Тайна старой знахарки - Сандра Лессманн

— Ты говорил с ней?

— Нет, один раз я хотел к ней подойти, ну, там, расспросить, в чем дело, так ее и след простыл.

Ален в задумчивости пошел в кухню налить себе вина. Что нужно здесь этой странной особе? Кто она вообще? Ведь не просто так она приходит сюда! Наверняка ей что-то нужно от Энн. Но что?

Впрочем, Ален недолго размышлял над этим. Вскоре в лечебницу явился какой-то уличный торговец, укушенный собакой. Рана оказалась глубокой, и Ален провозился довольно долго, промывая и перевязывая ее. Только к вечеру, уже после ужина, когда Энн ушла в их комнату, Ален вспомнил о нищей. Любопытство Риджуэя взяло верх. А не связана ли эта женщина с убийством матери Энн? Надо бы подняться наверх да расспросить ее. Может, хоть что-нибудь удастся узнать.

Ален решительно направился в мансарду. Занятый своими мыслями, он даже не соизволил постучать, а сразу распахнул дверь.

— Энн, я хотел у тебя уз…

И умолк на полуслове, пораженный увиденным. Ален, не веря глазам, уставился на жену. Энн, в чем мать родила, стояла у сундука, где хранила платья и юбки, надевая через голову ночную рубашку. Заметив Алена, она поспешно прикрылась ею.

Не сразу до Алена дошла суть того, что он видел. Шагнув к Энн, он выхватил у нее рубашку. Живот его жены был подозрительно велик. Слишком велик.

— Не может быть! — ахнул он.

Не было сомнений, что Энн самое малое на пятом месяце, но уж никак не на третьем, в чем пыталась убедить его. Вначале он этого не замечал под зимней одеждой, с которой его благоверная не торопилась расстаться даже с наступлением погожих весенних дней. К тому же после этого горе-венчания у него не возникало охоты приближаться к ней, так что в столь откровенном виде Энн предстала перед ним впервые.

— Вот оно что! Вы обманули меня! — сдавленно произнес он. — Вы уже были беременны! — Вцепившись себе в волосы, он беспомощно уставился в пространство. — Теперь мне понятно, почему вы тогда явились ко мне и предложили себя. Пожелали убедить меня, что это мой ребенок. И убедили — я, идиот, поверил. Попался на удочку!

Выхватив у него ночную рубашку, Энн торопливо оделась и направилась к двери, но Ален загородил ей дорогу.

— Нет уж, подождите! Ловко вы все обстряпали, но вам меня провести не удастся! Вам все придется объяснить, хотите вы этого или нет. От кого этот ребенок? — схватив ее за плечи, допытывался он.

Энн стала вырываться.

— Оставьте меня в покое! Пустите!

Ален почувствовал, как его душит гнев. Его охватило непреодолимое желание ударить эту женщину, отхлестать по щекам, пнуть ногой. Ужаснувшись, он выпустил Энн и отпрянул. Никогда в жизни ему и в голову не приходило, что можно ударить женщину! Никогда! Пробудившиеся в нем чувства были настолько непривычными, несвойственными ему, до дикости чужими, что душа его протестовала.

Воспользовавшись растерянностью Риджуэя, Энн выскользнула из спальни и скрылась в комнате тетушки.

Ален продолжал стоять столбом. Волна гнева постепенно спадала, ей на смену пришло странное отупение. И горечь. Нет, ему необходимо выйти на свежий воздух. Сию же минуту, а не то он здесь задохнется. Скатившись с лестницы, Алей выбежал на Патерностер-роу и понесся словно на пожар, потом замедлил шаг. Постепенно Риджуэй пришел в себя и медленно пошел по переулкам в направлении Ладгейтских ворот, а потом на Флит-стрит. Там его взор привлекла харчевня. Усевшись за столик в самом углу, он заказал вина. Ален чувствовал острую потребность напиться до бесчувствия.

Карета леди Сен-Клер, миновав Королевскую биржу, неторопливо направилась к Корнхиллу. Аморе устало откинулась на мягкие кожаные подушки и тяжело вздохнула. Она ведь от нечего делать решила заглянуть на эту биржу, сделать кое-какие покупки. А все вышло глупее некуда — леди Каслмейн, их общий кузен Бекингем с друзьями, как назло, повстречались ей у входа в лавку ювелира. Естественно, им захотелось поболтать, потом они всей компанией отправились по другим лавкам. Аморе и не заметила, как пролетело время, ей далеко не сразу удалось отделаться от назойливой компании, при этом не обидев самых сильных и влиятельных при дворе, и в то же время не опоздать на важные встречи.

Было уже темно, когда карета леди Сен-Клер выехала на Флит-стрит. Быстро по отвратительной дороге ехать не получалось, кроме того, несмотря на поздний час, улица была запружена повозками. Аморе от скуки глядела в окно на прохожих, направлявшихся домой либо посидеть в какой-нибудь кабачок.

Лошади, захрапев, остановились. Перед ними два кучера громогласно выясняли отношения — один наемный экипаж зацепил другой при выезде на проезжую часть. Аморе высунулась из окна кареты, желая узнать, в чем дело, но тут взгляд ее упал на двух мужчин, пытавшихся удержать на ногах третьего, который только что выбрался из пивной. Когда троица приблизилась к фонарю, Аморе, к своему великому изумлению, узнала в нализавшемся до потери сознания бедолаге Алена Риджуэя, а в тех двоих, кто помогал ему идти, — своих верных слуг Уильяма и Джима.

Распахнув дверцу, Аморе позвала их. Уильям тут же узнал госпожу и дал знак Джиму. Слуги потащили Риджуэя к карете леди Сен-Клер.

— Что с ним? — испуганно осведомилась Аморе. — Он не ранен?

Уильям с ухмылкой покачал головой.

— Куда там, миледи! Просто нализался до чертиков. Несколько часов кряду вливал в себя винище. Мы было попытались остановить его, но он и слушать нас не стал. Вы не тревожьтесь, миледи, мы его доставим домой.

Аморе критическим взором оглядела лекаря.

— Похоже, он на ногах не стоит. Так что вам придется всю дорогу его тащить на руках. Лучше усадите его в карету, я сама отвезу его.

Ален пошевелил головой и раскрыл глаза, скользнув замутненным взором по леди Сен-Клер. Он не сразу узнал, кто перед ним.

— Ах, миледи, как мило с вашей стороны, что вы согласились выпить со мной, — заплетающимся языком бормотал он.

— Давайте-давайте, усаживайтесь, — с улыбкой ответила она.

Наконец с помощью Уильяма и Джима Риджуэй оказался в карете. Уильям уселся рядом с кучером, а Джим разместился на запятках.

— Вы и правда не хотите выпить со мной за здоровье нашего короля, миледи? И за всех тех, кому хитрые бабы норовят навязать чужих ублюдков?..

— Вот что: по-моему, сегодня вы уже достаточно выпили, мастер Риджуэй, — не терпящим возражений тоном произнесла Аморе. — Сейчас я отвезу вас домой, чтобы вы хорошенько проспались.

Лицо Алена перекосила гримаса отвращения.

— Нет… — протестующе зашептал он. — Куда угодно, только не домой. Не… не надо домой, — еле слышно пролепетал он. — Не надо. — Веки у него смыкались, и в полусне он вновь повторил: — Только… не домой… Только не…

Аморе с сомнением поглядела на него. С чего бы это ему так напиваться? — спрашивала она себя.

— Так куда едем, миледи? На Патерностер-роу? — осведомился кучер.