Полынь и мёд - Лина Манило

Света открывает рот, но почти сразу захлопывает.

– Есть ещё что сказать?

– Роман Александрович, я не о том хотела поговорить.

Уже проще.

– Я просто подумала, что всё у нас с Ксюшей так нехорошо вышло, – бормочет, а я сжимаю пальцами переносицу. Чёрт, какой голос противный: будто с первоклашкой веду беседу. – Она… ушла, обиделась. Я ведь не хотела, оно как-то всё само так странно получилось. Какое-то помутнение рассудка.

– Вот тут в точку. И? Что дальше? Совесть проснулась?

Света тяжело вздыхает, подбирая слова, потирает пальцем левую бровь.

– Она не засыпала. Но я влюбилась в вас. Я же не виновата в этом? Не виновата, что вы такой красивый.

Жестом пресекаю поток этой ванильной ереси, а Света кивает.

– Да, простите, – виновато улыбается, и продолжает: – В общем, у меня скоро День рождения. Я хочу отметить его, всё-таки круглая дата, – улыбается уже увереннее, а на лице выражение, мол, я уже совсем взрослая, посмотрите на меня. – У нас есть дача за городом – Ксюша знает, – там хорошо и красиво. Будут самые близкие друзья, их у меня немного. Я хочу Ксюшу пригласить. И вас… Придёте?

Надежда румянит её бледные щёки, а я даже не знаю, что сказать. Какой-то цирк, честное слово. Что я там вообще забыл?

– Ты это только что придумала? – уточняю, а она непонимающе смотрит на меня

– Что у меня День рождения?

– Нет, с сестрой мириться, на праздник нас приглашать? То ни слуху, ни духу, а тут прям жить без сестры не можешь.

Не знаю… будь я проклят, но что-то во всём этом есть неправильное. Не пойму только, что. Но что-то мне точно не нравится в этой затее.

– Я просто… скучаю по ней, – всхлипывает, сжимая кулаки. – Очень. Но я боюсь… боюсь, что она не простит меня. Я хотела прийти к вам в офис, сто раз собиралась, – тараторит, глотая слоги, словно боится передумать и замолчать. – Пару раз почти доехала, но не смогла войти… стыдно. Да и страшно. Вдруг прогонит?

– И правильно сделает.

– Думаете? – вскидывает на меня большие глаза, полные готовых пролиться слёз. – Да, наверное, вы правы. Я сама виновата, всё испортила. Но, может быть, ради моего праздника Ксюша захочет меня увидеть? Как вы думаете?

– Мне-то об этом зачем думать? Чувствуешь себя виноватой, найди силы поговорить.

– Да… вот я и хотела, но всё не знала, как лучше сделать. А вот вас увидела сегодня, поняла, что это судьба… в смысле, что, возможно, вы захотите помочь. Нам с ней помочь захотите.

Света всхлипывает, а я настораживаюсь – только бурных рыданий не хватало. Правда, если совсем откровенно, поругались-то они из-за меня – это факт. Может быть, помочь помириться? Закрыть этот гештальт, чтобы не стало ещё хуже.

– Я такая дура, – ещё раз всхлипывает и закрывает лицо руками.

– Света, мы кружим с тобой по кругу. Никакой конкретики, одни сопли. Говори чётко и ясно, что ты от меня хочешь, а я обещаю подумать.

Я прямо само благородство, чёрт возьми.

– Вы торопитесь? – спрашивает, отняв ладони от совершенно сухого лица, хотя ведь даже плечи начали трястись, точно плачет. Ан нет, очередной цирк.

– Я с самого начала об этом тебе сказал. У тебя одна минута осталась, – сообщаю и выразительно смотрю на часы. – Ускоряйся.

– Да, хорошо, – кивает и достаёт из сумки свой телефон. – Можете сюда зависать новый номер сестры?

– Нет, – отвечаю, не раздумывая. – Не имею дурной привычки частную информацию налево и направо раздавать.

– Но…

– Нет, даже не уговаривай, – отрицательно качаю головой, а растерянная Света прячет аппарат обратно. – Единственное, что могу сделать для тебя: передать Ксюше суть нашего разговора, а она, если захочет, тебе позвонит. Сама. Годится такой вариант? Другого у меня нет для тебя.

– Ладно, – тяжело вздыхает, а плечи опускаются трагически. – Хорошо, раз так… но вы обязательно скажите, что я раскаиваюсь. Я всё-всё осознала.

– Постараюсь.

– Я тогда пойду?

– Иди, Света, иди.

Она грустно кивает, бросает напоследок в мою сторону задумчивый взгляд и, резко развернувшись, почти бегом возвращается в бар.

Ксения.

– Не мучь себя, – просит Рома, отвлекая меня от разглядывания чёрного экрана мобильного. Светкин номер я помню наизусть, вот только набрать духа не хватает. Так и сижу, пялясь на безмолвный телефон.

Я вздрагиваю от неожиданности, перевожу взгляд на Рому, а он улыбается мне. Ободряюще и немного грустно. Неглубокая ямочка на левой щеке – оспинка от ветрянки, которую мне так нравится целовать, – становится заметнее. Даже светлая щетина не прячет её.

И от этой улыбки я самой себе кажусь сильнее.

– Я не мучаю, просто… – начинаю и тянусь к Роме. Пытаюсь зарядиться от него спокойствием и уверенностью в себе, которых мне так не хватает, когда дело касается моей семьи. – Нам давно уже нужно со Светой обо всём поговорить, всё решить. С самого начала нужно было не ругаться, не бегать от проблемы, а попытаться решить. Хотя бы попытаться.

Рома тяжело вздыхает и сгребает меня в охапку, крепко-крепко прижимая к себе. В его объятиях тепло, уютно и очень спокойно. Его руки – мой личный антидепрессант. Прижимаюсь ухом к широкой груди, а на твёрдых мышцах даже немного больно лежать – будто бы на мраморной плите решила отдохнуть. Слушаю удары сердца – сильные и размеренные – и это лучшая музыка для меня в этом сумасшедшем мире, где всё так стремительно меняется и летит к чертям.

– Я глупая, да?

– Ты глупая, но спорить с твоим решением я не хочу, – говорит наконец, наматывая прядь моих волос на свой палец. – Но сразу предупреждаю, что на праздник этот не поеду.

Я понимаю его, потому лишь целу́ю ключицу, оставляя на коже влажный след. На Роме надеты лишь шорты, и вид его голого торса путает мысли. Но ничего, такие тяжёлые мысли не грех и запутать.

Когда Рома рассказал мне пару часов назад о встрече со Светкой возле бара, я просто молча выслушала его. Не знала, что сказать, не понимала, зачем мне ехать на дачу. Чтобы что? Помочь приготовить праздничный ужин? Убрать в доме? Снова ругаться? Для чего туда ехать ещё и Роме я тоже не поняла, но отмела ревность в сторону – своему мужчине я доверяла. Просто… лишний он там. И я лишняя, по большому счёту – со Светкой у нас всегда были разные компании и разные друзья. Какой тогда во всём этом смысл?

Наверное, куда лучше было бы встретиться в кафе, в парке, где можно было бы всё спокойно обсудить, но Света, как всегда, полна сюрпризов – один неожиданнее другого.

Следом пришли мысли о родителях. Всё это время никто даже не пытался выйти со мной на связь. Лишь однажды, когда смотрела в офисное окно, мне показалось, что я увидела папу. Глупое сердце забилось в груди, накатила радость, но мужчина слишком быстро нырнул в уезжающий автобус. Показалось, скорее всего.