Цивилизация перед судом истории. Мир и запад - Арнольд Тойнби

Позвольте мне привести ряд соображений в ответ на эти вопросы.

Во-первых, религиозный прогресс означает прогресс духовный, а дух означает личность. Таким образом, религиозный прогресс должен совершаться в духовной жизни людей — он должен проявляться в повышении их духовного уровня и достижении высшей духовной активности.

Теперь, если мы приняли положение, что духовный прогресс есть индивидуальный прогресс, означает ли это, что мы в конце концов соглашаемся с тезисом Фрейзера о том, что высшие религии по сути своей неизбежно антиобщественны? Если человеческие стремления и энергию, направленную на создание ценностей в рамках цивилизации, перенести на создание тех ценностей, что являются целью высших религий, будет ли это означать, что ценности цивилизации непременно пострадают? Являются ли духовные и общественные ценности прямо противоположными и враждебными друг другу величинами? Верно ли то, что ткань цивилизации пострадает, если спасение отдельной души станет высшей целью жизни?

Фрейзер отвечает на эти вопросы утвердительно. Если бы его ответ был действительно верен, это означало бы, что человеческая жизнь — трагедия, но без катарсиса. Лично я полагаю, что ответ Фрейзера ошибочен, ибо он основывается на фундаментально неверном представлении о природе души и личности. Личность постигаема не иначе как проводник духовной энергии, а единственным постигаемым пределом духовной энергии является отношение между одной духовной сущностью и другой. Именно в силу того, что дух предполагает духовные отношения, христианская теология дополнила иудейскую идею о единстве Бога собственным христианским учением о Троице. Учение о Троице есть теологический способ выразить откровение, что Бог есть Дух; учение об Искуплении есть теологический способ выразить откровение, что Бог есть Любовь. Если человек был создан по образу и подобию Бога и если истинная цель человека — сделать это подобие все более и более точным, то высказывание Аристотеля «человек есть общественное животное» применимо к высшему потенциалу и стремлению человека — стремлению вступить в возможно близкое единение с Богом. Поиски Бога суть сам по себе общественный акт. И если любовь Господня проявилась в этом мире посредством искупления грехов человечества Иисусом Христом, то усилия человека стать ближе к Богу должны включать в себя и попытки следовать примеру Христа, жертвуя собой во искупление грехов своих ближних. Искать и следовать Богу путем Господним есть единственно верный путь к спасению души человеческой на этой Земле. Таким образом, совершенно ошибочна антитеза между попытками спасти собственную душу через поиски Бога и следование Ему и попытками исполнить свой долг по отношению к ближнему. Эти два вида деятельности абсолютно нерасторжимы. Человек, который истинно стремится к спасению собственной души, такое же общественное существо, как житель спартанского «муравейника» или подобный рабочей пчеле коммунист. С той лишь разницей, что христианин — член совсем другого общества, нежели спартанское или левиафан-ское. Он гражданин Царства Божьего, и поэтому его главная цель — достичь наивысшей степени единения с Богом и подобия Ему; его отношения с ближними — результат, непосредственное следствие его отношений с Богом; его способ полюбить ближнего, как самого себя, состоит в том, чтобы помочь ближнему достичь того, к чему стремится он сам, то есть приблизиться к Богу и стать подобным Ему.

Если такова осознанная цель человека для себя и для своего ближнего в лоне христианской воинствующей церкви на Земле, то совершенно очевидно, что по христианскому завету Божья воля воплотится на Земле, как и на Небесах, в неизмеримо более высокой степени, нежели это возможно в любом земном секулярном обществе. Очевидно также, что в лоне воинствующей церкви на Земле добрые социальные задачи земных обществ будут решаться с гораздо большим успехом, чем это может сделать мирское общество. Иными словами, духовный прогресс отдельной личности в этом мире несет с собой гораздо более существенный социальный прогресс, нежели какой-либо другой способ достижения этой цели. Парадоксальный, но глубоко истинный и важный жизненный принцип: самый верный способ достичь цели — это стремиться не к самой этой цели, а к чему-то более высокому и едва ли разрешимому в ее рамках. В этом состоит смысл притчи о выборе Соломона в Ветхом Завете и фразы в Новом Завете об утрате жизни и спасении ее.

Таким образом, несмотря на то что замена мирских цивилизаций устойчивым вселенским правлением воинствующей церкви на Земле, без сомнения, почти чудесным образом улучшила бы социальные условия, чего секулярные цивилизации, собственно, и добивались последние шесть тысяч лет, тем не менее цели и критерии прогресса по истинным христианским заповедям на Земле лежали бы вне поля мирской социальной жизни, но в сфере духовной жизни индивидуальной личности на ее пути через земную жизнь от рождения в этот мир до ухода из него.

Но если духовный прогресс в измерениях этого мира означает прогресс, достигаемый индивидуальной человеческой душой во время ее прохождения через земную жизнь в иной мир, то каким же может быть духовный прогресс в масштабе, превышающем человеческую жизнь на Земле, в течение тысячелетий, как, скажем, историческое развитие высших религий от поклонения Таммузу и от Авраама до христианской эры?

Я уже признавался в своей приверженности традиционному христианскому суждению, что нет оснований ожидать какого-либо изменения человеческой природы, пока человечество живет на Земле. До тех пор пока эта планета будет физически обитаема, следует ожидать, что склонность человека к первородному греху будет примерно равна его природной добродетели, как это и было, насколько нам известно, всегда. Самые примитивные общества, известные нам непосредственно или по косвенным свидетельствам, дают примеры не меньшей добродетели и не меньших пороков, чем самые развитые цивилизации или высшие религии, когда-либо существовавшие. В прошлом не произошло сколько-нибудь заметных изменений в обычной, нормальной человеческой природе; по свидетельствам, предоставленным нам историей, нет никаких оснований надеяться на какие-либо существенные изменения — к лучшему ли, к худшему — и в будущем.

Сфера, в которой мог бы произойти определенный духовный прогресс в течение многих поколений жизни на Земле, — это не грешная природа человека, но возможности, открывающиеся душе путем познания, приобретенного через страдание, — достичь более тесного единения с Богом и более близкого подобия Ему.

То, что завещал церкви Христос вместе с пророками, предшествовавшими Ему, и святыми, проповедовавшими после Него, и что сама церковь, организованная в необычайно действенный институт, сумеет аккумулировать, сохранить и передать последующим поколениям христиан, — это неисчерпаемый запас просвещения и благодати (понимая под словом «просвещение» откровение или озарение об истинной природе Бога и истинном предназначении человека здесь и в мире ином, а под благодатью — вдохновение или наитие в стремлении обрести близость и единение с Богом и уподобиться Ему). Именно в этом русле — развитии духовных возможностей, возвышении души на ее жизненном пути на Земле — определенно существует неисчерпаемый источник прогресса.

Являются ли духовные возможности, открытые христианством или любой другой из высших религий, предшественниц христианства, частично предвосхитивших его дар просвещения и благодати для человека на Земле, неизбежным условием для спасения души, понимая под спасением духовное воздействие на душу ее поисков Бога и обретение Его на ее земном пути?