Александра - наказание Господне - Ирина Мельникова

Она приняла из его рук бокал с вином, почувствовав, как тепло его пальцев, оставшееся на ножке, охватило ее ладонь, а сердце вдруг пронзила нестерпимая боль. Вскрикнув, Саша выронила бокал и прижала руку к груди.

– Что случилось? – Адашев склонился над ней, взяв ее за руку. – Вам плохо?

– Нет, нет! – Саша попыталась освободиться, но князь с силой сжал ее запястье и, когда девушка немного успокоилась, принялся считать ее пульс. Сердце билось как у загнанной лошади, Кирилл внимательно вгляделся в побледневшее лицо гувернантки. Отбрасываемая свечами тень скрыла уродующие его пятна, придав ему столь беззащитное выражение, что неожиданно для себя Адашев провел пальцами по ее подбородку. Кожа была теплой и бархатистой, осмелев, он коснулся ее щеки, почувствовав, как теперь уже его сердце нарушило ритм. Слабый аромат лаванды, исходивший от женских волос притягивал и волновал его, приглашая зарыться в пушистую копну, а потом прижаться к мягким, слегка приоткрытым губам, ждущим его поцелуя. Кирилл почувствовал, как теплый поток крови прихлынул к его лицу. Ни одну женщину на свете он не желал так поцеловать, как эту невзрачную гувернантку. Князь обнял ее за плечи и потянулся к ее лицу. Легкое дыхание коснулось его щеки. Вдруг теплая ладонь легла ему на губы.

– Что с вами, князь? Неужели вы хотите меня поцеловать? – голос звучал чуть насмешливо, что привело Адашева в чувство. Он убрал руки с ее плеч и выпрямился. И чуть не рассмеялся, представив себя со стороны, стоящим чуть ли не на коленях, и перед кем, спрашивается? Перед женщиной, которая ни в коей мере не должна его интересовать и просто не может волновать, хотя бы из-за своей непривлекательной внешности! Только что он расстался с красавицей-невестой и, хотя видел, что она огорчена и ждет от него большего, ограничился лишь быстрым поцелуем. Неужели это временное по-мрачнение рассудка вызвано вином? Но выпито было не так уж много. Рядом с этой девушкой он постоянно испытывает смятение, которому нет объяснения...

Саша с огорчением наблюдала, как меняется лицо Кирилла Адашева. Казалось, ее слова привели князя в чувство и заставили испуганно отпрянуть от нее, словно от края пропасти. А ведь его губы были так близко от нее. Александра ощущала его дыхание, легкий запах табака и аромат хорошего вина... Однако не она была причиной этого внезапного порыва, потому и не хотела видеть в любимых глазах боль и разочарование, когда князь придет в себя и пожалеет о содеянном. Более всего на свете ей хотелось подойти к нему. обнять, прижаться щекой и открыть всю правду. Саша поднялась с кресла, не решаясь первый шаг, но князь, похоже, справился с собой, и взгляд, которым Адашев одарил гувернантку, был, как и прежде, невозмутимым и серьезным.

– Мадемуазель Александра! Надеюсь, вам уже лучше и мы можем продолжить наш разговор... – Он неловко повернулся, ставя опустевший бокал на стол, задел локтем рулон бумаги, тот упал на пол.

Саша оказалась проворнее, подхватив с ковра какие-то чертежи. Вглядевшись, она с удивлением посмотрела на князя.

– Простите за любопытство, но это же паровое судно?

– Вы не ошиблись! – сухо ответил князь пытаясь забрать у нее бумаги, но девушка повела плечом и прошла с ними к столу. Развернув чертежи по всей столешнице, придавив их по краям тяжелыми книгами, потом став на стул коленом, склонилась над бумагами, забыв о его присутствии.

