Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть четвертая - Вера Камша

– Никоим образом, – пальцы Ойгена сомкнулись на предплечье Ариго. – Герману нужно всего лишь сесть за стол, и мы сразу поймем, что рыбы у нас очень немного.

– Садитесь, Ариго, – распорядился Алва. – Рыбу пока не трогайте, она костистая. Вынужден вам сообщить, что вы – маршал. С делом вы вчера справились, Рудольф вас ценит, Вольфганг ценил, единственное, что вам мешало, это уверенность в стариках и нежелание признать, что вы их обогнали. Вольфганга больше нет, стесняться некого, а о перевязи для вас позаботится Ойген.

– Да, Герман, – подтвердил Райнштайнер, – я займусь этим сразу же после завтрака, который продолжает остывать, что нежелательно. Ты будешь пиво или можжевеловую?

– Можжевеловую!.. Господин Первый маршал, я даже не знаю… Я обязан доложить вам о состоянии дел в армии, но пока с мест получены не все рапорты.

– Бруно сейчас бы сказал «Вот как?», – Алва выложил на стол пару фляг с кесарским лебедем. – Очень удобное выражение, мне понравилось. Прибавляет значимости чуть ли не в любой ситуации.

Действительность заявила о себе ноющими после вчерашних подвигов мышцами и диким нежеланием отрывать голову от подушки и влезать в мундир. Зевнув, Руппи провел рукой по щеке и для начала решил обойтись без бритья. Ну может же сперва воевавший, а затем провожавший родителя полковник не думать хотя бы о щетине?

Из комнаты небритый Фельсенбург выбирался с некоторой опаской. Бумага с дурацкой подписью таки была сном, как и Бруно в халатике на лебяжьем пуху, но сны порой ходят по кругу. Приснилось одно пробуждение, может присниться и другое, еще гаже. Обошлось. Бархатный форт не то чтобы бурлил, но являл все признаки обыденной суеты. И все же у резиденции командующего Руппи промешкал: видеть адъютантскую не хотелось из-за вчерашнего побоища, а воспользоваться дорогой Алвы не давал сон. Сон оказался тошнее, и Руперт поднялся на присыпанное золой – а ну кто поскользнется? – крыльцо. Дверь распахнул один из адъютантов Гутеншлянге, судя по повязке на рукаве, отданный в пользование командующему. Внутри торчало еще с полдюжины штабных, прежде ходивших под началом Шрёклиха и Неффе; вирстеновских не было никого. Все предали? Вообще все?!

– Доброе утро, господа. Что господин командующий?

– Добр… Здравствуйте, господин полковник!

– Как у нас с очередной мерзостью? – Будь что неотложное, они бы чужие стулья сейчас не объезжали. – Случилась или только собирается?

– Н-нет…

– Господин командующий полчаса назад окончил второй завтрак.

Вытащить часы можно было и раньше. Что ж, привилегией пропустить первый завтрак он воспользовался в полной мере.

– Очень рад за господина командующего. Он способен кушать среди гробов.

– Гробы увезли…

– В аббатство… Ну то, которое… К которому…

– Дорога к которому ведет от церкви, где убивали. Я понял, позвольте пройти.

Опять эти лебеди, поджечь их, что ли? Лебеди, отдраенные полы, чистые пустые столы без гробов… Ну, хоть на этом спасибо.

– Добрый день, господин фельдмаршал.

– Еще немного, и я бы за вами послал. Письмо маршалу Савиньяку на рабочем столе. Возьмите.

– Слушаюсь.

На футляре готовится взлететь все тот же кесарский красавец: расправляет крылья, выпячивает грудь, поднимает серебряные брызги, тучу брызг, и… остается на месте. Совсем как кесария в последние годы.

– Господин фельдмаршал, я готов выехать немедленно.

– Позже. Вы, как одна из основных жертв заговора, имеете право присутствовать при исполнении приговора, а ваша принадлежность к дому Фельсенбургов превращает право в обязанность. И это не считая того, что вы должны сопровождать меня по долгу службы.

Покушение было вчера, а казнь уже сегодня… Быстро же они управились! Будь Руппи фельдмаршалом, он бы вопросил «вот как», но он был всего лишь полковником, видевшим скучный и при этом гадостный сон. Как оказалось, слегка пророческий.

– Господин командующий, возможно, будет уместно, если я, – как же сие деяние назвать? – если я… поставлю на приговоре свою подпись… Как родственник и доверенное лицо… отсутствующего второго канцлера кесарии.

– Разумная мысль, – Бруно взял привычный аккорд. – Приговор подписан и находится в канцелярии, но по возвращении от фрошеров вы его засвидетельствуете.

Уже знакомый бой часов заставил вытканных лебедей прекратить поцелуй и шарахнуться в стороны. Вошедший адъютант лихо, – выучка покойного генерал-интенданта – щелкнул каблуками и доложил, что комендант форта обер-генерал фок Рабарбер просит аудиенции.

– Пусть войдет.

Бывшего на побегушках у Неффе статного лысоватого обер-генерала Руппи помнил по какой-то инспекции, он был предельно честен и столь же туп. У фрошеров водился такой же, его прозвали Дубовым Хорстом, Рабарбера же нежно именовали Буковым Пнем. В данный момент Пень был раздосадован и смущен.

– Господин фельдмаршал, – забубнил он, – я не могу доложить о полной готовности к экзекуции. По словам полковника Моргнера, Симон Киппе отказывается применять к осужденному Вирстену предписанные вами меры. Он ссылается на правила гильдии и Благостный список.

– Вот как? – Бруно слегка поморщился. – Это единственная сложность?

– Да, господин фельдмаршал.

– Господин командующий, – не остался в стороне Руппи. – Список, которым руководствуются члены гильдии палачей, правильно именовать Благословенным.

– Неважно. Фок Рабарбер, извольте обеспечить исполнение приговора согласно полученным указаниям. Обязанностью Киппе является должным образом повесить преступников. Пусть ему напомнят, что отказ на четверть уменьшит оговоренное вознаграждение, и впредь не отвлекайте меня по пустякам, с которыми способен справиться лейтенант. Ступайте и пришлите моего цирюльника.

Пристыженный Пень удалился, умудрившись выразить спиной и задом озабоченность. Бруно опять поморщился, в этот раз – к месту.

– У вас сносные задатки, Руперт, – в голосе фельдмаршала проклюнулась столь ненавистная Руппи назидательность. – Не могу не отметить, что вы окружаете себя толковыми людьми, правда, толковости часто сопутствует строптивость. Если вы научитесь управлять и ею, то пойдете далеко, но вернемся к фрошерам. Скорее всего, ваши молодые знакомые пригласят вас на более чем вероятную пирушку. Соглашайтесь, мне важно знать, что у Ворона говорят о вчерашнем сражении.

– Господин командующий, в этом случае ответ маршала Савиньяка – ведь я еду к нему? – вы получите с некоторым опозданием.

– Очевидно, что кто бы ни командовал армией, регентом Талига и Первым маршалом является герцог Алва. Что до ответа на мое письмо, то его может доставить любой фрошер с должным сопровождением. Сейчас у вас есть немного времени, потратьте его на письма родным и бритье. Где чернила и бумага, вы знаете.