Небесный странник - Владимир Корн

К тому времени Николь почти полностью пришла в себя и лишь изредка вздрагивала всем телом от пережитого. А уже на корабле у нас с ней и состоялся разговор, в результате которого она стала лекарем и казначеем «Небесного странника».

Тогда, во время разговора, я спросил у Николь, как она вообще умудрилась попасть в Сошон?

— Я разыскивала… — тут она запнулась, не желая называть чье-то имя, затем продолжила, — одного человека.

— В Сошоне? — удивился я.

— Нет, в Сошон я попала случайно. Я вообще о нем раньше не слышала. Один из тех, в комнате, — мы познакомились с ним в самом Дигране, — сказал, что знает его и проводит. А дальше… — и Николь нервно вздрогнула, вспоминая пережитое.

Мне удалось вытянуть у нее немногое. Со слов Николь получалась следующая картинка. В столице она оказалась впервые, хотя и родилась не так далеко от нее — в Месанте. Случайный знакомец привел ее в Сошон, как оказалось, совсем не для того, чтобы она встретилась с тем, кого разыскивала. Наивная симпатичная дурочка должна была украсить собой один из сошонских борделей. Человек при Николь объявил за нее цену — пять золотых ноблей, и покупатель даже торговаться не стал.

— А что произошло дальше? — поинтересовался я. Слишком уж непонятно мне было то, что я увидел, когда вошел в комнату.

— Понимаешь, Люк…

С самого начала нашего знакомства у нас с Николь сложились замечательные отношения, и мы сразу начали называть друг друга по именам. Но к моему великому сожалению, дальше этого дело так и не пошло.

— Понимаешь, Люк, я умею делать так, что мне не могут причинить зла. Но и сама я его причинить не могу. Хотя иногда так хочется… — и она печально улыбнулась.

Человека, разыскиваемого Николь в Сошоне, мы искали вместе с ней по всему Диграну, но так и не нашли. Возможно, будь она чуть более открытой, что-то и получилось бы. Хотя, если честно, я и не желал успеха в поисках — кто его знает, кем он Николь приходится?

Закончилось дело тем, что я предложил ей остаться на борту «Небесного странника», мотивируя тем, что ему предстоит побывать во многих местах по всему герцогству и, вполне возможно, Николь встретится с разыскиваемым ею человеком в другом месте. Она согласилась, поставив единственное условие — не задавать ей слишком много вопросов, и особенно об ее прошлом. Но от одного вопроса я все же не удержаться не смог.

— Скажи, Николь, — спросил я, — ты не знала, кто вошел в комнату, так почему согласилась на мою помощь? Ведь ты же могла попасть в еще худшее положение.

— Когда ты вошел, Люк, от тебя так и несло злостью. Но твоя злость была совсем иной, чем у тех людей, и я это почувствовала. — Она на мгновение умолкла, затем добавила: — Ты, Люк, лучше, чем пытаешься казаться.

После чего Николь улыбнулась и погладила меня по щеке. И это единственная ласка, что я получил от нее за все время нашего знакомства…

* * *

— Знаете, госпожа Соланж, — мягко начал Рианель, — иногда не может помочь и…

Тут он внезапно прервал фразу на половине, взглянув на Николь даже в какой-то мере извинительно.

Так, Брендос явно знает о Николь больше, чем я, но задавай я им обоим вопрос, вряд ли что-то услышу в ответ. Ничего страшного, у меня тоже есть тайна, которую я не могу доверить даже им.

— Но, по крайне мере, у нас будет возможность избавиться о тех двух бочек рома, что любезно оставил на борту «Небесного странника» господин Мелвин.

Произнося эти слова, мой навигатор изобразил на лице нечто, отдаленно похожее на улыбку.

Нет, ну надо же: за столь короткое время столько эмоций на его лице!

Что же касается бочек с ромом, то их оставили по распоряжению господина Айениаля. Его почему-то очень позабавила история с сожжением ганипурского корабля. Мне же, когда я вспоминаю, как с ганипурца сыпались охваченные пламенем дергающиеся фигурки людей, до сих пор становится не по себе. В конце вечера господин Айениаль и распорядился Мелвину вернуть на борт две бочки с ромом, взяв с меня обещание не промахнуться мимо ганипурца и в следующий раз, как только вновь подвернется такая возможность.

Энди, наблюдавшему за тем, как бочки возвращают на «Небесный странник», я сказал:

— Господин Айениаль настолько проникся историей твоей любви к Мирре, что сделал подарок на вашу будущую свадьбу.

Мирра, кстати, шутку мою не оценила.

Но сейчас разговор шел не о моих несложившихся отношениях с Миррой. Мне предстояло решить: будет ли стоить золото риска потерять корабль, а то и саму жизнь? Вообще-то я думал, что Николь начнет возражать против полета в Антир. Все-таки женщины менее авантюристичны. И я уже заготовил в уме фразу: мол, полностью согласен с ее мнением, полет в поселок собирателей орехов слишком опасен, когда Николь поинтересовалась у Рианеля, что представляет собой Антир. Причем задала вопрос она таким тоном, как будто решение уже принято и нам будет полезно узнать о предстоящем пути как можно подробнее, а от меня требуется только распорядиться изменить курс на Гурандские горы.

— Я тогда служил на «Божьем возмездии», — начал свой рассказ навигатор.

«Божье возмездие» я видел — это один из лучших военных кораблей небесного флота герцогства. Трехмачтовый красавец, вооруженный множеством баллист и поднимающийся в воздух силой целых двадцати л'хассов. Один раз мне даже довелось присутствовать при его подъеме в небо. Оторвавшись от земли, он застыл на мгновение, и затем резко, едва ли не молниеносно, взмыл в небеса. Представляю, как палуба при этом давила на ноги…

— Мы прибыли в Тенсер, поселок, расположенный у подножия Гурандских гор. Наша задача заключалась больше в устрашении, чем в какой-либо помощи, поскольку привести корабль в Антир даже мысли ни у кого не возникало. Для судна размеров «Возмездия» — задача невыполнимая. Изредка мы взлетали, курсировали вдоль горной гряды, вот, в общем-то, и все.

Но однажды получилось так, что капитан «Божьего возмездия», а тогда им командовал господин Бьорф, отправил меня в Антир. Должен признаться, по дороге в поселок я не раз вспоминал его недобрым словом, настолько тяжела оказалась дорога и несерьезно поручение. Это все к тому, что попал я в поселок достаточно случайно, и по земле…

Послышался стук в дверь, и на пороге каюты появился Амбруаз с подносом в руках.

— Я подумал, что самое время выпить чаю, — сказал он, ставя поднос с чайником, чашечками, сливками, блюдечком с каким-то замысловатого вида печеньем и розеткой с моим любимым вишневым вареньем на стол.

От печенья пахло свежей выпечкой и миндалем — чарующий аромат. А уж от чая, заваренного Амбруазом, отказаться вообще невозможно, настолько он хорош. Умудряется же мой кок из весьма недорогих сортов делать такой волшебный напиток, что, по выражению того же Брендоса, не стыдно и на стол Его величества подавать.

— Спасибо, Амбруаз, — поблагодарила от всех нас его Николь. — Не беспокойтесь, я сама всем налью.