Около получаса гувернантка перебирала чертежи, вчитывалась в пояснительную записку, потом что-то сравнивала или подсчитывала, шевеля губами, отсутствующим взором смотрела в одной ей ведомую даль. За глухими синими шторами скрывались окна. Но даже через эту двойную защиту в комнату пробивался глухой ропот деревьев, досадующих на зимнюю стужу и ее непременного спутника – студеного ветра.

Кирилл Адашев вернулся в кресло около камина, посмотрел на мокрое пятно на ковре от шампанского, поднял с пола бокал. Князь мог бы в любой момент отнять у девушки бумаги и вернуться к неприятному разговору, который не чаял закончить, но, заметив такой интерес к своей работе, решил повременить. До утра еще пропасть времени, и он вполне успеет сообщить гувернантке свое решение.

Кирилл усмехнулся. Видел бы Павел, с кем и как он проводит эту ночь! Думает, наверное, что приятель нежится в объятиях Полины. Ан, нет! Сидит себе князь Адашев в старом кресле и позволяет чужой женщине рыться в его бумагах, причем делает это с удовольствием.

Какое-то время он умиротворенно наблюдал за мадемуазель, которая забыла, где находится, и зачем пришла в его кабинет.

Наконец Саша свернула чертежи в рулон и вернула на прежнее место. Заметив внимательный взгляд князя, она смущенно улыбнулась:

– Простите, что злоупотребляю вашим временем, не смогла удержаться... – Она кивком головы показала на чертежи. – Насколько я понимаю, это судно рассчитано на дальние морские переходы...

– Да, вы правы! – Князь подошел к столу – Я хочу использовать не только силу пара, но и силу ветра. – Он развернул один из чертежей. – Вы должны были заметить, что я хочу обойтись без водяных колес. Их роль выполнит гораздо меньший по размерам гребной винт. Но корабль станет маневреннее и даже в безветренную погоду мы сможем двигаться со скоростью чайного клипера, то есть до двадцати узлов в час...

– Вы собираетесь построить корабль для путешествий? – тихо спросила девушка.

– Да, – так же тихо ответил князь, – весной яхта будет заложена на стапелях верфи Берда в Санкт-Петербурге, и надеюсь через год отправиться в пробный переход сначала до Глазго, а потом дальше вдоль побережья Европы, Африки, побывать в Капштадте, потом Индийский океан, Тихий... Но давайте остановимся на этом. Я, как всякий моряк, склонен верить в приметы.

– Как я вам завидую! – Саша с грустью посмотрела на князя. – Я ведь и мечтать не смею о таком путешествии.

– А вы любите путешествовать?

– Чрезвычайно! – Она прошла к камину и вдруг опустилась перед ним на колени. – Мое самое любимое занятие смотреть на огонь и мечтать или вспоминать... Особенно хорошо это возле костра. Сидишь вот так, смотришь на огонь, а он потрескивает угольками, разбрасывает искры, синие огоньки пляшут, перемигиваются... За спиной непроглядная ночь, жуткие крики какой-то птицы, а перед тобой – пятачок света, тепла, надежды... – Девушка снизу посмотрела на стоявшего рядом князя. – Вы когда-нибудь ночевали у костра?

Адашев странно посмотрел на нее, молча отошел к столу и налил вина в бокалы. Потом вернулся с ними к камину, подал один из них Саше и тоже опустился на ковер.

– Так-то будет лучше! – он улыбнулся ей такой бесшабашной мальчишеской улыбкой, что она не выдержала и рассмеялась.

– Теперь я вижу, что вы бывалый путешественник, так ловко опустились на пол и к тому же не пролили ни единой капли.

– Ну, допустим, это не совсем так, каплю я все-таки пролил, – князь показал ей на маленькое пятнышко на жилете цвета корицы, выглядывающем из-под темно-коричневого сюртука. – Это говорит о том, что я давненько, с детства, не сидел у костра. К сожалению, я не учел, что ноги у меня стали немного длиннее и теперь я просто не знаю, что с ними делать. – Адашев смущенно кивнул на свои ноги, упершиеся в латунную подставку для дров.