Девочка из провинции - Алла Холод

За рюмкой хорошей холодной водки все стали постепенно расслабляться, даже молчаливый Антон стал коситься в Катину сторону и отпускать какие-то реплики. Катя за долгое время впервые так расслабилась. Постоянные, непрерывные мысли о Димочке так сильно сковали ее, так парализовали все остальные эмоции и чувства, настолько крепко опутали по рукам и ногам, что она как будто заморозилась в своем малом пространстве и перестала воспринимать окружающий мир. Поэтому сейчас, в обществе почти незнакомых людей, которые открыты жизни и ее радостям, за вкусной едой и небольшой, расслабляющей дозой алкоголя, в приятной атмосфере заведения, благоухающего восточными запахами, Кате показалось, что с нее будто сняли панцирь. И она впервые за долгое время смогла дышать полной грудью.

– Наконец-то ты порозовела, – улыбаясь, заметила Мила, – а то была бледная как смерть.

И тут Катя пришла в себя, стряхнула сладкий морок. Нельзя расслабляться! Она здесь не для того, чтобы нежиться и получать удовольствие. У нее есть цель, и эту цель непременно нужно достичь.

После узбекской кухни компания переместилась в караоке-клуб. Все дружно подождали, пока Эдик поставит машину и, громко разговаривая, побежали в модное место. Катя пряталась за спинами своих спутников, отставала, озиралась по сторонам в страхе, что ее кто-нибудь увидит. Кто-нибудь – это, конечно, Димочка. Вдруг он сегодня припозднился на работе и будет возвращаться домой этим путем? И только когда компания ввалилась в клуб, Катя перевела дух.

Пели только Мила и Эдик, то по очереди, а то и дуэтом. Катя и Антон сидели на диване, и когда ведущий делал перерыв на танцы, пару раз ходили потанцевать. Антон смотрел на Катю из-под своих девичьих ресниц подолгу, не мигая, под его взглядом девушке становилось не по себе. Она чувствовала волнение. Водку больше не пили, потому как без закуски не стоит, и компания мерно накачивалась текилой.

Громкая музыка мешала говорить, и потому разговор с Антоном не клеился, зато его близость Катя ощущала все явственнее. Он то случайно задевал девушку, то прикасался ногой к ее коленке. В полумраке зала глаза его стали шальными, зрачки расширились, загорелись, и Катя физически ощутила исходящие от него волны возбуждения, хотя никаких разговоров на скользкую тематику парень заводить не пытался. И вообще был несколько скован и неловок.

На сцене объявили какой-то дурацкий конкурс, и в гуле зала появилась возможность произнести хоть слово, чтобы быть услышанным.

– Как твое настроение? Улучшилось? – спросил Антон.

– А что, было так заметно, что у меня плохое настроение? – удивилась Катя.

– Да ты себя в зеркало не видела! – воскликнул парень. – Будто с похорон пришла.

– Ну, в каком-то смысле это так и есть, – кивнула она.

– Ну вот… Зря я сказал, – протянул Антон, – ты сейчас опять загрустишь. Не надо, Кать, жизнь прекрасна, такой отличный вечер, надо радоваться. Все неприятности когда-нибудь пройдут, и ты будешь вспоминать о них со смехом. Или вообще не вспомнишь.

– Ты прав, – согласилась Катя. – Я грузить больше не буду, не волнуйся. Постараюсь соответствовать духу компании. Чин-чин?

Тост был поднят столь невеселым голосом, что Антон выпил без всякого удовольствия.

Они тусили еще часа полтора, после чего Катя стала утомляться. От громкой музыки гудела голова, гомон мешал мыслям, не давал сосредоточиться, и девушка всем своим видом начала подавать признаки скисания. Антон почувствовал это. И сам предложил закругляться. Эдик и Мила только вошли в раж, похоже, в их планы входило напиться и нагуляться до полных краев. Антон с Катей распрощались со сладкой парочкой и вышли в тишину свежего апрельского вечера. Перед выходом Катя позвонила дяде и просила ее не ждать.

Антон топтался на улице, ожидая ее.

– Куда вас доставить, мадемуазель? – галантно спросил он, не очень ловко изогнувшись в позе придворного пажа.

– Я живу в центре, за университетом, – ответила Катя упавшим голосом.

– Тогда, может, пройдемся пешком? – предложил парень. – Пройтись полчасика пешком перед сном никому не помешает. Хмель выветрим. А то тебе небось к предкам возвращаться…

– Мои родители умерли, у меня никого нет, – ответила Катя.

– Ой, извини, я не знал, – смутился Антон. – А с кем же ты живешь? Одна?

– Нет, не одна, – проговорила Катя и в ее голосе уже звучали близкие слезы.

Они еще немного прошли пешком, и Антон решился, наконец, спросить:

– У тебя дома какие-то неприятности? Я просто ничего о тебе не знаю, Милка про тебя ничего никогда не рассказывала, мы даже не знали, что у нее есть такая подруга.

– Да мы с ней и не подруги, – пояснила Катя. – Просто она меня пожалела, когда я в раздевалке плакала, вот и взяла с собой, чтобы я развеялась. Хорошая она девчонка, отзывчивая.

– Так что у тебя случилось, в конце-то концов? – воскликнул Антон. – Может, я чем-то могу помочь? Если у тебя неприятности с кем-то, ты только скажи. Не думай, что я могу только по клубам ходить и текилу жрать…

– Ну что ты, Антон, – слабо улыбнулась Катя, – мои неприятности настолько личные и настолько мерзкие, что и вслух-то не произнесешь. А уж грузить этим постороннего человека, так это и вовсе дикость.

– А может, я не хочу быть тебе посторонним, может быть, тебе нужен кто-то не посторонний, ты подумай…

Он не стал продолжать, а Катя лишь кивнула в знак благодарности. Чем ближе они подходили к университету, тем ниже она опускала голову и вжимала ее в плечи. Вдруг Катя резко остановилась, залилась слезами и воскликнула:

– Я не могу туда идти!

– Да что с тобой такое, в конце концов?! – заорал Антон, хватая Катю за руку. – Сейчас ты мне немедленно все расскажешь!

Он потащил Катю через университетскую площадь в маленькое кафе, уютно мерцающее в ночи приглушенными огоньками настольных ламп. Было еще не поздно, до закрытия далеко, на их счастье оказался свободным небольшой «кабинетик», отделенный от зала изящной ширмой. Антон заказал горячего чаю, рома и десерт.

– Немедленно рассказывай, что у тебя произошло, – потребовал он.

Катя молчала.

– Ты не можешь идти домой, значит, что-то случилось там? Да? Отвечай! С кем ты живешь?

– С дядей, – наконец-то выдавила Катя. – Это родной брат моего отца. А папа умер недавно, скоро год.

– И что произошло у тебя с этим дядей? Или он здесь ни при чем?

– Если я тебе скажу, мне конец, – сквозь слезы проговорила Катя. – Он меня сотрет в порошок. И я вообще не могу сказать такое вслух.

– Говори, – настаивал Антон.

– Тоша, спасибо тебе, ты такой славный, такой милый, такой добрый, – сказала Катя, прекрасно понимая, какой эффект производят подобные слова на заинтересовавшегося девушкой мужчину, – я так благодарна тебе за то, что ты хочешь меня защитить. Но я ведь совершенно посторонний тебе человек. Зачем тебе нужны чужие неприятности?