Бесов нос. Волки Одина - Юрий Вяземский

С тех пор как Эйнар покинул Финнмарк и перебрался на берег Залива Финнов, полнолуния его больше не мучили. Даже когда полная луна большим желтым щитом поднималась над лесом, он чувствовал себя, как чувствуют себя обычные люди: нюх у Эйнара не обострялся, силы не убывали и не прибывали, хотя некоторые из его берсерков испытывали беспокойство или сонливость; с ними это по-разному происходило.

Воином Эйнар оставался непобедимым и неуязвимым, и за те восемь лет, которые он провел в Стране Финнов, он ни разу не был ранен ни копьем, ни мечом, ни стрелой, ни камнем. У него было несколько шлемов, все вальской работы, все золоченые, а один был украшен драгоценными камнями. Щиты были также франкской работы, синие и красные, разных размеров, и на самом большом из них, красном, был изображен позолоченный волк. Ни кольчугами, ни доспехами Эйнар не пользовался, вместо них надевая оленью рубаху, ту самую, которую перед походом в Бьярмию для него сшила Гунн.

На левой руке у него всегда было медное обручье.

Все чтили Эйнара, почти никто ему не перечил: ни слуги, ни дружинники, ни самые свирепые среди них берсерки. Эйнар их досыта кормил и справедливо одаривал после походов. Ослушников же, которые изредка все-таки случались, примерно наказывал – так, чтобы другим неповадно было: рабов вешал вниз головой, прокалывая им щиколотки; вольноотпущенников и наемных работников он, как правило, не лишал жизни, а отрезал язык или уши, выкалывал один глаз, чтобы наказанные могли продолжать трудиться в хозяйстве. Пленных Эйнар делал рабами. И лишь одного колбяга держал в яме до Йоля, а потом велел сделать из него красного орла, принеся его в жертву, но не Тюру, а Одину.

Это жертвоприношение Эйнар совершил после того, как ему подряд приснились два сна. Они и до этого снились ему, но порознь и через большие промежутки времени. А тут приснились разом в одну ночь.

В первом сне ему снились два горностая, которые напали друг на друга и один из них насмерть загрыз другого.

Во втором сне Эйнар становился то ли альвом, то ли маленьким огоньком и кружился сначала над каким-то курганом, повторяя: «так надо», «так надо», а потом летал над Финнмарком, над лесами и над озерами Страны Финнов и говорил с грустью: «так нельзя», «так нельзя», «так нельзя».

Сны эти сильно досаждали Эйнару. Но после того, как он совершил человеческое жертвоприношение Одину, Эйнар перестал превращаться в блуждающий огонек, и горностаи ему больше не снились.

Каждый год Эйнар на своем Волке плавал на остров Эйсюслу. Там был большой рынок.

Однажды Эйнар оказался в шатре, который был разделен надвое пологом. Торговец приподнял этот полог, и Эйнар увидел, что там сидело десять или двенадцать женщин. Торговец сказал, что Эйнар может войти туда и присмотреться, не купит ли он какую-нибудь из этих женщин. Эйнар так и сделал. Женщины сидели поперек шатра. Эйнар стал пристально их рассматривать. Он увидел, что одна из женщин сидела близко от стены и была бедно одета. У нее были черные волосы, и Эйнар заметил, что если не принимать во внимание этот недостаток, она очень красива. Тут Эйнар сказал:

– Сколько будет стоить эта женщина, если я ее куплю?

Торговец отвечал:

– Ты должен заплатить за нее три упсальские марки серебра.

– Мне кажется, – сказал Эйнар, – что ты ценишь эту рабыню слишком дорого, ведь эта цена трех рабынь.

Торговец отвечал:

– В этом ты прав, что я прошу за нее дороже, чем за других. Ведь она дочь датского конунга.

Эйнар поинтересовался, как зовут рабыню, и узнал, что ее зовут Хильд.

– В Хордаланде я был знаком с хозяйкой Хильдигунн. В Финнмарке я делил ложе с колдуньей Гунн. Похоже, настал черед королевны Хильд. С судьбой не поспоришь, – произнес Эйнар и купил женщину, не торгуясь.

Хильд была не только красива, но оказалась такой мастерицей в рукоделии, что мало кто из женщин мог сравниться с ней в этом. Она умело ткала сукно, в вышивании была крайне искусна. Особенно удавались ей гобелены. Этому делу она обучилась у фризов, когда еще жила в доме своего отца. Эйнару она выткала флаг, который развевался на мачте его боевого корабля.

До того, как он купил Хильд, Эйнар брал к себе на ложе разных женщин, рабынь и свободных. А теперь только Хильд имела доступ к спальне хевдинга.

Логи однажды спросил Эйнара:

– Чем она тебя так пленила, что ты на других перестал обращать внимание?

– Ничем особенным, – ответил Эйнар. – Но не стану же я после нее спать с простолюдинками.

– Ну так отпусти ее на свободу, женись на ней и стань зятем конунга. Думаю, он тебя за это богато одарит, – предложил Логи.

– У этого датчанина никогда не отыщется такого дара, чтобы отблагодарить меня за то, что я не побрезговал его чернявой дочуркой, – усмехнулся Эйнар.

Через год стало заметно, что Хильд беременна.

Хильд, что называется, была на сносях, когда из Финнмарка пришел человек по имени Керме, который объявил, что у него есть дело к хозяину усадьбы.

Эйнар вышел к нему на крыльцо. Тут Керме развязал мешок, который держал за спиной, и достал из него три рубашки из оленьих шкур. Он сообщил, что эти рубашки сшила его хозяйка Гунн и велела доставить их ее мужу, Эйнару, который живет в Финнланде. К этому Керме добавил:

– Рубашка, которую она тебе сшила когда-то, скоро утратит свою силу. А этих тебе надолго хватит. Так она велела передать. И вот, я передал.

Эйнар на это ответил:

– Нет у меня никакой жены. Это ты передай той, что тебя послала. А рубашки я, пожалуй, приму. Но сначала проверю их на тебе.

Надели на него одну из рубашек и поставили к стене амбара. Матти Сутулый взял лук и выпустил в финна одну за одной три стрелы. Матти был отличным стрелком. Но две его стрелы пролетели мимо цели, а одна попала Керме в грудь и упала к ногам, будто была на излете.

Эйнар принял рубашки, одарил посланца серебряными монетами и велел дать ему кров, еду и вдоволь припасов на обратную дорогу.

Когда его увели, Логи сказал Эйнару:

– На твоем месте я бы не брал этих рубашек.

– Ты не на моем месте, – ответил Эйнар и правой рукой погладил медное обручье на левой руке.

На следующее утро Керме ушел. А вечером Эйнара позвали в горницу к его наложнице. Хильд лежала на постели и стонала. Увидев Эйнара, женщина сообщила, что ее топчет мара. Эйнар, желая помочь, стал гладить ей голову. А Хильд закричала, что теперь мара топчет ей ноги. Эйнар схватил ее за одну ногу, служанка – за другую. И тут у Хильд от боли выпучились глаза, изо рта потекла струйка крови; видать, мара снова сжала ей голову и так сильно, что женщина сразу же умерла.