Корсары Южных морей - Эмилио Сальгари

В этот момент английская эскадра начала движение, время от времени паля из пушек. Корабли осторожно лавировали, боясь сесть на мель на песчаных берегах или сцепиться мачтами. Тем временем корвет стал на якорь позади форта, преградив англичанам путь от Лонг-Айленда к острову Салливан. Полковник Молтри разместил все имеющиеся орудия в передней части укреплений форта и начал обстреливать подходы к крепости.

Пушечные залпы посыпались градом и более не прекращались. Бухта расцветилась множеством огней, зловещим блеском отражавшихся в темных водах.

Американцы не ошиблись в своих ожиданиях.

Слишком крупные, чтобы войти в опасные каналы, «Бристоль» и «Испытание» вышли вперед, чтобы прикрыть брошенных на приступ с Лонг-Айленда солдат. Однако очень быстро оба судна сели на песчаные отмели и накренились. Батареи одного из бортов не могли больше участвовать в битве. Несмотря на темную ночь и обстрел, английские матросы готовили якоря и разворачивали паруса. Вскоре королевские суда устремились в узкие каналы. Однако казалось, эскадра не торопится напасть на форт.

Наконец около четырех часов утра двадцать восьмого июня «Молния», под прикрытием другого боевого корабля, решительно пошла в атаку, забрасывая крепость горящими ядрами. Американские артиллеристы отвечали мощными залпами тяжелых орудий. Загрохотали, забрасывая врага снарядами, четыре великолепные мортиры корвета.

К одиннадцати часам «Бристоль», «Испытание», «Альтион» и «Солбей» встали на якорь за пятьсот метров от форта и открыли яростный бортовой огонь. В то же время чуть западней, между островом Салливан и каналом, «Сирена», «Неутомимый» и «Сфинкс» тоже открыли артиллерийский огонь по укреплениям. Однако здесь их планам помешал корвет. В то время как берега Лонг-Айленда засыпали ядра корабельных пушек, мешая солдатам Клинтона пересечь канал, на суда авангарда английской эскадры посыпались тяжелые ядра мортир «Громовержца».

– Тысяча колоколен! – воскликнул Каменная Башка, стоявший в одном из орудийных расчетов вместе с Малышом Флокко и четырьмя канонирами. – Что ты на все это скажешь, мошенник?

– Скажу, что с таким количеством ядер можно обрушить все колокольни Иль-де-Ба! – отвечал юный матрос, невозмутимо покуривая огромную виргинскую сигару.

– Колокольни твоего городка – может быть, но только не Иль-де-Ба. У нас камни прочнее, чем твоя упрямая башка.

– Катись ты к черту!

– Смотри, Малыш Флокко, какой град из ядер!

– Я слышу грохот, а ядер в такой тьме не разглядишь, пока они не рухнут прямо на палубу! Но ты, как бретонец из Иль-де-Ба, наверняка замечаешь их еще в воздухе!

– Ну уж нет! – воскликнул Каменная Башка. – Я не так хорош, как мой дед. Он умел играть на тромбоне и бороздил моря на кораблях Джованни Барта. Золотые времена были, мой мальчик!

– Болтай-болтай, а град-то все идет. Признаюсь, не очень-то хочется, чтобы мне раздробило ногу!

– Бретонцы никогда не целят по ногам – только в голову.

– Да, и бомбы для них не опасней мыльных пузырей!

– А то!

– Только вот не хочется проверять это на собственной шкуре!

Пока моряки перезаряжали его любимое орудие по прозвищу Святая Барбара, Каменная Башка, держа наготове фитиль, искоса взглянул на приятеля и ухмыльнулся:

– Да и мне не больше твоего. А сейчас пора разбить головы англичанам.

Страшный бой был в разгаре. Английский адмирал Паркер и лорд Кэмпбелл подбадривали своих людей, уверенные, что вскоре им удастся разрушить форт. У форта имелось шесть тяжелых орудий и двадцать шесть пушек малого калибра. По сведениям англичан, на защите крепости стояло немного солдат и наскоро собранные добровольцы.

