Героями не рождаются - Владимир Воронов

Третье. Внутренний голос мне подсказывает, что отвечать за случившееся будем не только мы вдвоем. Но и наши родные и близкие. Вернее – ВАШИ, многоуважаемый камрад Мюллер, так как я родственниками в этом мире еще не обзавелся. И очень похоже, что с таким заместителем я так и помру холостым. Потому что никто в здравом уме не выйдет замуж за мужчину, даже теоретически не способного расплатиться со своими долгами. Как вы считаете, Отто Карлович, я прав? Или вы точно знаете, что руководство Рода сплошь состоит из альтруистов, совершенно равнодушно относящихся к презренному металлу, которые удовольствуются уже имеющимися трофеями?

Отто Карлович так не считал. Более того, он сразу признал, что мои претензии к нему – обоснованы. Власть – это прежде всего ответственность за порученное дело. Когда нет никого, чтобы переложить ответственность. И нет оправданий. Если взялся за дело – значит, считал себя способным выполнить и решить возникающие проблемы. Любые. А если не смог решить – отвечай. Своей головой. И фамильной честью. И свободой близких. А говорильней в таком деле не прикроешься. Здесь не отчет комиссии в демократическом парламенте.

Вот и хорошо. Теперь меняем тему разговора на более конструктивную. Самое время сообщить, что случившееся – не причина, а только повод для Патриарха и его окружения. Если бы не было проблемы дезертиров – они нашли бы что-нибудь еще. Просто потому, что ополчение выполнило свою задачу. Теперь надо избавиться от него. Потому что они боятся нашего отряда. И уничтожат всех, кто хотя бы теоретически подходит на роль его лидера. Чтобы себя обезопасить от возможных проблем. А отряд – аккуратно расформируют ко всем чертям. А после того, как рядовые бойцы сдадут оружие, быстренько перебьют их поодиночке. Или продадут новому хозяину, наплевав на собственные обязательства. Хотя бы на тот корабль, что висит на орбите. С целью перепродажи на дальние планеты. Вместе с родственниками и знакомыми.

Вот такое у нас сложилось текущее положение. На букву «Х», но не «хорошее». Просто потому, что руководство отряда доверилось Патриарху и его своре и не продумало действия на случай, когда нас банально спишут по завершении операции. Ведь по всем расчетам ополченцы должны были героически (то есть – бессмысленно) погибнуть, нанеся противнику огро-омный урон в виде нескольких отлетевших чешуек с поверхности брони мехов. А поскольку мы не только выжили, но и победили, причем – с минимальными потерями, приходится руководству Рода исправлять недоработку барона и его дружины.

Нравится это нам или нет, но все мы умудрились с головой провалиться в омут с дерьмом, именуемый политикой. А ведь все находящиеся здесь разумные: и бойцы, и командиры, и члены их семей – доверяют мне. А доверие – вещь обоюдная. Именно поэтому мой долг как командира отряда – вытащить нас всех из этого… вещества. А поскольку одна голова – хорошо, а две – еще лучше, будем думать вместе, как нам из этой истории выбраться. Некоторые идеи у меня есть, другое дело, что их еще нужно очень хорошо проработать. Но прежде чем мы начнем планировать наилучший выход из всей этой грязной истории, скажите мне, пожалуйста, Отто Карлович, какие у вас планы на будущее?

Планы на будущее у Мюллера-старшего были очень простые. Поскольку работа, на выполнение которой его наняли, выполнена полностью, его, Мюллера, обязательства перед Родом исполнены до конца. Так что Патриарху и его своре он больше ничего не должен. Тем более после того, как они вместо награды приговорили его к «высшей мере социальной защиты». Он теперь крупно должен мне, поскольку именно меня он подвел с этими дезертирами. Фактически потеряв управление отрядом. И утратив большую часть имущества, которого нам будет очень не хватать. В качестве последнего слова он просит меня не распространять репрессии на его родственников. А ему самому – дать возможность кровью искупить свою вину перед отрядом и лично мной. На той должности, на которую после сегодняшней ошибки, граничащей с преступлением, я сочту нужным его перевести.

