Черные паруса - Аластер Рейнольдс

– В каком-то смысле да, а в каком-то он работает на меня, если можно так выразиться, – и в конечном итоге выходит, что мы оба работаем на мистера Глиммери, а это самое главное.

– А какое отношение имеет мистер Глиммери к помощи нашей подруге? – спросила Фура.

– Вижу, вы не очень хорошо знакомы с нынешней ситуацией.

– Нам следует с ней познакомиться? – спросила я.

– Полагаю, вскоре это случится. Видите ли, мистер Глиммери желает своим гостям только лучшего, и поскольку в настоящее время важных гостей у него мало, он будет настаивать на том, чтобы оказать вам самый радушный прием. А это значит, что он велит Эддралдеру постараться как следует, даже если придется пренебречь некоторыми другими пациентами, что доктору не понравится. Но никуда не денешься, и док не будет возражать, когда увидит, какие вы престиважные шишки, – он ведь не хочет подвести мистера Глиммери и уронить свою репутацию высокопрофессионального и абсолютно надежного врача.

– Мы не хотим причинить неудобства, – сказала я.

– Что вы, дорогуша, об этом и речи нет. Мы доберемся до больницы в один миг. – Он кивнул спутникам с тележкой. – Ну-ка, парни, помогите погрузить даму и будьте с ней поаккуратней.

Фура стояла в стороне, пока Прозор, Сурт и я помогали грузчикам. Благодаря тому, что местные были привычны к гравитации колеса, ящик казался значительно легче. Его задвинули на тележку, а потом снова натянули ткань, чтобы защитить от дождя. Затем Снид показал нам полку под кузовом, куда можно было поместить шлемы и прочий груз, которые мы предпочитали не носить. Мы аккуратно сложили туда резервуары с дыхалью, насосы и переносные трещальники, после чего тронулись в путь. Снид шел первым, Фура и я – по бокам от него, потом катилась тележка и топали грузчики, а за ними следовал остаток нашей команды.

– Не знаю, как в вашей больнице все устроено, – сказала Фура, – но мы возьмем на себя расходы, в разумных пределах.

– О, так у вас с этим порядок? Совсем не похоже на обычных космоплавателей. У большинства из них в кармане ветер гуляет.

– Просто мы хотим для нее самого лучшего. Эта больница, о которой вы упомянули, – она лучшая?

– О да, – сказал Снид. – Лучше не бывает, уж не сомневайтесь.

* * *

Мы шли через замусоренный пустырь, который, как я предположила, раньше был городским парком. Теперь здесь не осталось ни одного дерева, повсюду виднелись сломанные или опрокинутые статуи, разрушенные фонтаны, а еще горели костры и слонялись без дела какие-то люди. Впереди по обе стороны от нас изгибалась внутренняя плоскость обода, улицы и здания карабкались по крутым склонам, пока они не становились почти вертикальными, – в верхней части строения держались на ненадежных с виду выступах и карнизах. Насколько я могла судить, вдоль обода проходили два проспекта: тянулись, плавно изгибаясь вверх, а потом исчезали вдали. Узкие улочки и переулки примыкали к проспектам, но подлинные признаки жизни наблюдались только рядом с ними, на главных перекрестках и в скверах, освещенных электрическими и неоновыми лампами. В других местах было так темно, что здания и дороги терялись из виду, и лишь изредка проблеск света указывал на жилье. Я вдруг поняла, что для стороннего наблюдателя та часть обода, через которую мы тащились, – расположенная между двумя крупными улицами, – выглядела бы столь же темной, с проблесками огней от жаровен и горящих мусорных куч.

Время от времени нам попадалась дорога или пешеходный мостик, пересекающий обод, образуя нечто вроде кратчайшей перемычки между проспектами. Мы как раз проходили под одним из мостиков, когда раздался крик и вниз полетела бутылка. Она разлетелась вдребезги, испустив зловоние.

Снид вытащил оружие, маленький пистолет с тупым стволом, и сделал предупредительный выстрел.

– Смотрите под ноги, разумники!

– Сниди? – отозвался кто-то.

– Да, а эти славные люди – под особой защитой Дело-Дряни. Тот, кто меня разозлит, разозлит и его, а вам бы такого не хотелось, верно? – Для пущей убедительности он выстрелил еще раз, но компания на мостике уже рассеялась, уяснив суть послания.

– Кто они? – спросила я.

– Твари никчемные, – ответил мистер Снид, убирая оружие в карман. – Времена сейчас трудные, слишком много развелось ворья, кругом сплошной беспредел. Мистер Глиммери изо всех сил пытается наладить хоть какой-то порядок в этом борделе, но с теми картами, что ему достались, это очень нелегко.

– Вы упомянули Дело-Дрянь, – сказала Фура. – Кто он такой? Или что оно такое?

– Да просто ляпнул по неосмотрожности. – Снид потер кончик носа, с которого свисал комочек слизи, похожий на крюк на стреле подъемного крана. – Забудьте об этом и, пожалуйста, не упоминайте ни в каком обществе.

Мы выбрались из развалин парка, миновали дурно пахнущий пешеходный туннель, где под ногами хрустела упавшая с потолка плитка, поднялись по склону, обогнули еще один рынок, чуть более оживленный, чем предыдущий, а затем прошли по наклонному переулку, который вывел нас ближе к одному из проспектов, хотя до электрических и неоновых огней все еще оставались одна-две улицы.

Больница была построена на прямоугольной ровной платформе, выступающей сбоку. Точнее, предположила я, ее когда-то такой задумали. На самом деле сооружение выглядело весьма странно. Оно свисало с потолка, как гротескная люстра, почти не соприкасаясь с землей, если не считать каких-то лестниц, веревочных мостов, цепей, шлангов и труб. Верхние элементы были подвешены на сотнях тросов, натянутых то вертикально, то под углом. От одного взгляда у меня закружилась голова и подступила тошнота, которая усиливалась при мысли о том, что это и есть последняя надежда Страмбли.

Когда-то у здания был фундамент, а также входы и прочее, но по какой-то причине нижние пять или шесть этажей взорвали, оставив уродливое скопление щебня, балок и каменной кладки, подвешенное над заболоченным прямоугольным кратером. Единственный путь туда и обратно вел по лестницам и веревочным мостам, которые тянулись от улицы до того, что раньше было шестым, седьмым и восьмым уровнями, насколько я могла судить. Какая бы катастрофа – постепенная или внезапная – ни постигла первоначальную конструкцию, сейчас только эти ванты поддерживали то, что осталось.

По крайней мере, электричество там было. В верхних частях здания горел свет, и не все окна на нижних этажах были темными.

– Славную шутку здесь играют с гостями, Траге, – сказала Фура, прикрыв лицо от дождя рукой и запрокинув голову, чтобы рассмотреть подвешенное здание. – Показывают эти дурацкие развалины и говорят, что это и есть больница.

– Хотел бы я, чтобы это была шутка, капитан Маранс. Но печальная правда в том, что мы до этого докатились. Впрочем, я не солгал – лучшей больницы в Колесе не сыскать.

Снид подвел нас к основанию одного из веревочных мостов. Не самого крутого – мы бы не смогли вскарабкаться по нему с тележкой, – но достаточно крутого и длинного, чтобы я почувствовала комок в горле.