Огни то и дело озаряли темную ночь, а грохот канонады доносился до самого Бостона и даже до Чарльзтауна. Тяжелые гранаты и горящие ядра пламенными полосами взвивались в воздух.

Англичане отчаянно сражались, стремясь преодолеть все препятствия, однако солдаты полковника Молтри яростно сопротивлялись. Тяжелые орудия забрасывали ядрами вражеские корабли, а легкая артиллерия осыпала картечью палубы и косила по десять матросов зараз.

Особое беспокойство доблестному полковнику и Корсару доставляли «Альтион», «Сфинкс» и «Сирена». Встав к западу от острова Салливан, они мешали американцам получить подкрепление и в случае катастрофы преграждали колонистам путь отхода. Именно по этим кораблям ожесточенно палил корвет сэра Уильяма. Крохотная бухта с трудом могла защитить его от снарядов противника.

– Пустим их ко дну! – раздавался крик боцмана между громом залпов. – Отомстим за «Громовержца»! Бей по рангоуту!

Той ночью судьба не благоприятствовала отважным английским морякам, чьи суда теснились в узких изгибах каналов.

После отчаянной перестрелки угрожавшие форту суда «Сфинкс», «Альтион» и «Сирена» под руководством неопытных лоцманов бок о бок встали на мель на отмели Миддл-Граундс и потому не могли стрелять из бортовых батарей. Защитники крепости тоже начали падать духом. Генерал Ли советовал Молтри взорвать форт и укрыться за стенами Бостона.

Поняв, что три английских корабля оказались в ловушке, Корсар приказал стрелять с удвоенной силой. «Громовержец» изрыгал в темное небо пылающие ядра и картечь, будто вулкан, и сеял смерть на палубах противника. Не пытаясь больше сбить мачты, Каменная Башка стрелял по английским морякам.

– Покажем им, Малыш Флокко! – кричал он. – Теперь эти подлые собаки в наших руках! Тащите еще снаряды! Расчистим палубы английских кораблей!

Казалось, устрашающее крещендо канонады заполнило все вокруг. Защитники форта забрасывали ядрами английские суда. Им яростно вторили орудия корвета.

Отважные английские моряки не утратили знаменитого хладнокровия под градом железа, чугуна и картечи, калечащего и убивающего их собратьев. По команде толковых и храбрых офицеров они пришли на помощь трем угодившим в западню кораблям. Под огненным шквалом англичане работали за брашпилями, бросили на палубу и корму якоря и разворачивали и сворачивали паруса, чтобы освободить омытые кровью корабли из смертельной ловушки.

В самом тяжелом положении оказался «Бристоль», уже несколько часов находившийся в зоне поражения орудий форта и корвета. Куски обшивки его разбитых фальшбортов падали в воды канала, а сбитые корабельными орудиями «Громовержца» реи падали на палубу и давили матросов. Почти все матросы «Бристоля» были убиты или ранены, но капитан Моррис упрямо пытался спасти корабль. Кровь стекала по шпигатам в воду, окрашивая палубу в красный цвет.

– Огонь! Огонь! – кричал сэр Уильям.

В то время как форт за недостатком боеприпасов стрелял все реже, готовый к долгому плаванию «Громовержец» продолжал сеять ядра и картечь.

К семи утра из экипажа «Бристоля» в живых осталось лишь несколько моряков. Несмотря на то что судно село на песчаную отмель, оно дало течь. Полчаса спустя раненный картечью капитан Моррис, решивший бороться до конца, рухнул на палубу – ему раздробило ногу. Его перенесли в каюту, и через несколько минут он скончался, в то время как его почти опустевший корабль все глубже уходил под воду, чтобы вскоре разбиться о прибрежные скалы Лонг-Айленда. Не лучший жребий ожидал зажатых в тесном канале «Сфинкса», «Альтиона» и «Сирену». При каждом залпе батарей корвета корабли теряли все больше людей.