Спокойной ночи, красавчик - Эйми Моллой

«юбилей». Они с Сэмом отмечают каждую новую неделю. Я знаю, потому что в моей библиотеке оказалась записная книжка Сэма с заголовком «Энни, юбилейные напитки». Напитки были расписаны наперед на каждый вторник, и я представляю, как мило выглядели Сэм и Энни, чокаясь бокалами с дорогим алкоголем.

– Вам нужен столик? – Молодая женщина смотрит на меня из-за барной стойки. Ее руки целиком в татуировках – скорее всего, оскверняя собственное тело, она мстит своим родителям.

– Нет, спасибо, – говорю я, глядя, как Энни отъезжает от тротуара. – Я только что вспомнил. Мне кое-куда нужно.

Моя машина нелегально припаркована на стоянке банка. Я завожу мотор, но не двигаюсь с места.

Мне ужасно жаль Энни.

Мне жаль, что я не могу рассказать ей, в каком раздрае был Сэм вчера, в «счастливый час». Он почти не слушал, когда я рассказал ему о своем единственном опыте игры в футбол. Говорить об этом было нелегко. Мне было семь лет, и я умолял маму отговорить отца заставлять меня играть, но она отказалась. Я стоял у линии на поле, кто-то протянул мне мяч, и следующее, что я помню – мальчик из моей школы, в три раза больше меня, швырнул меня на землю. Я не мог дышать и был настолько уверен, что умираю, что, когда, наконец, отдышался, разрыдался прямо на стадионе Сандерс, на глазах у отца и половины жителей Уэйна, штат Индиана. И что сказал Сэм, когда я закончил свой рассказ? Ничего. Он просто сидел, неподвижно уставившись в стену, а затем ни с того, ни с сего, заговорил об Энни, рассказывая, как сильно ее любит, и как встревожен тем, что она переживает.

Но по мне, она в порядке. Может быть, слегка худовата, и эти мешки под глазами говорят о том, что она спит не так хорошо, как следовало бы, но она достаточно здорова, чтобы принарядиться и пойти выпить. Это хорошая новость.

Я похлопываю сумку с тремя банками лукового супа-пюре на пассажирском сиденье рядом с собой и завожу машину. Стейк Солсбери взбодрит Сэма.

Дождь то вспыхивает, то гаснет в свете моих фар, когда я следую за грузовиком с логотипом сантехники по главной улице и вдоль железнодорожных путей. Этот парень едет так медленно, что я предполагаю, что ему платят за часы. Я приоткрываю окно на дюйм, вдыхая пьянящий запах древесного дыма и демократии, и сворачиваю на Черри-Лейн. В доме Пиджен горят почти все лампы; предполагаю, она потеряла интерес к изменению климата, раз сжигает столько ископаемого топлива. Я приближаюсь к мосту, когда замечаю что-то на дороге и жму на тормоза.

Нет. Пожалуйста, боже мой, нет.

Я выключаю мотор, беру сумку с продуктами с пассажирского сиденья, и выхожу из машины под холодный, резкий дождь. Это Сэм. Посреди улицы, с испачканным лицом; рукава университетской толстовки, которую я ему одолжил, одной из моих любимых, разорваны и в грязи. – Нет, Альберт, – просит он, и я вижу, что он плачет. – Пожалуйста. Я так близко.

– Сэм? – Я сильнее сжимаю хватку на горловине сумки, пока иду к нему. – Куда это ты собрался, Сэм?

– Домой, Альберт, – говорит он, и его рыдания теряются в барабанной дроби дождя. – Пожалуйста, я просто хочу домой.

– Домой? – Я поднимаю сумку над головой, моя голова кружится, и мое зрение затуманивается. – Но ты же дома, Сэм. – Треск трех банок лукового супа-пюре о его сильную, идеально выточенную челюсть, оказывается громче, чем я ожидал. – Идем, – говорю я, когда он падает к моим ногам. – Поедим стейка.

Глава 44

Франклин Шихи ждет Энни в своем внедорожнике, когда она подъезжает к полицейскому участку. – Запрыгивайте, – говорит он. – Прокатимся.

Она колеблется, но все же садится. Они молчат, пока Шихи выезжает из городка и едет по пустынной дороге вдоль железнодорожных путей. Спустя три минуты молчания они въезжают на стоянку склада «Стор-Мор[62]». – Здесь столько лишнего пространства, что должно хватить места для еще одной пары, – сказала Энни Сэму во время своего первого визита в город, когда они сидели на этой парковке на переднем сиденье «Короллы» его матери, целуясь, как школьники. За обедом она умоляла его показать ей все места, где ее еще незрелый будущий муж убеждал наивных девочек-подростков Честнат-Хилла позволить ему залезть к ним в трусы.

Сэм с радостью согласился и свозил ее в заброшенный авто-кинотеатр; в ТЦ, за магазином беспошлинной обуви; а потом сюда, на склад «Стор-Мор», где они с Энни дурачились на переднем сиденье, и где сегодня днем полиция обнаружила новенький «Лексус» Сэма, припаркованный в одном из блоков. В идеальном состоянии.

– Он оставил его здесь около шести вечера в день исчезновения, – сообщает ей Шихи, когда они стоят перед блоком 12, наблюдая, как техник на переднем сиденье наносит порошок для поиска отпечатков пальцев.

– Зачем ему это делать? – спрашивает Энни, оцепенев.

– Чтобы полицейские отвлеклись на поиск того, чего они не найдут.

– Тогда как же вы его нашли?

– Здесь недавно кто-то хулиганил, и управляющий решил просмотреть записи с камер наблюдения. Увидел, как в ночь шторма подъехала эта машина, и узнал ее по новостям.

Энни резко поворачивает голову к Шихи. – А есть запись с Сэмом?

Шихи на мгновение задерживает на ней взгляд. – Идемте со мной.

Она идет за ним к зданию, напоминающему деревянный сарай. Внутри – металлический стол с тремя теле-мониторами и разбросанными пустыми пластиковыми стаканчиками из-под кофе. В углу, на обшарпанном кресле с колесиками, сидит полицейский, уткнувшись в свой телефон. Увидев Шихи, он быстро гасит экран и прячет телефон в нагрудном кармане. – Шеф.

– Это жена доктора Статлера, – говорит Шихи. – Покажи ей запись.

Коп подкатывается к столу, разворачивает монитор экраном к Энни. Она видит застывшее изображение размытой машины, которая начинает двигаться, когда полицейский жмет кнопку на клавиатуре. «Лексус» Сэма въезжает в блок 12. Через несколько секунд на экране появляется фигура. Мужская. Закрывая дверь, мужчина поворачивается спиной к камере, достает из-под мышки зонтик и открывает. Когда он поворачивается к камере, зонт закрывает ему лицо, и полицейский останавливает запись. – Это лучшее, что у нас есть, – говорит он.

– Вы можете это увеличить? – Спрашивает Энни. Полицейский приближает изображение и поднимается, чтобы уступить Энни кресло. Она садится и наклоняется ближе к экрану, ее сердце болезненно сжимается, когда она узнает пиджак. Шерстяной блейзер «Мэдисон Фит» из «Брук Бразерс», классического темно-синего цвета. Пиджак, который она сама выбрала Сэму. Тот самый, из его кабинета.

– Вы можете подтвердить, что это ваш муж? – Говорит Шихи. Энни кивает, не в силах произнести ни слова.