В ловушке у монстра - Наталья Соболевская

— Очуметь! Я ей, можно сказать, предложение руки и сердца сделал, а она мне — староват ты, дедуля, топай лесом, — усмехнулся Яматов, и его руки, до этого момента спокойно лежавшие на моей пятой точке, с силой её сжали. — Запомни, Мария, старый конь борозды не испортит. Хочешь, докажу?

— Да прекрати ты, я же серьёзно.

— Маша, — Яматов, поёрзав бёдрами, в очередной раз потёрся об меня мужским естеством. — Разве ты не чувствуешь, что я тоже серьёзен как никогда.

— Дмитрий Тагирович, я уже все твои уловки выучила, не получится тему сменить. Хоть я девушка и стеснительная, но в обморок от того, что ты тут в меня кое-чем упёрся, не упаду. Выкладывай, ты морщинами покрылся из-за подготовки?

— Ну ты и зануда, — закатил мужчина глаза. — Да, шкурка попортилась из-за сеанса, но это не критично, к обеду восстановлюсь и стану краше прежнего.

Ещё раз придирчиво осмотрела изменения на лице и волосах Дмитрия. Ведь это лишь внешние проявления, внутренние наверняка тоже есть, и неизвестно как они отразятся на здоровье Яматова.

— А ты полностью уверен, что восстановишься, такое уже раньше бывало? — поинтересовалась я, чем вызвала раздражение у собеседника, он даже лапать меня перестал.

— В том, что в любом случае приду в норму, абсолютно уверен, но то, что это произойдёт к сегодняшнему обеду — не факт.

— А ещё сеансы понадобятся?

— Конечно, я только начал.

— Сколько?

Допрос Дмитрию явно удовольствия не доставлял, и он не торопился отвечать на очередной мой вопрос. Вместо этого он отвернулся к окну и молчал.

— Дима, — ущипнула я его за бока.

— Шесть или семь, трудно точно сказать, — по-прежнему не глядя в мою сторону, отозвался мужчина.

— Шесть или семь, — ошарашенно повторила я и вынесла вердикт: — Да ты и трёх не выдержишь, коньки раньше отбросишь, если судить по первому разу. Я категорически против нового сеанса до тех пор, пока силы к тебе не вернутся.

— Когда у тебя появилось право голоса? — прорычал Яматов и, довольно грубо скинув меня с себя, встал с постели.

Ни обидные слова Дмитрия, ни его резкие движения не возымели действия, я и не подумала обижаться. Знаю, он специально меня драконит, чтобы разозлилась и перестала за него переживать.

Поёжилась. Вместе с мужчиной из кровати испарилось и чувство комфорта, а ещё он забрал с собой свой чудный запах, но зато глазам предоставил раздолье. Голый Яматов без капли стеснения прошёлся по комнате до кресла, стянул с него штаты и неспешно их надел. Всё-таки Дима идеальный мужчина, и, как выяснилось, это относится ко всем частям его тела.

— Ты можешь орать, угрожать, крушить мебель, разнести в щепки дом, но всё равно ничего не добьёшься. Я не отступлюсь. Следующего сеанса не будет, пока ты не восстановишься, — спокойно и уверенно заявила я, а для пущей важности высоко задрала нос.

— Машка, не борзей. Мне ничего не стоит связать тебя и силой заставить…

— Видал, — показала я сложенную из пальцев фигу. — Не пугай, всё равно угрозу не выполнишь.

— Почему это?! — упёршись кулаками в бока, искренне изумился мужчина.

— Целую кучу раз тебе было проще заставить меня что-либо делать силой, но заметь, ты не торопился связать. Ты убеждал, уговаривал, иногда даже опускался до шантажа, но физическую силу не применял. Это из-за того, что ты не такой, тебе претит поднимать руку на женщину. Так что не разыгрывай изверга, я давно тебя не боюсь! — выдала я пламенную речь, и если бы её говорила не я, то встала бы и поаплодировала.

Яматов поморщился, почесал затылок, затем подошёл к прикроватной тумбочке, где взял с подноса бутерброд, поднёс его к губам и сам для себя произнёс:

— Интересно, когда же я дал слабину и вырастил из дрожащей от страха девочки уверенную стервозную барышню?

Дмитрий бы откусил кусок от наверняка испорченного бутерброда, как-никак всю ночь в тепле пролежал, но я не дала, быстро сориентировалась и, укутавшись одеялом, отняла его у Яматова.

— Отравишься же. Если есть хочешь, я новые нарежу, а эти, — кивнула я на поднос, — хоть и жалко, но надо выбросить.

— Докатился, — гладя на бутерброд в моих руках, резюмировал мужчина, — позволяю женщине командовать, вот и еду без сопротивления отдал. Может, лучше позволить тебе сгореть, а то если выживешь, чувствую, я вскоре об этом пожалею.

Глава 36

За «чёрную» шутку по поводу моего сожжения подумывала наградить Яматова подзатыльником, но сдержалась: не стоит перегибать палку. Хоть я и заявила, что не боюсь Димы, но это не совсем правда, скорей стратегический ход. Конечно же, я его побаиваюсь, в памяти ещё свежи те моменты, когда он жестоко со мной поступал. Как в странном мире горела, привязанная к столбу, как Яматов внушил мне, что я кошка и заставил гоняться за шариком. Общаясь с Дмитрием, лучше придерживаться правила — не буди лихо, пока оно тихо.

— Обещаю, что пожалеешь. Если выживу и обрету дар, перерою всё твоё прошлое, найду самый позорный момент и всякий раз стану тебе о нём напоминать. А если будешь себя плохо вести, вдобавок всем о нём расскажу. У каждого человека есть в шкафу скелет, который он прячет. Интересно, а что за секрет у тебя? Может быть, в школе ты был затюканным очкариком, и какой-нибудь бугай одноклассник вешал тебе на спину листок с надписью «Пни меня»? — предположила я и коварно улыбнулась. — Или первый неудачный секс?

Яматов, потерев подбородок, задумался и заявил:

— Копайся сколько влезет, но уверяю, только время потеряешь. В школе я был заводилой, а первый секс, впрочем, как и весь остальной, предмет моей гордости.

— Хвастунишка, — закатив глаза, протянула я.

— Я бы поел, — похлопал мужчина себя по животу, — пойду что-нибудь на завтрак соображу, настал второй день моей каторги.

— Ну уж нет, — чуть ли не выкрикнула я, — до сих пор вчерашний ужин в твоём исполнении не переварился. Снимаю с тебя обязанность готовить еду, а то с голодухи опухнем, и уборку тоже отменяю. Сочтёмся на том, что по мере необходимости и по первому требованию ты будешь мне помогать.

— Если ты настаиваешь, я не возражаю, — обрадовался Яматов. — Кстати, на завтрак хочу блинчики.

— Тебя даже могила, Дмитрий Тагирович, не исправит. Бедная твоя будущая жена, ты её прихотями замордуешь, — высказалась я, и как есть укутанная в одеяло, пошла в ванную, пока её конкурент не занял и не затопил.

Яматов что-то пробасил в ответ, но