Золотые нити. Огонь, земля и клочок шерсти - Валерия Шаталова

– Да ну тебя, – обиженно фыркнула Вика и рассеялась по кровати розовым туманом.

– Еда-а-а, – раздалось вдруг низкое рычание.

Цветочковые обои над изголовьем кровати треснули, лопнули и обвисли рваными лохмотьями. А из дыры вылезла огромная мохнатая лапа и сжала когтями плечо Алекса, оставляя под собой четыре стремительно алеющие борозды. Но парень этого словно не замечал и продолжал гаденько улыбаться. Зато я ощутила пронизывающую тягучую боль в своем собственном плече.

Следом за лапой из стены полезла адова пасть оборотня. По комнате моментально разнеслось тухлое зловоние, забивающее ноздри мерзким трупным запахом, и сковывающее сознание липким страхом. Длинное мгновение на меня смотрел вертикальный зрачок желтого глаза. Затем монстр не спеша разинул клыкастую пасть и легко откусил голову Алекса. Тело парня рухнуло с кровати, из среза на шее, словно фонтан крови, появились клубы красного тумана. То, что осталось от Алекса, медленно растаяло в воздухе.

Обои окончательно полопались, взрываясь пылью штукатурки и кирпичной крошкой – все, стены за кроватью больше не было. Только темная пещера, свод которой подперт деревянными, поросшими белой плесенью столбами. Зверь скалился, жевал, похрустывал костями добычи, между зубами у него застряла переросшая челка Алекса…

Помимо дикого, сковывающего страха, бешеного стука собственного сердца и тошнотворной вони, добавилось ещё и ощущение влаги на лице. Мысли в голове крутанулись, как в калейдоскопе, отчего затошнило с утроенной силой. Перед глазами возник образ плачущей жёлтовласой девочки, её слезы ручьём стекали на пол и образовывали бескрайнее море. В воде судорожно плюхал лапками белый кролик в шляпе, а в большой стеклянной банке плыл фиолетовый чеширский кот. Он улыбался, обнажая белые зубы. Слишком острые, слишком опасные, в которых застряла какая-то блондинистая мотня.

– Едаааа, – прорычал уже не кот, но оборотень. Моря вокруг не было. Только зверь, стоящий на кровати. Меня душили боль в груди и рвотные спазмы, а едкое зловоние вытеснило весь воздух из комнаты.

– Рэй, – едва слышно прошептала я онемевшими губами. – Не надо, Рэй.

– Рэ-э-эй? Рэ-э-эй? – переспросила тварь и заржала словно гиена, сквозь этот леденящий душу хохот проскальзывал визгливый женский голос.

– Жа… Жа…

– Жа-а-а… Ага… Еда-а-а…

Зверю до меня осталось каких-то пара метров. Если бы он хотел, то в полпрыжка покрыл это расстояние. Но он не спешил. Словно играл с добычей, словно знал, что бежать некуда.

Я же с невероятным трудом переместила негнущуюся, ставшую чужой ногу в сторону, этот шаг позволил, наконец, достичь неуловимой двери. Глядя в глаза надвигающемуся оборотню, я пыталась крутить замок за спиной одеревеневшими пальцами, но заветные щелчки не раздавались. Рук я уже почти не чувствовала.

Снова калейдоскоп завертелся. Перед глазами всё ещё была зловещая пещера, только вот вокруг толпились зелёные сундуки, доверху набитые золотом и дорогими тканями, а рядом метался нарядный мужик в чалме с возгласами: «горох открой дверь, овес открой дверь, ячмень…»

– Сим-сим, – хрипло прошептала я, – сим-сим, открой дверь.

Ничего. Теперь даже не было слышно стука сердца. Похоже, оно не выдержало, похоже, я уже умерла. Дерьмо. Гадина, достала-таки. Долбанная тварь! Долбанная дверь! Если бы только она открылась, Арс бы помог! Если бы только! Жардина, сволочь! Её пасть уже была прямо перед моим лицом, скалилась, подхихикивала и утробно порыкивала, истинно наслаждаясь моим страхом.

