Судьбе наперекор - Лилия Лукина

— Ну что я на это могу сказать? В каждой избушке свои игрушки, а в чужой монастырь я, как уже говорила, лезть не собираюсь,— и я, встав, подошла к двери в комнату и прислушалась.

— Вот исполнится тебе восемнадцать лет, и мы поженимся,— донесся до меня голос Матвея.

— Но это в том случае, если все будет нормально,— поправила его Ирочка.

— Будет! — твердо заявил он.— Я в этом ни секунды не сомневаюсь. А пока давай подумаем, на какое число назначить помолвку,— надо же всем со всеми перезнакомиться. А потом о ней напишут во всех газетах, и больше никто и никогда не посмеет говорить о тебе всякие гадости, потому что ты будешь моя невеста. Самая лучшая на свете невеста! Ну а если ты вдруг разлюбишь меня, то всегда сможешь разорвать нашу помолвку,— серьезно сказал он, но по тону чувствовалось, что уж чего-чего, а этого он никогда в жизни не допустит.

— Не может быть такого «если»! — тихим счастливым голосом сказала Ирочка, и они рассмеялись.

Дай-то бог, чтобы вам была судьба, подумала я, тихонько отходя от двери. А между тем шел уже седьмой час, и, по-хорошему, Ирочке, которая уже совершенно оправилась от всех пережитых за день потрясений, надо было бы ехать домой, чтобы Нина Максимовна не волновалась, но мне очень не хотелось нарушать их уединение и напоминать ей об этом, вот я и продолжала сидеть на кухне. Пан тоже сидел молча и, машинально поглаживая Ваську, обдумывал свои дела. И тут зазвонил его сотовый. Он слушал то, что ему говорят, и только односложно отвечал: «Да», «Да», а потом спросил:

— Это случайно не ты с опережением графика сработал?

Его собеседник начал что-то очень эмоционально отвечать, потому что даже я услышала его возбужденный голос. Наконец Пан отключил телефон и озадаченно уставился на календарь.

— Владимир Иванович, что-то случилось? — осторожно спросила я.— Что-то пошло не так?

Но он не успел мне ответить, потому что в это время из комнаты в ванную проскользнула Ирочка, а потом вышел и направился к нам просто неприлично сияющий от счастья Матвей, который, увидев озадаченное лицо Панфилова, мгновенно стал серьезным и обеспокоено спросил:

— Что стряслось, Володя?

— Потом доложу,— кратко ответил Пан, увидев подходящую к нам Ирочку.

— Елена Васильевна,— сказала она, глядя на меня с такой благодарностью, что мне стало неловко.— Спасибо вам большое. Вы для меня, как родная старшая сестра. Правда! И я вас очень-очень люблю,— она поцеловала меня в щеку.

— Да, Лена,— поддержал ее Матвей и, склонившись, поцеловал мне руку, от чего я просто опешила.— Спасибо тебе за все, что ты сделала для нашей семьи. И для той, что уже есть, и для той, что будет,— он обнял Ирочку за плечи, а она, смутившись, спряталась ему куда-то под мышку.— Господи, какое же счастье, что у нас с Ирочкой есть такой друг, как ты!

У меня от волнения перехватило горло, и я только покивала ему в ответ, а Матвей повернулся к Ирочке и сказал:

— Пойдем, манявка, я тебя домой отвезу.

Услышав это обращение, она подняла на него взгляд и улыбнулась такой счастливой, радостной, сияющей улыбкой, что у меня слезы навернулись на глаза, а сам Матвей смотрел на нее. Господи-и-и! Как же он на нее смотрел!

Они пошли в коридор, а меня, когда я двинулась вслед за ними, Владимир Иванович придержал за руку и тихонько предложил:

— Лена, а не съездишь ли ты со мной кое-куда?

Мою сентиментальную расслабленность тут же как рукой сняло, и я спросила:

— Это касается Ирочки?

— Не знаю,— задумчиво сказал он, а потом повторил: — Пока не знаю.

Но я поняла, что это все-таки каким-то образом ее касается.

— Поеду,— решительно заявила я и пошла переодеваться.

На улице Ирочка с Матвеем сели, естественно, в «Линкольн», а мы с Владимиром Ивановичем — в уже знакомый мне джип. Дождавшись, когда они в сопровождении охраны тронутся с места, Пан развернулся, и мы понеслись в буквальном смысле этого слова в сторону усадьбы.

— Владимир Иванович, ну теперь-то можно сказать, что случилось?

— А то, что машина Сидора сгорела на Пионерском шоссе. Вот такие дела!

— Да-а-а... — растерянно протянула я.—Дела!..

Видя, что Панфилову не до разговоров, я сидела и молча курила. Мы проскочили КП ГАИ и помчались по Пионерскому шоссе, проехали поворот на «Сосенки», вот и последние особняки промелькнули, где-то там впереди находились заброшенные пионерские лагеря. Увидев огни машин и милицейские мигалки, Пан остановился и сказал:

— Вылезай, приехали,— и предупредил: — Слушай и молчи. Свои соображения, если появятся, мне потом выскажешь. Поняла?

Я молча кивнула. К нам подошли несколько человек, среди которых были не только охранники Матвея и гаишники, но уже и оперативники.

— Здравствуй, Владимир Иванович, давненько не виделись,— начал один из них, в форме майора.— Только этот случай — не тот повод, по которому хотелось бы встретиться. Пошли, покажу, что от Сидора с компанией осталось,— сказал он и направился в ту сторону, откуда доносился тошнотворный запах горелого мяса.— Грамотно подстроено. Кому-то Сидор здорово дорогу перешел, но это уже тебе виднее, он же вроде у тебя работать стал. А это кто с тобой? — майор заинтересованно посмотрел на меня и потом снова перевел взгляд на Пана.— Все ясно! Только жена за порог, как ты... — он хмыкнул.— Ну, извини, что я тебя с серьезного мероприятия сорвал, только, сам видишь, причина более, чем уважительная.

— А тебе какая разница, кто со мной? Ты сначала расскажи, что приключилось, а потом уже думать будем, уважительная причина или нет,— голос Владимира Ивановича был спокоен и безразличен, и я в очередной раз восхитилась его выдержкой.

— Тоже правильно,— тут же согласился оперативник.— Значит, картинка у нас получается следующая. Сидор на своей «Ауди» проехал КП, а за ним впритирочку «Нива» темно-синяя прошла. Судя по тому, что она с ним вот здесь личико в личико встретилась, водитель, зная, что дорога ремонтируется и движение в одну полосу, из-за чего приходится встречных пропускать, на грунтовку свернул, которая параллельно шоссе идет. Быстренько Сидора обогнал и вон там,— майор показал рукой куда-то вперед,— на шоссе вернулся и навстречу Сидору двинулся. Причем рассчитал все, что твой калькулятор, глазомер у него, дай бог каждому.

Мы вышли на небольшой мостик над глубоким оврагом, ограждение которого было сбито, и внизу лежали две искореженные огнем машины.

— Смотри,— продолжал майор.— На этом мосточке два машины свободно расходятся. Значит «Нива» шла сначала нормально, а потом резко взяла влево в лоб Сидору, отчего тот совершенно автоматически захотел отвернуть в сторону, пробил ограждение и вылетел вниз в овраг, а «Нива» вслед за ним и сверху грохнулась. Остальное сам видишь.

— Да-а-а,— протянул Пан.— А гаишники не заметили, кто за рулем «Нивы» был?