Юджиния - Александр Минчин

— Что-нибудь случилось? — вежливо спросил Александр.

— Могу я сначала увидеть ваше удостоверение? — повторил полицейский. — Я что-нибудь нарушил? — повторил вежливо Александр.

— Не надо разговоров, удостоверение, — невежливо рыкнул полицейский, уловив его акцент.

Зная по опыту пяти нарушений (и каждый раз — превышение скорости), что спорить бесполезно, Александр протянул водительские права. Пытаясь все еще быть дружелюбным, он спросил:

— Как вы могли узнать мою скорость, когда ехали навстречу?

— Радар был вывешен наружу, — ответил полицейский нехотя. — Пожалуйста, оставайтесь в машине. Через несколько минут я вернусь к вам.

Александр хорошо знал, что это значит. К тому же, если он получал еще один штраф за превышение скорости, который добавлял ему три штрафных очка, у него на полгода отбирали права. Александр надеялся, что полицейский округлит превышение скорости до десяти — вниз, так как она колебалась 69–70, а они всегда идут вниз, до круглого числа, перестраховываясь, и это будет всего два штрафных очка. Впрочем, и три не были так страшны, даже если бы у него задержали права. У него были вторые, международные. Но не хотелось этой суеты, потери времени, хождений в суд.

Он ждал. Он не глядел на часы, зная, что к обеду опоздает. Александр даже не представлял, где ему придется обедать сегодня, а если б знал, то не поверил бы.

Полицейский вылез из машины, поправил кобуру и направился к нему. В руке он держал белый листок.

Приблизившись к окну, он сказал:

— Вы превысили скорость на тридцать с лишним миль, при ограничении сорок …

Александр оглянулся, как бы ища знак, потом вспомнил, что они были на Девятой миле.

— …вы отказались подчиниться офицеру полиции и предъявить удостоверение, вступив в спор. Поэтому я штрафую вас за «безрассудную езду», которая наказывается минимум шестью очками и судом, на который вам нужно явиться в указанное здесь место и в указанный день и час.

Он протянул ему штрафной билет. Александр сначала не поверил и машинально протянул руку взять бумажку и свое удостоверение.

Он собирался было поспорить с полицейским, что он не спорил и это ложь. Но когда он взглянул на штраф, его затрясло.

— Почему вы поставили семьдесят три мили, когда скорость была шестьдесят девять-семьдесят?

— Я поставил ту скорость, с которой вы следовали.

Александр взбесился, глядя на наглое лицо полицейского. А у всех полицейских наглые лица. Власть — страшная штука.

— Я спрашиваю, почему вы поставили скорость семьдесят три мили, когда было не больше семидесяти?!

— Я поставил точно ту скорость, какую указал радар.

Александр выпрыгнул из машины так, что полицейский еле успел отскочить назад, заслоняя собой путь к полицейской машине. Его руки были выброшены вперед.

— Стой, где стоишь! — крикнул тот.

— Я хочу увидеть радар, — сказал Александр.

— Стой, где стоишь, — повторил полицейский. — Если надо, я тебе покажу его.

— Вы обязаны показать радар, зафиксировавший мое страшное преступление. Это закон.

— Ты много знаешь… для новоприбывшего.

— Я хочу видеть радар. Вы лжете. Александр сделал шаг к его машине. Полицейский отпрыгнул назад:

— Не двигаться!

— Что?! — не поверил Александр.

— Или ты наживешь себе большие неприятности.

Он смотрел на сытое, выбритое лицо представителя власти, на его рыжие выстриженные усы, маслянистые волосы, выбивающиеся волной из-под фуражки. И было уже все равно — что очки, штрафы, суды, что у него была Юджиния, дом, жизнь. Когда он заводился, он не соображал ничего.

Теперь, в ближнем свете фар своей машины, Александр прочитал на медной бляхе фамилию «Скребжневски».

— Пошел вон в свою машину, и чтобы через мгновение я не видел тебя.

— Что? — сказал Александр. Он почему-то не верил, что это обращаются к нему. — Твое счастье, что ты в форме, иначе я бы научил тебя вежливости.

Полицейский хамовато улыбнулся в выстриженные усы и сказал:

— Грязный шофер, это твое счастье, что я в форме, иначе ты бы уполз отсюда, а не уехал.

Только теперь униженный вспомнил, что он был в фуражке шофера, которую не успел снять. Александр последним усилием воли проглотил и это.

— Я хочу видеть радар.

— Убирайся к е… матери отсюда…

Он не договорил, Александр, подскочив, резко влепил ему пощечину со всего размаха. Уже ни о чем не думая… Полицейский дернул руку к кобуре. Александр сознавал, что если «мент» выхватит пистолет, то он проиграл. То, что он сделал дальше, — это была реакция, не размышления. Шагнув вперед, он ударил с правой. Полицейский успел отклониться, и Александр едва коснулся костяшками кулака его челюсти. Вскинув руки, полицейский хуком резко пробил в его лицо. В последнюю секунду Александр чудом успел присесть, удар просвистел над головой, и, выпрямившись, он провел великолепный крест: с левой удар в челюсть, правой — в сплетение, правой еще резче в челюсть, левой — добивающий удар в сплетение. Полицейский качнулся назад. Впервые изменив правилу чести, Александр бил в эти падающие рот и усы еще три раза.

Он обошел лежащее тело и подошел к кабине полицейской машины. Через опущенное окно он протянул руку и взял оригинал штрафа с сиденья. И уже отклонившись назад, вдруг заметил циферблат радаpa, две красные циферки показывали 69. (Он всегда знал, с какой скоростью он ездил…)

Тишина стояла мертвая, вокруг не было ни души. Он глянул на лежащего полицейского и с трудом удержался от желания размять ногой это никчемное лицо, чтобы он больше никогда не делал подобного с сотнями других. Зарабатывая свои премиальные. Александр прикинул, что еще минуты три полицейский Скребжневски будет приходить в себя. При восьмидесяти милях в час — отсюда десять минут езды до дома. Опомнившись, он быстро прыгнул в машину. Взялся за руль. Задом выскочил через «въезд» на пустую дорогу и понесся. Ехать пришлось сто миль в час, и через шесть минут он был в Гросс-Пойнте.

Александр бросил машину на параллельной улице, скинув фуражку шофера и забрав ключи с собой. Не с главного входа он проник на территорию поместья и сбоку вошел в дом.

Дайана, увидев его, вздрогнула и сказала, что все ждут Александра в кабинете мистера Нилла, никто не садится обедать.

Он быстро пересек холл, гостиную, витую лестницу, анфиладу комнат и, не стуча, вошел в большой кабинет мистера Нилла.

Юджиния вскинулась ему навстречу и обняла за шею.

— Что случилось, милый?

Он мягко освободился от ее руки, и его взгляд встретился с настойчивым взглядом мистера Нилла. Последний был удивлен. Мистер Нилл сидел в кресле у своего стола. Но почему-то, видимо, почувствовав что-то, подался вперед.