Сумасбродка и олигарх - Татьяна Павлова

Мне взгрустнулось, когда взглядупал на дверь на лестничный пролет, вспомнилось, что сейчас заставят взбиратьсяна двенадцатый этаж. А может, мачо за бурные выходные выдохся физически? Я тоуж точно.

В первую секунду подумала, чтомужчина телепат, потому что мимо лифта мы не прошли, Руслан затормозил,направляя меня к железному ящику.

- Я придумал один способ, думаю,он поможет победить твою клаустрофобию, по крайней мере, в лифте, - уклончивопроизнес шеф, при этом я заметила, как в его глазах мелькнули чертики.

Заинтриговал, ничего не скажешь.

Двери разошлись, я ступила втесное пространство, мужчина шагнул за мной, нажал нужную кнопку, послышалсязвук задвигающих створок, кабинка дернулась, медленно поползла вверх, явыдохнула, обернулась к Руслану, и тут же попала в объятия. Мужчина оттеснилменя в угол, принялся жарко целовать. Могла бы и сама догадаться, что заспособ. Ты жалуешься? Ни в коей мере.

Мы оторвались друг от друга, лифтстоял уже прибывший на нужный этаж минут пять.

- Действенный способ, -одобрительно похлопала мачо по нагрудному карману серого пиджака. - И главноепростой, какого-нибудь мужчину всегда можно словить...

Мне не дали договорить, закрыврот сердитым поцелуем, словно поставили печать, моя.

Трудовой день начался с потоказвонков. Сегодня я была вынуждена поработать секретарем, Руслан далсоответствующее распоряжение начальнику по кадрам, но пока подыщут кандидатуруна это место, поэтому приходилось вспоминать, как там, ах да, "офисРуслана Петровича, здрасьте", или сначала "здрасьте", какаяразница. Монитор компьютера запестрил ярлыками на рабочем столе, посыпалисьписьма на электронку, размяла пальцы, переплетая их, вытягивая руки вперед,суставчики хрустнули, держись работа, я иду, застучала по клавиатуре.

- Будешь кофе? Я сварю, -незаметно появился из своего кабинета Руслан.

Шеф спрашивает у секретаршисварить ли ей кофе, класс.

- Буду, - хоть большепредпочитала чай, но из рук мачо я выпью даже яду. Приятно, когда о тебезаботятся. Конечно, ты то этого делать не умеешь, размышляла, пока смотрела вслед мужчине. В голове родилась веселенькая идея. Поднялась и проскользнула вкабинет.

Расстегнула две верхние пуговичкина блузке принимая соблазнительную позу на полировке стола. И как мы будемвместе работать, когда на уме только одно? Успокойся, мы просто попьем ко...фе. На столе лежала черная пластиковая папка, на которой значилось мое имя.Несмелой рукой потянулась, замерла на пол пути, секунда, вторая, решительносхватила предмет. Слезла со стола, опустилась в кресло шефа, папка твердозажата в руке. Открыть? Рука уже сама перевернула первую страницу.

То, что это досье, догадалась,едва заметив на столе, а вот что такое подробное... глаза забегали, быстроперебирая строчки, мурашки побежали от запястья, покрывая руки гусиной кожей,страницы шелестели, сердце в груди набирало ритм... Отшвырнула папку как нечтоядовитое. С фотографии на меня безразлично смотрела девушка, полулежа набольничной койке, глаза ее казались стеклянными, темные подтеки, безобразныесиняки на лице, ключице, руках. Смотрела и не узнавала себя. Воспоминанияутягивали в болото, но я не желала тонуть в грязной, зловонной топи. Те временапрошли и больше не вернутся. Так я думала. И вот сейчас они снова передо мной,в этих строках, в этих фотографиях, как напоминание, ничего не проходитбесследно. Ты забудешь - другие напомнят. Жаркая волна прошлась по телу. Рукисжались в кулаки.

Ведь я знала, что у Русланаимеется на меня досье. Еще в первый день, когда стояла за этой дверью,подслушивая разговор троих: шефа, его помощника - при воспоминание о немскривилась, как от внезапной зубной боли - и его ящейки. Так почему сейчастакое чувство, будто меня предали? Растоптали. Унизили. Разложили мою жизнь какпасьянс, перед собой, на общий стол, изучая грязные подробности. Злостьядовитой змеей укусила прямо в сердце - оно дернулось, остановилось, мгновениямертвой тишины, и застучало, отсчитывая ровный ритм.

- Даша, - голос рядом, позвавшийменя по имени, но мне показалось, прозвучал будто издалека.

Я подняла голову. Мужчинаотшатнулся от моего взгляда.

Деревянные ноги плохо слушались,поднялась из кресла, и словно девяностолетняя старуха поплелась к двери. Здесьмне больше делать нечего. Уйти. Остаться одной. Никого не видеть и не слышать.Мне нужна тишина. Одиночество. Хеппи энда не будет. Знать заранее, а значитпрограммировать себя изначально на расставание, потому и не спешила раскрыватьрадушные объятия чувствам. Чувства, они такие разные. Пять минут назад паритьна крыльях, сейчас падать в бездну, покорно сложив эти самые крылья. И нетжелания даже попытаться их расправить. Зачем? И жили они долго и счастливо, иумерли в один день? Поистине грустный конец. Скучный, выдуманный для окончаниясказок, а я живу, так как хочу.

- Это досье никто кроме меня невидел, - произнес хриплый голос, но тут же исправился. - Ну и того, ктособственно его подготовил. И конечно же, дальше чем этот кабинет оно непокинет, можешь даже не сомневаться.

Я покачала головой и усмехнулась.Разве это сейчас так важно? Молча шла к двери.

- Даш, послушай, сейчас, прямо натвоих глазах, я его уничтожу. Не знаю, почему я этого раньше не сделал. Хочешь?- мужчина кивнул на папку, с надеждой и ожиданием глядя на меня.

- Мне все равно, - голос не мой, схолодным скрежетом.

- Прошу, не уходи так, -обладатель просящего голоса решительной скалой преградил мне путь, заслоняясвоей фигурой проем в двери.

- Как? - удивилась, вполнеискренне. Нужны фанфары, красная дорожка и долгие проводы? Часовые выясненияотношений? Глупо все это. Глупо и... И больно.

- Словно я один из тех снятыхтобой на ночь мальчиков, от которых ты сбегаешь с утра. Молча, не давая шансана продолжение, о которых забудешь через час, - мужчину понесло, он понял это,поэтому притормозил, запустил руки в карманы, чтобы скрыть напряжение. Егозлость была мне не понятна. Не желала я ничего понимать и принимать, железобетоннаястена, не пробиться. - Посмотри на меня. Выскажи все, что у тебя на душе, все,что думаешь обо мне. Наори. Обзови, как тебе только захочется. Запусти вазой.Ударь. Только не уходи, - отчаянно произнес последнюю фразу. Проникновенныйвзгляд не способен оказался поникнуть в мою душу, голос не способен растопитьлед в душе, достучаться до ледяного сознания, попытки остановить снежную лавинубесполезны. - Так бы поступила любая другая женщина, но не ты, - понял мужчинатщетность своих попыток уговорить меня. Лицо его застыло, взгляд изменился. -Ты не выйдешь отсюда, пока мы не поговорим, - отрезал без лишних эмоций.

- Насилие, - с грустной усмешкойпотрясла головой, по-прежнему не глядя на Руслана. Знала, как ударитьпобольнее. - Что ж, придется потерпеть, мне не привыкать.