Заклятые враги - Марисса Мейер

Проклятье. А вдруг это и правда сработает?

Подходя к промежуточному этажу над вестибюлем штаба Отступников, Адриан чувствовал себя нервным и усталым. Конечно, надо было хоть немного поспать, он и сам это понимал. Последние несколько ночей он не сомкнул глаз, работая над росписью подвала. Панно на стенах уже начинало обретать очертания, хотя пока в виде эскиза. Были намечены общие контуры, появились участки света и тени, но главное было впереди. Предстояло проработать детали, все эти выразительные мелочи, которые и оживляют картину.

Он отложил кисть только по звонку будильника, напоминающего, что на сегодня запланированы и другие дела, куда более важные, чем его художества. Даже более важные, чем Кошмар или охота на Анархистов. Мысль, которая после посещения хранилища зародилась где-то в подсознании, будоражила его и наполняла надеждой.

Пройдя по коридору, Адриан оказался перед стеклянной стеной карантина. Амулет Жизни ощутимо давил на грудь, и даже сквозь ткань комбинезона чувствовалось исходящее от него тепло.

Он провел не один час, отыскивая любую информацию о медальоне в базе данных. К сожалению, в отличие от некоторых других артефактов из собрания Отступников, об амулете сохранилось не так уж много сведений. Его выковал кузнец-Одаренный в Средние века. Не было доподлинно известно, какими именно суперспособностями обладал кузнец, но он определенно был целителем, и амулет прославился тем, что защищал от чумы. От чумы! Конечно, такая вещь была нужна многим, и, в конце концов, амулет похитили, а кузнеца повесили, обвинив в колдовстве. Дубликатов, насколько было известно, у артефакта не было.

Амулет исчез со страниц летописей на несколько веков и всплыл только в самом конце 1700-х, когда некий мнительный и страдающий навязчивыми страхами князь купил его на аукционе. Князь не расставался с ним до конца жизни, полагая, что амулет защищал его от многочисленных отравителей. Князь скончался в глубокой старости, судя по всему, от естественных причин. А амулет передавался из поколения в поколение в семье, пока много лет спустя не ушел в уплату за долги кого-то из потомков. И снова долгие годы артефакт был окружен завесой тайны. Затем его получил в дар некий маленький музей, тематически связанный с Одаренными, а после Дня Триумфа его собрание было полностью передано Отступникам.

Передано или было конфисковано… сведения о том, как Отступники получили многие артефакты для своего хранилища, были довольно расплывчатыми.

Считалось, что этот амулет оберегал владельца от ядов, болезней и «любых угрожающих факторов, способных истощить физическую силу или каким-то образом ослабить суперспособности владельца» – так об этом говорилось в описании из базы данных. Было совершенно неясно, проводились ли испытания, чтобы проверить эти сведения, но в связи с этим у Адриана появилась мысль, от которой он никак не мог избавиться.

Любых угрожающих факторов.

Именно так было сказано в описании.

А что или кто является более угрожающим фактором, чем Макс?

Адриан не был глупцом. Он понимал, что никто из носивших Амулет Жизни все эти годы не встречался с угрозой, подобной Максу. Теория оставалась непроверенной, а став первым, он подвергал огромной опасности свои суперспособности.

Но устойчивость против Бандита – это не фантастика! Такое возможно, и доказательство тому – Капитан Хром. С каждым шагом, приближающим Адриана к карантину, голос в его голове звучал все громче: А что, если сработает?

Что, если маленький, невзрачный медальон и в самом деле способен защитить от Макса? Что, если он позволит ему подойти вплотную к младшему брату и, возможно, даже обнять его по-настоящему, крепко-крепко – впервые в жизни?

Несмотря на поздний час, в вестибюле штаба Отступников не было темно: мерцали голубые телеэкраны, освещая стеклянный город Макса. Его уже почти полностью удалось заново отстроить после несчастного случая – Макс тогда отрабатывал левитацию, но отвлекся и упал прямо на стекло, и один шпиль пропорол ему ладонь. Рана на руке постепенно заживала, хотя целители-Одаренные, по понятным причинам, не могли помочь мальчику. Операцию провел обычный врач, заменив перерезанное сухожилие на пальце другим, извлеченным из его же предплечья – странная, какая-то архаичная процедура, но что поделаешь. Впрочем, все прошло хорошо, и доктор уверял, что не будет никаких неприятных последствий и побочных явлений, не считая шрама.

Выздоравливая, Макс активно занимался восстановлением разбитых стеклянных зданий. В этом ему помогала чудесная способность сплавлять разные вещества.

Ночью стеклянный Гатлон всегда выглядел иначе. Днем, когда во все окна лился солнечный свет, стекло сверкало, лучи играли на шпилях оттенками желтого и оранжевого. Но сейчас казалось, что на город опускаются сумерки и он готовится к мирному ночному сну.

Настоящий Гатлон трудно было назвать мирным, даже ночью. В каком-то смысле эта стеклянная модель, укрытая от мира, иногда нравилась Адриану больше. Там не было ни преступлений, ни разрушений, ни боли. Ни злодеев, ни героев.

Кроме самого Макса. Единственного Одаренного в это маленькой вселенной.

Но что это – подойдя к стеклянной стене, Адриан заметил, что Макс не один.

– Ну вот, помяни злодея, – пробормотал он.

В карантине с колодой карт сидел Хью. Его лицо осветила радостная улыбка.

– Кто тут поминает злодеев?

– Это просто такое выражение, пап.

Хью поднял голову.

– Рад тебя видеть, сынок.

Адриан махнул ему рукой, стараясь скрыть разочарование. Хью частенько навещал Макса, в этом не было ничего необычного, и Адриан знал, что для мальчишки важно общаться с кем-то непосредственно, без шприцев и противочумных костюмов.

И все же. Медальон оттягивал шею, будто требуя поскорее проверить его в деле.

– Подожди, – сказал Макс Адриану и погрозил пальцем. – Я сейчас надеру ему задницу.

Хью изобразил ужас на лице.

– Не говори задница.

– Ладно. Я надеру тебе продолжение спины. – Макс положил карту и тут же затряс лохматой головой.

Оба они сидели по-турецки посреди стеклянного Городского парка, и Макс, мелкий и щуплый для своего возраста, казался просто букашкой рядом с Капитаном, чьи мускулы вот уже много лет вдохновляли художников комиксов всего мира.

Хью выложил две карты.

– Знаешь, когда тебе идет хорошая карта, не нужно сообщать об этом сопернику.

– А может, я блефовал, – вздохнул Макс.

Хью внимательно посмотрел на него.

– Блеф это немного другое.

– Ты уверен? – И Макс взял себе еще карту.

Хью ответил на его ставку, бросив еще пару конфет на горку, образовавшуюся между ними. Они открыли карты – Макс выиграл, у него на руках оказались две пары. У Хью не было ни одной комбинации.