Капитан Френч, или Поиски рая - Михаил Ахманов

Шандра с сомнением уставилась на меня своими зелеными глазами:

— Ты шутишь, Грэм? Я думала, это лишь первое занятие! И что их будет еще много, очень много!

— Зачем? Ты научилась обращаться с навигационными программами, то есть указывать нужный маршрут и точку выхода из поля Ремсдена. Все остальное — дело “Цирцеи”! Кроме того, ты знаешь, как открывать воздушный шлюз, как оперировать с МИДами, придавая вращение кораблю, как заполнять резервуары рабочим веществом и контролировать систему жизнеобеспечения. Вот и все основные функции экипажа. Остальное мы делаем для развлечения — к примеру, ты любишь возиться с цветами, хотя за ними мог бы ухаживать робот.

Шандра улыбнулась.

— Пусть я теперь управляю кораблем не хуже тебя, Грэм, а ты у нас великий пилот. Значит, я тоже великий пилот? Массаракш! Это же смешно, мой дорогой!

— Кто сказал, что я — великий пилот? — Я сморщил лоб в нарочитом недоумении. — Ах, да, так пишут Шефер и Джус… моя стратегия перелетов и способ этого воришки Шарда… Не верь им, милая; ученым людям свойственна потребность усложнять самые простые вещи. В эпоху суперкомпьютеров нет такого понятия, как великий навигатор или пилот. Все, что нам надо сделать — это задать вектор направления и оценить возможный разброс точек финиша. Чем длиннее этот вектор, тем неопределенней наша будущая позиция и тем больше риск. Оценка риска — последний и единственный момент, требующий нашего вмешательства; все остальное сделает “Цирцея”. Это она, а не я, великий навигатор!

— И человек не может с нею соревноваться? — Ровные дуги бровей Шандры приподнялись. — Ни один человек, даже такой мудрый и опытный, как ты?

— Человек не всемогущ, моя девочка. Это одно из заблуждений медиевальной эпохи — быть может, самое стойкое и вредное… А Гете — был на Земле такой мыслитель и поэт — утверждал: нет ничего опаснее для новых истин, чем старые заблуждения.

В глазах Шандры мелькнули зеленые искорки — верный признак того, что тема ее интересует.

— Каковы же они, эти новые истины, Грэм? Что-то более сложное, чем навигация среди звезд?

— Вовсе нет. Истина заключается в том, что человек не может сделаться всемогущим и сохранить в себе человеческое. Есть несколько путей к всемогуществу, быстрых и медленных, но все они гибельны для человеческой расы. Вот один способ — имплантация электронных и механических устройств, чтобы на равных потягаться с “Цирцеей” и ее роботами… Но тогда мы превратимся в киборгов, расплатившись за могущество своим человеческим естеством. Тебя устроит такая цена?

Она медленно покачала головой:

— Разумеется, нет. Но есть ли другие способы? Ведь человеку так многое доступно…

— В том числе и власть над собственным телом. Вот и другой способ, моя милая! Радикальная генетическая коррекция, направленные мутации, создание новых физиологических систем — а вскоре, глядишь, мы научимся производить гениев по своему желанию! Умников-телепатов с огромной головой и рахитичным тельцем… или вообще без тела, один мешок с мозгами… В мои времена считалось, что человек в будущие тысячелетия сделается именно таким — за счет эволюционных факторов и снижения физической нагрузки. Но вскоре открыли КР, а долголетие и стабильность — враг эволюции, так что наши головы все еще меньше тела, даже у сака-бонов. Мы не умеем исторгать губительных лучей, мы нуждаемся в пище и воздухе, мыслим медленней компьютеров, и мы не телепаты, как белые птички из твоего легендарного королевства… Зато мы остались людьми! Шандра с улыбкой взглянула на меня.

— Не все так считают, Грэм, дорогой! Вспомни о сестрах Камилле, Эсмеральде и Серафиме! Для них ты — чудище из космоса. Или еще хуже — сам дьявол!

— Но это тебя не страшит, верно? — пробормотал я, зарывшись лицом в ее пушистые волосы.

Час был поздний, и вскоре моей принцессе представился случай доказать, что она не из пугливых.

