Крымский оборотень - Александр Тамоников

– Правильно сделал, – одобрил Ольхин. – Еще как пригодится.

– Вот! – не выдержал Волошко и радостно ударил себя кулаком по коленке. – Что и требовалось доказать!

– Ну, доказывать-то еще придется! – усмехнулся Ольхин. – Значит, так… Вы что-то хотите сказать? – глянул он на ротного.

– Да… – не совсем уверенно произнес ротный. – Тут, понимаете ли, такое дело… Хороший он боец, этот Рыбаков. Мне взводный так и сказал. Исправно воюет. Вот буквально вчера сходил в разведку и добыл языка. Не один, конечно, а с товарищами, но какая разница? Взводный его хвалит. И бойцы уважают…

– Так точно, – подтвердил лейтенантик. – Хороший боец. Даром что новобранец.

– И что же? – спросил Ольхин.

– Несостыковка получается, – пожал плечами ротный. – Несуразность… Хороший боец, а вы его в чем-то подозреваете. Может, вы ошибаетесь? Может, не того ищете?

– А ведь действительно, – почесал в затылке Волошко. – С чего бы ему так геройствовать? Сидел бы себе как мышь в норе. А он, видишь ли, герой. А герои – они всегда на виду. Ну, и где тут логика?

– И много ли ты ее видел, логики? – возразил Завьялов. – Изобличил ли ты хоть одного логичного шпиона или диверсанта? Чтобы уберечь свою шкуру, они прикроются любой маской. Даже маской героя. Подпольщика, разведчика…

– Прекращаем дурацкие споры! – резко вмешался в разговор подчиненных Ольхин. – Есть логика, нет логики… Наша задача – задержать подозреваемого. Да притом так, чтобы он не успел сбежать и не открыл огонь по нам же. Или вам мало Гиви? Лично мне хватит до конца моей жизни. Вот и вся логика.

– Мы можем чем-то помочь? – спросил комбат.

– Да, можете, – ответил Ольхин. – Без вас мы, пожалуй, не управимся.

– Тогда, может, кликнуть бойцов? – спросил комбат. – Они его мигом скрутят. И доставят в упакованном виде. А там уж разбирайтесь сами.

– Подключать бойцов – создавать лишний шум, – не согласился Ольхин. – А в шуме, да еще в темноте, легко затеряться. Или начать палить в разные стороны. Он – в бойцов, они – в него. А он нам нужен живым. Нет, тут нужно действовать по-другому. Тихо и осторожно. Поэтому поступим так. Возьмем его сами. С вашей помощью, – он глянул на одного из ротных, того самого, в чьем подчинении находился боец, называвший себя Афанасием Рыбаковым. – И с вашей тоже, – добавил он, взглянув на взводного. – Вы знаете его в лицо… Пятеро против одного – хорошая арифметика. Вы – ротный и взводный, вас никто ни в чем не заподозрит. Ну, и нас заодно, поскольку мы будем с вами. На лбу у нас не написано, кто мы и откуда. Где сейчас располагается взвод?

– На боевых позициях, – ответил один из ротных. – Тут недалеко.

– Объект тоже там? – спросил Ольхин.

– Кто? – не понял ротный. – А, ну да… Командир взвода сказал, что должен быть там. Не на посту, не на задании… Значит, на месте. Наверно, спит.

– Так точно, – подтвердил командир взвода. – Спит. Я даже знаю место, где он спит. У меня все спят по местам, если, конечно, есть такая возможность. Чтобы мне знать, кто где в данный момент находится, – пояснил он.

– То, что спит, это хорошо, – сказал Волошко. – Люблю иметь дело со спящими. Они такие тихие!

Шутка была немудрящей, но она тем не менее разрядила всеобщую атмосферу напряженности. Все, включая комбата, улыбнулись.

– Пошли, – сказал Ольхин ротному и взводному одновременно. – Запоминайте, что надо делать. Приходим в расположение. Все делаем тихо и осторожно. Взводный ведет нас к месту ночлега. Кстати, где ночуют бойцы?

– В окопе, где же еще? – пожал плечами взводный. – Ночи – теплые. Почти лето.

– Замечательно, – сказал Ольхин, взглянув на взводного. – Вы незаметно указываете нам на Рыбакова, мы на него тотчас же наваливаемся, вы и ротный нас страхуете. Ну и рявкнете на бойцов, если сдуру вздумают вмешаться. Задача ясна?

– В общем, да, – с сомнением произнес ротный. – Да только…

– Что? – отрывисто спросил Ольхин.

– Сложновато как-то все у вас получается… Может, поступить проще? Скажем, что бойца Рыбакова срочно вызывает командир взвода. Обычное дело. Он, значит, явится, тут-то мы его и возьмем.

– А если он что-нибудь заподозрит? – спросил Ольхин. – Ты думаешь, он не догадывается, что мы его ищем? Еще как догадывается. Чует… Такие – всегда чуют… И вот: заподозрит – и даст деру. Или начнет стрелять? И попадет прямо в тебя? Ну?

На это ротный ничего не ответил, лишь молча развел руками.

– Таких, браток, надо брать внезапно, – Волошко положил ротному руку на плечо. – Наскоком. Только так, и никак иначе.

– Как «языка»? – усмехнулся ротный.

– Приблизительно, – сказал Ольхин. – Ну, пошли, что ли…

Ах, если бы все всегда происходило так, как мы того хотим! Как бы просто нам жилось на свете! Но почти ничего и никогда не происходит в соответствии с нашими задумками. Мы планируем одно, а на деле получается совсем другое. А отчего оно бывает именно так, поди разберись. Никто этого не знает. Просто таков таинственный и непостижимый закон жизни.

И вот точно так же, в полном соответствии с этим самым законом, все и случилось. Да, действительно, Никита Филиппов, скрывавшийся под именем красноармейца Афанасия Рыбакова, находился в расположении взвода и спал в окопчике. Спал и, что называется, не чуял никакой для себя беды. И тут-то его разбудил один солдатик, который с некоторых пор считал Никиту своим лучшим другом. Умел Никита Филиппов располагать к себе людей, что уж тут говорить! Вот и того солдатика расположил тоже. Ну, а где расположение, там и дружба.

– Слышь, Афоня! – толкнул Никиту солдатик. – Проснись, говорят тебе! Есть срочный разговор!

– Что такое? – вскинулся Улыбка. – Кто? Зачем? Тревога, что ли?

– А может, и тревога, – шепотом сказал солдатик. – Это с какой стороны посмотреть… Хотя, может, и наоборот. То есть не тревога, а просто разговор, и ничего больше.

– Иди ты куда подальше со своими загадками! – с раздражением произнес Никита. – Зря только разбудил!

– А может, и не зря! – сказал солдатик. – Говорю же, это смотря с какой точки зрения подойти. А уж потом можно и решать – зря или не зря.

– Да ты это о чем? – не мог понять Филиппов. – Говори яснее!

– А вот ты послушай! – зашептал солдатик. – Стою я, значит, на посту. У блиндажа, где располагаются наш взводный и фельдшер. И является туда наш ротный… Ну, ротный так ротный – мне-то какое дело? Значит, так надо, коль явился. Ладно… А только все равно разбирает меня любопытство. А вдруг, думаю, сейчас объявят наступление! Или какую-нибудь передислокацию? Ну, я и прислушался, о чем они судачат…

– Мне-то какое дело? – зевнул Никита. – Ну, наступление. Ну, передислокация. И что? На то и война.

– Так говорили-то они про тебя! – шепотом воскликнул солдатик.