– Да чтоб тебя блохи в аду сгрызли, тварь! – почти беззвучно послала я оборотню проклятие, преисполненное злобным отчаянием.

За спиной раздался треск, словно сотни рук раздирают на лоскуты хлопчатобумажную ткань. Зверь в этот же миг дернулся вперед, а я инстинктивно вжалась лопатками в дверное полотно, но его там… не было. По инерции я просто вывалилась в гостиную, будто куль с мукой. Перед глазами все поплыло, завертелось, и больше я не могла сдерживать тошноту.

– Кристина! Кристина, отпусти!

Звучал вдали знакомый голос, а в ушах у меня словно застряла тонна ваты, хлопка и зловонной шерсти.

– Выброси, говорю! Кристина! Твою-то мать!

Резкая простреливающая боль пронзила плечо, локоть, кисть.

– Аа-а-а! – я с трудом осознала, что пытаюсь орать.

А потом всё схлынуло. Мерзкий тугой ком внутри лопнул, тиски разжались, пропуская воздух в легкие, вонь исчезла, потолок и пол вернулись на свои места, не было больше ни рычания, ни гиеньего хохота, ни оборотня – только пустая комната с кроватью, виднеющаяся сквозь проём. А вся дверь, вернее то, что от неё осталось, щепками и трухой валялась вокруг.

– Вот выпей. Давай-давай, – Арс поднёс мне к губам стакан холодной воды. Стало легче.

– Я так рада видеть вас, лорд Ливарелл! – прошептала я, уткнулась в его мощную грудь и разревелась.

А потом пришла сильная боль в руке. Нет, не та резкая, а медленная, нарастающая и жгучая, словно мою кисть неторопливо варили в котле с кипящим маслом. Я взглянула на свою руку – через всю ладонь проходила розово-красная полоса, а в середине с трудом можно было разобрать надпись: «МНЦЦ1-50».

– Цена ложки рубль пятьдесят, – хрипло озвучила я.

– Нет, Кристина, теперь эта ложка стоит в тысячи раз больше.

Лорд отнёс меня в ванну и прямо в одежде посадил под струи тёплого душа, смывая рвоту, сопли, слёзы и кровь из носа. Меня лихорадило, боль в руке не унималась.

–Извини, пришлось вывернуть тебе руку, – лорд помассировал мне плечо. – Иначе ты не выпустила бы ложку.

– Да что не так с этой ложкой, чёрт бы её побрал! – я потрясла горящей ладонью.

– С ней всё нормально… Было. А вот не так как раз-таки с тобой, Кристина.

– А точнее можно?! Давайте без ваших интриг и недомолвок обойдемся, пожалуйста, – здоровой рукой я вцепилась в его широкую ладонь и жалобно заглянула в холодные голубые глаза. – Просто объясните, что, блин, это было?!

– Кристина из Орска, – Арс потер переносицу и тяжело выдохнул, – ты – артефактор.

– Это как? В смысле, артефактор? – я всё старалась удержать его за руку, но он отстранился и вышел из ванной.

– Сделаю нам чай.

Все те минуты, что я пыталась привести себя в порядок в ванной, в голове вертелось это слово – артефактор. Человек, создающий артефакты. Как такое возможно?

– Они же вымерли! – обмотанная в полотенце я ворвалась в гостиную, . – Профессор Ялинская на лекции рассказывала, что артефакторов больше не существует.

– Это верно, – лорд подал мне чашку горячего чая и усадил на диван. – Поэтому сами артефакты очень высоко ценятся. Сколько их есть, столько и есть. Предметы, усиливающие магию, не производились уже более двух веков, с тех пор как умер последний артефактор – старик ди Манльерос. До сегодняшнего дня.