Лилия и меч - Сара Беннет

Несколько раз Лили задавала себе вопрос: зачем она это делает, зачем подвергает себя и других опасности наказания со стороны Радолфа? Ответ был простой и все время один и тот же: она должна знать, чего бы ей это ни стоило.

– Мы уже на месте, миледи. – Слуга показал глазами на кривую улочку, тонущую в густой тени; в дальнем ее конце виднелось небольшое приземистое здание часовни. Вспышка молнии как нельзя кстати осветила закрытую дверь и темные окна. Вокруг все было тихо.

Лили повернула лошадь в переулок, и в этот момент над ними прогремел гром; небеса раскололись, изрыгнув целые потоки воды.

Лили пригнулась к шее мерина, шепча ласковые слова, в то время как ее глаза осматривали окрестности в поисках удобного места для наблюдения. Неожиданно ее внимание привлекла пустующая деревянная лачуга. Таких было полно в Йорке – их бросали на произвол судьбы те, кто спасался от многочисленных нашествий завоевателей.

Обрушившийся на Лили дождь заливал ей лицо, и она провела рукой по глазам. Если ей сейчас же не удастся найти какое-нибудь укрытие, подумала Лили с раздражением, то она попросту захлебнется.

Прикрывая лицо, она спешилась и потянула мерина за собой в дверь хибары.

В доме стоял тяжелый дух гниения и запах утраченных надежд. Камышовая крыша местами прохудилась, и дождь сквозь дыры затекал внутрь. Лили выбрала наиболее подходящий угол, и слуга примостился неподалеку; в темноте его лицо казалось ей размытым пятном. Сама Лили не испытывала страха, но слуга явно боялся.

– Можешь отправляться домой, – прокричала она сквозь дождь. – Или лучше ступай на постоялый двор и найди Уну – она накормит тебя, пока ты будешь ждать моего возвращения. А потом ты проводишь свою госпожу домой.

Слуга отчего-то замешкался; видимо, он понимал, что не выполнил полностью свои обязанности, и боялся находиться в таком уединенном месте.

– Иди же, – повторила Лили и ласково коснулась его руки. – Ты мне больше здесь не нужен.

Когда слуга ушел, Лили, оставшись одна, от нечего делать стала прислушиваться к стуку дождя. Теперь она была предоставлена сама себе, как была предоставлена сама себе до Гримсуэйда. Тогда она пряталась и убегала, словно лисица, преследуемая гончими псами, одна, забытая и покинутая в огромном меняющемся мире. В сущности, для нее ничего не изменилось. И Радолфа как будто никогда и не было – так, мимолетный сон.

Постепенно дождь пошел на убыль. Время, вероятно, близилось к вечерней молитве. Лили услышала, как по соседству громко заквакала лягушка. По крупу мерина пробежала дрожь, и Лили протянула к нему руку, чтобы успокоить, как вдруг вдалеке раздался приближающийся цокот копыт.

С гулко колотящимся сердцем Лили придвинулась к стене и приникла глазами к темной трещине, увидела, как неподалеку остановилась карета; потом до нее донесся слабый гул голосов, после чего в кромешной тишине раздался стук копыт одной лошади; по мере приближения к часовне он все более замедлялся, видимо, всадник некоторое время настороженно осматривался.

Вскоре Лили увидела его – он был высок ростом; венчавший его стальной шлем блестел, как голова выдры.

Радолф. Лили узнала его по уверенным движениям, по росту и телосложению. Теперь он был ей знаком так же хорошо, как собственные пять пальцев.

Она прижала ладони к влажному дереву по обе стороны своей наблюдательной амбразуры и услышала, как бревна тихо простонали в ответ.

Почуяв присутствие других лошадей, мерин Элис тихо заржал.

– Тише, – приказала Лили. – Немедленно замолчи.

Внезапно снова раздались цокот копыт и громкое ржание. Оцепенев, Лили увидела, как Радолф повернулся навстречу появившимся всадникам, как раз когда те со зловещим шорохом начали вынимать из ножен свои мечи; и тут знакомый голос выкрикнул:

– Спокойно! Уберите оружие.

Мгновение спустя мимо укрытия Лили проскакал одинокий всадник и присоединился к Радолфу.

То, что это была женщина, не вызывало никаких сомнений, несмотря на плотный плащ и накинутый на голову капюшон. Приблизившись к Радолфу, она отбросила капюшон на спину, и на мгновение ее осветил дальний проблеск молнии.

Леди Анна улыбнулась:

– Радолф, я знала, что ты приедешь!

– Да, как видишь, я здесь.

Лили с трудом разобрала хриплый голос мужа, но, по ее мнению, Радолф не слишком походил на влюбленного. Ей даже показалось, что в его голосе она услышала нотку злости. В ее душе шевельнулась надежда.

Тяжело и часто дыша, Лили припала к щели.

Леди Анна взглянула на небо, с которого все еще падали редкие капли дождя.

– Часовня открыта?

– Нет, но зато у стены есть навес.

Радолф соскочил и, протянув Анне руку, помог ей спешиться. Как только ее ноги коснулись земли, он тут же отступил от нее с такой поспешностью, что Анна чуть не упала.

Ухватившись за его локоть, она наконец обрела устойчивость и рассмеялась.

– Ты не мог не прийти, мой Радолф, – голос Анны звучал с не допускающей возражения уверенностью, – потому что ты все помнишь, так же как и я. И никогда не забудешь.

Радолф сверху вниз посмотрел на Анну, и Лили видела, как окаменели его плечи, он как будто боролся с желанием прижать леди Анну к себе, впиться в нее губами и наверстать все то, что они упустили за прошедшие годы.

– Там есть навес, – обронил Радолф и повернулся в сторону часовни.

Рука Анны соскользнула с его локтя и на мгновение нерешительно повисла в воздухе; затем она послушно последовала за ним к стене под карнизом. Они двигались медленно; пока тень не скрыла их от взора Лили, тихие голоса, заглушаемые вновь припустившим дождем, яростно молотившим в крышу, практически перестали долетать до ее слуха.

От досады Лили чуть не застонала. И это после всего, что она вытерпела! Но разве она не увидела, как Радолф льнет к Анне и как ее тело зримо трепещет от страсти?

Несомненно, когда-то они были любовниками и теперь собирались возобновить отношения, а брак Лили грозил стать пустой бутафорией, обрекая ее на те же мучения, какие она испытывала с Воргеном. Нет, это было даже хуже, потому что с Радолфом их объединяло одно желание, а когда желание начнет увядать, после него не останется ничего. Абсолютно ничего.

Казалось, прошла вечность, прежде чем леди Анна отделилась от стены. Стремительным шагом она направилась к лошади и уже протянула руки к поводьям, когда Радолф нагнал ее и, подхватив, с легкостью усадил в седло.

Некоторое время Анна сидела неподвижно, видимо, под впечатлением какого-то сильного переживания.

– Ты ничего не забыла, – громко произнес Радолф, стараясь перекричать шум дождя. – А я предпочел бы обо всем забыть!

В его словах прозвучала такая мука, что у Лили внутри словно все перевернулось; если Радолф так сильно любит эту женщину и так страдает, у нее и впрямь не остается надежды. Он никогда не будет принадлежать ей.