Первый прыжок в поле Ремсдена перенес “Цирцею” за семь световых лет от Малакандры. Бесплотные духи вновь окружа-in нас, шепчущие голоса назойливо долбили что-то невнятное, плакали и жаловались, а временами выли, точно стая бездомных псов на разоренном пепелище… Затем все кончилось; мир обрел привычные краски, запах и вкус, смутные тени, насытившись плотью, больше не прятались по углам, свет перестал мерцать и дрожать, и надежный корпус “Цирцеи” снова сомкнулся вокруг нас — будто стальная колыбель, защищающая от тьмы и холода свою хрупкую сердцевину.

Мы начали ориентировать “Цирцею” для второго перехода, но я не спешил; мне хотелось, чтобы Шандра выполнила все необходимое своими собственными руками, убедившись, кто из нас троих великий навигатор. А также великий финансист — ибо прокладка курса не помешала “Цирцее” свести баланс и подсчитать малакандрийские доходы. Окончательный результат был выдан в платиновом эквиваленте, и я ознакомил с этими цифрами свою принцессу.

— Вот общий итог, который относится к нашим прибылям, детка. А это — твой персональный счет. Здесь отчисления от продажи серебра и гонорар от мадам Удонго… чтоб ей провалиться в Черную Дыру! Но и в этом случае ты у нас — состоятельная женщина. Около двух килограммов в платиновом эквиваленте, солидный капитал!

— Кажется, я себя окупила, — прокомментировала Шандра. — Не перевести ли эти деньги на твой счет? Как компенсацию убытков, причиненных тебе Арконатом?

— Разве ты — убыток, моя прелесть? Ты — настоящее сокровище! — отозвался я, нежно обнимая ее за талию. — Эти деньги — твои, и ты можешь тратить их по собственному усмотрению. Покупать все, что захочешь! Шандра с интересом уставилась на меня.

— Что именно, дорогой?

— Ну, скажем…

Я смолк в замешательстве, не в силах придумать ничего толкового. Наряды, косметика, украшения, книги и записи — все у нее имелось в изобилии, и за неделю “Цирцея” могла удвоить ее гардероб. Дьявольщина! На что ей деньги? Оплачивать услуги роботов?..

Шандра взирала на меня со снисходительной улыбкой.

— Ты как-то сказал, мой дорогой, что деньги — эквивалент свободы. Но разве я не свободна? Моя свобода — ты и наша любовь! Что мне покупать, на что мне тратить эти деньги? На Малакандре ты платил за все — за номер в отеле, за наши развлечения и за мои наряды… Ты говорил, что такова традиция Старой Земли, что это один из способов выразить твою любовь… А больше мне ничего не надо! Я усмехнулся, пытаясь скрыть смущение. Она была права! Деньги значат так много, когда их нет, но, коль они есть, могущество их эфемерно. Во всяком случае, в сравнении с тем, что представляет истинную ценность. Красота, любовь и власть… Все это у Шандры было, даже власть — ибо я ощущал ее все сильнее с каждым месяцем и с каждым днем.

— Один раз ты все-таки что-то купила, — сказал я, пробегая взглядом ровные строчки на экране. — Что-то такое, чего я не мог бы приобрести тебе?

— Конечно, мог. Но это не для меня, Грэм, для тебя. Помнишь, ты водил меня в лавочку, где такой забавный хозяин… кажется, Ван Рох Балеки?.. Ты увлекся, выбирая жемчуг, и у нас с Балеки было время посекретничать. Он предложил мне одну вещь, очень древнюю вещь с Земли, и сказал, что она когда-то считалась залогом супружеской верности и счастья. Наверное, он большой знаток традиций Старой Земли, этот Балеки! Он запросил дорого, но я купила… Вот! Расстегнув комбинезон, она вытащила что-то из внутреннего кармашка, протянула ко мне руку со стиснутым кулачком, разжала пальцы… На ее ладони сверкнул золотой блик — гладкое обручальное кольцо, в точности моего размера. Несомненно, очень древнее; в нашу эпоху не носят таких украшений, предпочитая им что-нибудь попышнее. К тому же долгая жизнь способствует вольности нравов, и в развитых мирах не принято подчеркивать свое семейное положение.