Будет вам война! - Сергей Зверев

– А как же наши кролики? – вздохнул Филонов.

– За них не беспокойтесь. Я вам от своей любимой суки Кони щеночков подарю. Так что будет кому ваших ушастых охранять! – улыбнулся высокий гость и, из уважения пригубив водки, пошел к набережной.

Уже надевая лыжи, он обернулся к сидевшим за столиком. «Группировка Ленинград» и Гарант обменялись совершенно искренними улыбками – как люди, испытывающие друг к другу горячую симпатию…

Солнечные лучи насквозь просвечивали полуоблетевшие аллейки Летнего сада. Блестящая летучая паутинка расчеркивала желто-синий пейзаж. Немногочисленные посетители фланировали по песчаным дорожкам, вздымая ногами листву цвета мирового пожара. Мраморные боги и богини застенчиво улыбались со своих постаментов двум ментам, патрулировавшим сад по периметру.

– Смотри, Ванька, какая примета хорошая! – высокий прапорщик завистливо проследил, как одинокий желтый лист в багряных прожилках плавно спланировал на погон толстенького веснушчатого сержанта. – Богатым будешь!

– Ага – станешь тут в нашем Бандитском Петербурге богатым, – печально вздохнул сержант. – Говорила мне мамка: не ходи ты, Ванюша, во менты… В конкретные пацаны надо было устраиваться!

– И не говори! – поправив резиновую дубинку на поясе, прапорщик неприязненно взглянул на мраморного Аполлона. – Ходишь тут день-деньской среди этих истуканов… И ни одного нарушителя!

Сокрушаясь о своей нелегкой ментовской доле, правоохранители дошли до ажурной фельтоновской решетки.

– Ты сегодня взрыв на Неве слышал? – спросил сержант.

– Не-а. А что – опять братва развлекается? – равнодушно предположил прапорщик.

– Плавучий ресторан взорвался.

– Сами по себе кабаки в Бандитском Петербурге не взрываются!

– По телевизору говорили, что он с американской подводной лодкой столкнулся. С Литейного вроде бы даже перископ успели заметить, – тоном политинформатора сообщил сержант.

– Только б не было войны! – с патриотичной суровостью отозвался прапорщик. – Кстати, а много наших людей там погибло?

– Все, кто там был.

– Ненавижу янки!

– Я тоже!

– Везде, понимаешь, свой нос суют!

– И не говори!

Потоптавшись у решетки, милиционеры проследовали в глубь Летнего сада.

– А теперь давай до той каменной бабы без трусов… вон, видишь? – старший по званию правоохранитель указал на мраморную Венеру, белевшую сквозь полуоблетевшие ветви вековых лип.

Несколько минут шли молча.

– В райотделе говорили, что «Группировка Ленинград» объявляет новый набор в реальные пацаны, – как бы между делом сообщил сержант.

– Так там конкурс десять человек на место! – опечалился прапорщик. – И по блату никого не берут.

– Да уж… Данила Иванович – человек самых честных правил! Молодец мужик!

– Он уважать себя заставил! – с чувством согласился прапорщик.

Дойдя до постамента с мраморной богиней, милиционеры остановились: со стороны Невы явственно доносился негромкий болезненный стон.

Переглянувшись, правоохранители побежали к берегу.

Зрелище, открывшееся их взору, наверняка бы заставило содрогнуться даже врача «Скорой помощи», прибывшего по вызову «попал под поезд».

На берегу пустынных волн лежал белесый человек в оранжевом спасательном жилете. Лицо его выражало последнюю степень страдания. Кожа на скулах полопалась и свисала клочьями, обнажая красное мясо. Губы вздулись двумя гигантскими волдырями. Перебитые ноги раскинулись, будто бы их обладатель прилег в гинекологическом кресле. А из разорванного рукава торчала белая кость в розовых ошметках, и порванные сухожилия болтались, как тряпочки. То и дело дергая кадыком, неизвестный озвучивал элегическую картину Летнего сада жалостливыми стенаниями.

– Из братвы, наверное… – прошептал сержант и, присев у тела, с профессиональной быстротой обыскал наружные карманы.

Найденный паспорт был подмочен водой и кровью, однако не настолько, чтобы не прочитать имя его владельца – Владимира Петровича Заметалина.

– А почему ты думаешь, что из братвы? – осведомился напарник.

Сержант продолжал обыскивать тело. Из внутренних карманов были извлечены навороченный мобильник в платиновом корпусе, веер разноцветных пластиковых карточек и увесистый брикет стодолларовых купюр в целлофановой обертке из-под «Ушастого отморозка».

– Теперь понятно, почему? – сержант победно взглянул на собеседника. – Разве у честного человека может быть столько бабла?

– Мда, Ванек: это тебе не мелочь по карманам тырить! – впечатленно отозвался прапорщик. – Я же говорил: когда желтый лист на погон падает – это к деньгам. Ладно – делить сейчас будем или после смены?

– Давай сейчас… – печально вздохнул Ванек и, воровато оглянувшись, кивнул в сторону желтеющих зарослей.

– Обожди, обожди… – прапорщик кивнул на стонущего Заметалина. – А что с этим делать? Может… от берега оттолкнуть и… с концами?

– Можно и «Скорую» вызвать, – великодушно решил сержант.

– Правильно! – похвалил прапорщик. – Он уже не жилец. А труп на дежурстве все равно как-нибудь объяснять придется. Вызывай, Ванюша!

– Мы же не оборотни какие-то!.. – подтвердил Ванюша, склоняясь к рации.

Однако вызвать медицинскую бригаду он так и не успел: со стороны Невы донеслось едва уловимое акустическое колебание, быстро оформившееся во все нарастающий стрекот лодочного двигателя.

Правоохранители обернулись.

Почти около самой набережной вдоль Летнего сада шел небольшой дюралевый катерок, буксируя за собой водного лыжника в длинной пенной ленте. Заметив мародеров в погонах, лыжник не стал останавливаться, а лишь сурово погрозил им пальчиком. Однако этого оказалось достаточно, чтобы потерявшие человеческий облик милиционеры тут же свалились в обмороке…

Мелкий октябрьский дождик заштриховывал трассу «Санкт-Петербург – Москва». Водяная пыль дымилась под автомобильными колесами. Мутная серая пелена подергивала перспективу шоссе.

Чудовищно огромный джип, в облике которого угадывались черты антикварного грузовика «Студебеккер», невольно привлекал внимание водителей. Конкретная козырная тачка валила по крайней левой полосе со скоростью гоночного болида. Шофер то и дело мигал фарами, требуя уступить дорогу, и это заставляло владельцев «Мерседесов», «Лексусов» и «Лендроверов» униженно вилять вправо.

Когда до столицы оставалось не более десяти километров, Данила изрек:

– Зря мы все-таки в Москву перебираемся. Ушастых на наш век и в Питере бы хватило.

– Нельзя останавливаться на достигнутом, – назидательно пояснил Батя, поглаживая сидевшего у него на коленях огромного кролика породы «русский вислоухий». – Мне и самому не хочется отсюда уезжать. Но Питер нами уже исчерпан, как золотоносная жила. Пора осваивать новые территории.