Благие намерения - Кейти МакАлистер

– Что ж, если ты уверен, что готов… – Джиллиан осторожно перевернула мужа на спину и через тяжело вздымавшуюся широкую грудь потянулась за аравийскими маслами.

– Ноубл!

– О Боже!

– Ноубл, я не уверена, но, кажется, тебе нравится, когда я растираю тебя благовониями.

– О да, нравится!

– Но в инструкции не сказано, что в эту минуту ты должен так тяжело дышать.

– О боги!

– Ноубл, дорогой, мы только на второй классической процедуре Эроса. Как, по-твоему, я сумею выполнить все двенадцать, если ты тратишь силы на то, чтобы корчиться и стонать?

– Господи, какие муки!

– Ой, прости, у меня соскользнула рука. Эти аравийские благовония определенно разогревают те места, куда их накладывают, верно?

– Нет, это невыносимо!

– Секунду, дорогой, я только прочитаю указания к третьей процедуре. Позволь взглянуть… «Нанести эфирную эссенцию на источник силы и мужественности». Интересно, где находится этот источник? Думаешь, здесь?

– Дай мне силы вытерпеть это, Господи!

– Да, видимо, это и есть источник силы и мужественности. Думаешь, он снова поведет себя таким образом, если я еще раз дотронусь до него?

– О!

– Изумительно! Еще раз?

– Это безумие!

– Бесподобно! Ноубл, мне хотелось бы, чтобы ты раскрыл глаза и посмотрел на это. Я и не представляла себе, что такое возможно. Ты великолепно владеешь мышцами!

– Джиллиан!

– Что, любимый?

– Хочу тебя. Сейчас же!

– Прости? – Джиллиан взглянула на изнемогающего от страсти мужа. Он тяжело дышал, изо всех сил вцепившись в постель, а его грудь после очищения крови ярко блестела от пота. Ноубл приподнял Джиллиан за бедра и привлек к себе.

– Но ты весь в благовониях и эссенциях, – сказала Джиллиан. – Жаль, если они будут потрачены впустую.

Он крепко прижимал ее к своему умащенному телу и, едва сдерживаясь, скрежетал зубами, не давая излиться семени.

– Возможно, процессу очищения пошло бы на пользу, если бы я… ах… тебя успокоила.

Джиллиан уловила ритм движения, ее глаза потемнели от страсти, и Ноубл напрягся всем телом, когда Джиллиан медленно опустилась на него. Ее тепло окутало Ноубла, доставив ни с чем не сравнимое, почти болезненное наслаждение. Она заскользила вниз, мучительно медленно, дюйм за дюймом поглощая его, и Ноубл, окончательно растеряв самообладание, полностью слился с ее телом и душой. Он возносился все выше и выше, пока не почувствовал, что сейчас расколется на миллион ярких, блестящих осколков. Достигнув оргазма, он выкрикнул имя Джиллиан, выплескивая все эмоции своего вновь распахнувшегося сердца, воспевая ей хвалу и нашептывая слова любви и благодарности. Ноубл опередил жену в этом путешествии в рай и, ощущая ее губы у себя на губах, щеках и глазах, удивился, что такие простые ласки могли быть столь приятными. Он почувствовал, как его охватывает странная летаргия, но она мгновенно исчезла, как только Джиллиан пошевелилась и улыбнулась ему.

Ноубл заглянул в яркие, сияющие зеленые глаза жены, доставившей ему столько наслаждения.

– Мне понадобятся твои аравийские масла. – Он усмехнулся, заметив морщину, прорезавшую ее лоб. – Ты выглядишь усталой, дорогая. Мне кажется, твоя кровь тоже нуждается в очищении.

– Миледи?

Джиллиан, тихо застонав, поглубже зарылась головой в подушку.

– Миледи! – снова раздался тот же надоедливый голос, выводивший ее из блаженного расслабленного состояния, в котором она пребывала с тех пор, как ее господин умастил ее благовониями собственного тела – неоднократно и весьма энергично. – Миледи, к вам гости.

«Классические процедуры» оказались завораживающе приятными, но настоящим счастьем наполнили Джиллиан слова, которые произнес Ноубл среди возгласов страсти и удовольствия: он признался, что любит ее. «Я люблю тебя» – этими словами она упивалась, лелеяла их, хранила в своем сердце.

– В вашей малой гостиной гости, миледи.

На самом деле Ноубл скорее всего даже не заметил, что признался ей в любви, но он произнес эти слова, и это означало, что глубоко внутри, возможно, в самом крошечном уголке его сердца, Джиллиан потеснила его любимую Элизабет. Если бы только Джиллиан могла подпитывать эту любовь, чтобы она росла, Ноубл в конце концов полюбил бы свою теперешнюю жену так, как любил прежнюю леди Уэссекс.

– Они ждут уже полчаса, миледи, и мистер Крауч просил передать вам, что он предпочел бы, чтобы вы не встречались с этими женщинами.

«Женщины? Гости? О чем толкует горничная?» – никак не могла понять Джиллиан.

– Который сейчас час? – сонно спросила Джиллиан, зарываясь головой в подушку Ноубла и с удовольствием вдыхая его запах.

– Почти полдень, миледи.

– М-м… – Подушка так пахла Ноублом!

– Джиллиан!

Она застонала – этот голос был ей хорошо знаком.

– Джиллиан, ленивая лежебока, ну-ка вставай! Я уже почти час тебя дожидаюсь, а ты все валяешься в постели!

– Уходи, Шарл. Я хочу спать.

– Мне наплевать, что ты хочешь спать, ты обязана встать! Здесь любовницы Ноубла!

«Любовницы Ноубла! Боже правый, как можно было так долго спать?» – Джиллиан села в кровати.

– Пришли его любовницы? Все? Они все пришли? Никто не прислал письмо с отказом? Я не думала, что они все придут!

– Фу, открой окно. Джиллиан, ты должна распорядиться, чтобы слуги проветривали комнаты. Здесь… – Шарлотта повела носом и поморщилась, – такой спертый воздух.

Вспыхнув, Джиллиан натянула на себя простыню.

– Да, – продолжила Шарлотта, – пришли все, и они ждут тебя внизу.

– Воды, Энни, и как можно быстрее! Подай чаю моим гостям и скажи им, что я сейчас буду. И успокой Крауча, его милости весь день не будет дома.

– Господи!

– Что случилось? – Джиллиан замерла, потянувшись за халатом, который горничная, уходя, положила ей на ноги.

– Ты заболела? Ты вся в маленьких красных пятнах.

– Где? – Джиллиан взглянула на свои руки.

– Вон там, на груди и на шее.

– Это не страшно, Шарл. – Еще гуще покраснев, Джиллиан постаралась натянуть простыню до подбородка.

– Как это «не страшно»? Это заразно! – Подойдя ближе, Шарлотта внимательно вгляделась в кузину. – Боже, да это следы от укусов!

– Шарлотта, – Джиллиан чувствовала, что ее щеки пылают, – это ерунда. Будь добра, дай мне халат, чтобы я могла одеться и поздороваться с любовницами моего мужа.