Седьмая казнь - Джеймс Роллинс

Оскорбленные парни гневно запротестовали.

Кэт попятилась к Антону, не сводя глаз с рассерженных мужчин.

– Пожалуйста… проводите меня в мою комнату.

– Конечно, – коротко ответил Антон и приказал своим, указывая на крепыша: – Убрать. Потом разберемся.

– Спасибо, – с притворным облегчением выдохнула Кэт, немного вздрагивая для пущего эффекта.

Антон вывел их из зала для отдыха и направился через столовую дальше, к комнатам гостей.

– Приношу извинения за случившееся, – говорил он, вышагивая по коридору. – Меры будут приняты. Непременно.

Дверь в комнату Кэт он открыл своей магнитной картой. Да, его ключ открывал все двери.

Вот и хорошо.

Кэт встала спиной к камере наблюдения, перекрывая обзор. Неизвестно, следит ли сейчас кто-нибудь за мониторами, но так, на всякий случай…

Как только дверь распахнулась, Пейнтер втолкнул Антона в комнату и шагнул за ним. Кэт вошла последней и закрыла дверь.

Антон повернулся и увидел наставленный на него «ЗИГ-Зауэр П229».

– Привет, Антон Михайлов.

Он замер, удивленный и нападением, и тем, что кто-то произнес его настоящее имя, но быстро взял себя в руки.

– Чего надо?

Пейнтер взвел курок.

– Отведешь нас к Сафии аль-Мааз.

03 часа 04 минуты

– Ну, как тебе? – спросила Сафия у Рори.

Тот наклонился к веб-камере, и его лицо заполнило экран ноутбука.

– Похоже, ты раскопала что-то интересное.

Сафия кивнула.

– Прости, что разбудила. Все думала, что та женщина – мумия – могла оказаться еврейкой. Я пыталась заснуть, и меня вдруг осенило. Что, если мы с самого начала рассуждали неправильно?

Она вывела на экран восстановленное изображение иероглифов с татуировки.

– Расшифровывать надписи вообще сложно, часть рисунков на коже утеряна, не хватает целых строк. И все-таки уцелевшие иероглифы вполне можно разобрать. Однако мы пытались читать их по правилам древнеегипетского языка.

Рори выпрямился.

– А теперь знаем, что, вероятно, ошибались.

Сафия открыла файл, над которым просидела всю ночь, и принялась объяснять свою версию:

– Египетские иероглифы бывают двух типов: рисунки – например, изображение кошки означало слово «кошка», – или слово записывали фонетически, находили знак для каждого звука. Египтяне произносили слово «кошка» как «мив».

– Похоже на мяуканье, – заметил Рори, и Сафия улыбнулась.

– Да, похоже. Это слово писали тремя иероглифами, вот так.

Она показала две картинки:

– Но если эта женщина была еврейкой, то говорила на каком-то из диалектов раннего иврита. Возможно, нам стоит пересмотреть прочтение иероглифов. Что, если она знала египетские иероглифы и записывала с их помощью слова родного языка?

– А говорила она на иврите… – Рори сосредоточенно сдвинул брови. – Зачем ей писать что-то на собственном теле? Мы знаем, что письменность зародилась восемь тысячелетий назад. Радиоуглеродный анализ показал, что мумия откуда-то из тысяча трехсотых годов до нашей эры.

– Может быть, женщина выросла в Египте и научилась писать иероглифами. Возможно, она знала только этот письменный язык. Тогда получается…

– Что получается?

– Вдруг она потомок тех, кто бежал от чумы во времена Моисея? Из того затерянного племени евреев, ушедшего на юг, а не на восток с остальными? Это объясняет, почему они писали иероглифами, а говорили на древнееврейском.

Рори еще ближе придвинулся к экрану – идея его явно захватила.

– Если люди того племени умели писать, что встречалось очень редко, можно предположить, что это было племя писцов.

– Они записывали происходящее, – кивнула Сафия. – Возможно, хотели сохранить историю того бедствия.

– Или рассказать о способе остановить болезнь, – прошептал Рори.

Сафия знала, что ее главная задача – искать в истории следы возможного лекарства от болезни, которую Гарольд притащил из пустыни. Другие исследователи на станции пытались найти способ победить болезнь с помощью науки. Сафия не знала, как Саймон Хартнелл станет использовать это лекарство. При первой встрече он сказал Сафии, что ее работа может спасти весь мир.

К чему же тогда все эти убийства и тайны?

Вопрос Рори вернул ее к действительности:

– Можем ли мы убедиться, что рассуждаем верно?

В подтверждение своих мыслей Сафия открыла на экране еще один рисунок.

– Смотри. Вот эти иероглифы были у нее на лбу, примерно у линии волос. Знаки обведены в кружок – картуш, что указывает на их важность. Если читать по-древнеегипетски, то эти три буквы С, Б и Х ничего не означают, абракадабра какая-то. Но что, если прочесть их по другим правилам? Получится: Са-ба-х.

– И что это нам дает?

– Саба – женское имя у евреев, происходит от Шеба или Батшеба.

– Как царица Савская? В Библии?

Сафия кивнула. Рассказывать о родственных связях с библейской царицей было не время – слишком долгая история.

– Основное значение этого имени – дочь клятвы. Что-то вроде «тот, кто умеет хранить тайны».

– Тайны хранить она точно умеет. – Рори широко зевнул. – Давай продолжим утром.

– Конечно, иди спать, – улыбнулась Сафия. – Я тоже прилягу.

Они попрощались, и доктор аль-Мааз неохотно закрыла ноутбук. Спать не хотелось, но надо было хотя бы попытаться. Она встала, потянулась, шагнула к кровати и вдруг замерла – скрипел дверной засов.

Сафия отступила, ожидая худшего.

Дверь открылась, и вошел Антон. Лицо его стало почти багровым от сдерживаемой ярости.

Сафия почувствовала, как от страха сердце падает куда-то вниз.

Что я такого сделала?

Внезапно Антона толкнули в спину. Вслед за ним в камеру вошли еще двое: незнакомая женщина и мужчина, при виде которого Сафия едва не всхлипнула от облегчения.

– Пейнтер…

03 часа 23 минуты

Оставив Кэт сторожить Антона, Пейнтер шагнул вперед и обнял Сафию, ощущая ее дрожь.

– Как ты?

– Ничего, уже лучше, – прошептала она.