В целом разговор шел очень хорошо. Такое впечатление, будто сейчас мы оба играли в плохом спектакле свои старательно отрепетированные роли. Хотя… мой начштаба не дурак, совсем не дурак. То, что по прибытии его ожидает неприятный разговор, он отлично понимал. Соответственно, все то время, которое колонна шла по намеченному маршруту, он готовился к встрече, просчитывая варианты развития событий. А сейчас, когда я играю «мягкий» вариант, – аккуратно подыгрывает мне. Не удивлюсь, если поблизости Отто Карлович как-то умудрился разместить небольшую группу преданных ему лично бойцов, задача которых – помочь ему в случае развития событий по «жесткому» варианту. С обезоруживанием, арестом и последующим трибуналом уже для моей персоны. А я могу только догадываться, ибо многое пустил на самотек. Вывод: если я не хочу скоропостижно скончаться из-за наплевательского отношения к собственной безопасности – мне надо срочно обзаводиться подразделением контрразведки и телохранителями, преданными лично мне.

Как бы то ни было, в основном наши интересы пока совпадают. Ни он, ни я не намерены возвращаться в исходное подневольное существование. Особенно теперь, когда появляются такие перспективы. Вольф заверил меня, что больше ошибки, подобной той, которая произошла с «Воином», его ребята не допустят. Значит, двое суток – и я получаю первого исправного меха. Трое суток – и их будет даже два. Несмотря на то, что для меня, привыкшего к грозным Т-80, «наживляющим» бронетехнику за два километра с первого попадания, данные боевые механизмы – редкостное г…о, пригодное только для того, чтобы гонять практически безоружную пехоту, для Пекла и его обитателей подобные механизмы – та еще «вундервафля». Всего две исправные машины – и мы всех тут поставим по стойке «смирно» и популярно объясним, КТО здесь верховная Власть, к которой можно обратиться для решения своих проблем. А самое главное – регулярно платить дань. То есть, я хотел сказать, выплачивать налоговые отчисления.

Другое дело, что когда Власть завоевана – ее надо делить. И вот тут опять все проблемы вылезут наружу. Потому что на вершине есть место только для одного. И Мюллер-старший, затаившись на время, снова начнет карабкаться вверх, словно горный егерь. Вот ведь закавыка, размышлял я, слушая его отчет о роли Достопочтенного Умо в произошедшей истории. И избавиться нельзя. И оставить нет ни малейшей возможности. Об этом я уже думал не раз. Единственный вариант – поступить в соответствии с принципом: «Невозможно уничтожить, надо сделать союзником».

Эльза – молода и хороша собой. Я у нее, как минимум, не вызываю отвращения. Если взять ее в жены, мы станем родственниками. Совместно управляющими этаким «семейным бизнесом». Тем более что данный брак, можно сказать, заключается по любви. Ну хорошо, по взаимной симпатии, подкрепленной общими интересами. Что, как показывает практика, способствует крепости семейных отношений. Неохота терять свободу, я ведь только начал пользоваться успехом у милых дам… Сами в постель волокут! Но – надо, Федя, надо! Сколько мой зам еще продержится на этой работе? Ему лет 60. Самое время итоги жизни подводить и внуков нянчить. А внуков я ему обеспечу. Неплохое будет объединение интересов. Вот в таком ключе и продолжим общение.

После моих слов, что не ошибается только тот, кто ничего не делает. И вообще, менять толкового начштаба, неплохо зарекомендовавшего себя, на «темную лошадку» в преддверии тяжелых боев – лучший способ потерять весь отряд. Отто Карлович спокойно воспринял давно ожидаемый от меня вопрос. И ответил на него искренним согласием. Поскольку это вполне соответствовало его планам. «Любимую доченьку» немедленно вызвали из медицинского блока, где она овладевала тонкостями работы сестрой милосердия, и поставили перед фактом. Что я претендую на ее руку и сердце. А также – на прочие части тела. Особенно – душу. И что ее отец уже дал свое родительское благословение на любящий союз молодых сердец. Так что, когда все это закончится, мы сыграем пышную свадьбу.