эксперименты — пытались вывести ген, отвечающий за мимикрию. Чтобы вживлять его бойцам спецподразделений. Исследования велись на животных, ген пересаживали с помощью вирусов. А что, если во время войны вирус вырвался на свободу? И мимикрия дошла до своей высшей ступени — невидимости?