Юные безбожники против пионеров - Валерий Анатольевич Шевченко

звучат нотки приобщенности к новым настроениям, переживаниям, установкам, чем есть это дома. Это очень хорошо. Да Вы все время на этом настаивали, говоря об общественной работе, программах ГУСа и т. д., о комплексе, и о сути программ. Различна степень приближения к истине, различны степени понимания у ребят и взрослых. Это верно, это надо учитывать. А этого очень многие не учитывают. В этом ведь Ваша мысль… Надо же влезть в шкуру ребенка и посмотреть с его точки зрения на некоторые вещи… Его “т.з.” – желание играть. Но он не играет, так как привита ему вредная идеология, созданы вредные, не наши установки. Вы правы, когда Вы подчеркиваете, что надо считаться с свобод[нрзб] ребенка. Это верно. Но иллюстрация не удачна. Она говорит о другом. Она говорит именно о том, как даже порою в наших семьях у ребят в силу ряда причин вызревает чуждая нам идеология»[988].

О том, какие споры велись среди педагогов, свидетельствует письмо С.Т. Шацкого Н.К. Крупской 1929 г.: «Очевидно, мы имеем дело с теми трудностями строительства, которые труднее прямой борьбы с врагом, ибо здесь нет резких линий, а мелочи, очень важные, повседневности. Обдумываю свою работу. Никогда я не тратил нигде так много сил… и отдал силы Наркомпросу, работе центральной, направляющей, работал с инспекторами, методистами, ездил по курсам и строил центральные планы. И у меня, как и у Вас, после оглядки год вышел пустой. Я… пошел на компромисс между жалкой действительностью и тем, что хочется. Не кажется ли Вам, что наступает реальный перелом, и что его надо было бы давно учуять и подготовиться… Не надо соваться туда, где не можешь быть на месте. И вот теперь что делать в эпоху перелома? Школа… станет качаться влево… Если невмоготу, то и тянуть тоже невозможно. Хотя я все же думаю, что во всем есть печать злейшего недоразумения. В этом мы с Вами не сходимся»[989].

Но многие регионы вообще не получили проект программ к началу учебного года даже не из-за разногласий в Наркомпросе и в среде педагогов-теоретиков. Северокавказский краевой методсовет получил проект только в середине сентября, когда занятия в школе уже начались. К тому же местные учебники, созданные по программе 1927 г., не совпадали с новой редакцией программы, особенно для четвертого года обучения, что создавало трудности в работе рядового учителя. Северокавказскому крайоно пришлось перестраивать учебный процесс. В специальном постановлении крайметодсовета указывалось: «Считать необходимым переход 1–3-й групп всех школ и групп I ступени края на работу по проекту, особенно в части проработки ревпраздников и вопросов классовой борьбы и коллективизации, а также антирелигиозной работы. Проект программы четвертого года обучения должен быть использован учительством в качестве руководства для четкого проведения классовой линии в учебно-воспитательной работе»[990].

Наркомпросы союзных и автономных республик за редким исключением не успели завершить к новому учебному году работу по редактированию своих программ. В Белорусской ССР к началу нового 1929/30 учебного года внесли антирелигиозный материал в программы. Но школы республики медленно переходили на новые программы[991]. В Абхазской ССР вообще занимались по переработанным программам 1926/27 гг. В замечаниях 1929 г. к 3-му, переработанному изданию программы 1926 г. для школ I ступени ССР Абхазии утверждалось, что «в комплексных программах заключается достаточно материала для антирелигиозной пропаганды», и, по мнению авторов, «надо только уметь пользоваться им»[992]. И после выхода программ 1929 г., как свидетельствуют документы, в Главсоцвосе продолжали рецензировать национальные программы на основе программ ГУСа 1927 г., например программу для татарских школ I ступени[993].

Однако имеются свидетельства, правда, немногочисленные, о том, что еще до публикации новой редакции программ для школ I ступени некоторые национальные программы на базе 1926/27 гг. начали перерабатывать, усиливая антирелигиозный материал. Например, весной 1929 г. подверглись подобной переработке программы для туземных школ северной зоны РСФСР[994]. Такая же работа проведена с программами для ингушской сельской школы I ступени. В них антирелигиозный материал усилили, ориентируясь на новые программы[995]. Как видим, это относится к малочисленным народам – северянам-язычникам и ингушам-мусульманам.

В некоторых локальных программах, подготовленных на основе проекта программ 1929 г., достаточно широко представлен антирелигиозный материал, например, в программах школ I ступени Ирбитского окружного отдела народного образования (Урал). В комплексной теме четвертого года обучения «Человек и Земля» примером последних успехов антирелигиозной работы являлось «взятие церквей под дома культуры». Предлагалось рассказать также о дальнейших задачах «безбожной работы» в местных условиях и определить участие в ней школы[996]. По сравнению с наркомпросовским оригиналом он был даже расширен и конкретизирован[997].

Однако повсеместно работу по усилению антирелигиозного материала в школьных программах организовать не удалось. Более того, возник разнобой в структуре и содержании основного нормативного документа школы.

Еще большие трудности поджидали в работе над учебниками. Опытная станция Наркомпроса разработала примерный проспект рабочих книг для 3-го и 4-го годов обучения в сельской школе. Антирелигиозные сюжеты имелись: в разделе «Погода и урожай» – «Как вести среди крестьян работу по борьбе с религиозными предрассудками» и «Ячейка безбожников и ее работа»; в разделе «Борьба трудящихся в царской России и Октябрьская революция» – «Религия на службе помещиков и капиталистов – обследование роли местной церкви»; в разделе «Новый быт в колхозе» – «Как нам провести антирелигиозную кампанию»; в разделе «Общественные организации в колхозе» – «Союз активных безбожников»; в разделе «Быт колхоза и участие детей в оздоровлении быта» – «Религии нет места в колхозе. Какие религиозные предрассудки, обычаи, обряды и суеверия, знахарство, бабки живут еще и как с ними бороться – обследование и общественная работа»; в разделе «Наши почвы, их обработка и удобрение» – «Как школе провести антипасхальную кампанию в деревне»[998].

Подверглась изменениям и организация работы. К рецензированию проспектов учебников и самих учебников начали привлекать, помимо ответственных сотрудников Главсоцвоса, ГУСа, опытных педагогов, и активистов СВБ. В одном из заключений на проспект рабочих книг для 3-го и 4-го годов обучения сотрудник ЦС СВБ рекомендовал авторам интенсивнее отражать антирелигиозные моменты. Например, в раздел «Первое мая» вставить «Пасха и Первое мая»; дополнить задания на лето пунктом «Борьба с летними религиозными праздниками»; в раздел «Борьба трудящихся в царской России и Октябрьская революция» внести «Роль церкви и сектантов в Октябрьскую революцию и в гражданскую войну» и т. д.[999]

Ситуация осложнялась еще и тем, что многие школьные учебники, выпущенные в 1928–1929 гг., создавались авторами, писавшими еще до революции. Они с трудом адаптировались к новым требованиям, предъявляемым ГУСом и Главсоцвосом к рабочим книгам. Сложно было отказаться от устоявшейся структуры, стилистики, содержательной основы учебника, который с некоторыми дополнениями и изменениями уже