Обещание поцелуя - Стефани Лоуренс

Взяв ее за талию, он спросил:

— Ты можешь дотянуться до подоконника? Широкий деревянный подоконник был в восемнадцати дюймах от пола.

— Да, — ответила она и спросила: — Зачем?

— Увидишь.

Обхватив ее крепче за талию, он прижал ее к себе. Она спиной почувствовала его твердую плоть. Она не знала, что делать с руками, и ухватилась за его руку, лежавшую у нее на талии.

— Если тебе нужна опора, ухватись за подоконник.

Опора. Она терялась в догадках. А он, задрав ей рубашку, прижался к ней.

Он приподнял ее ягодицы. Его бедра, словно колонны, обхватывали ее ноги. Они были подобны стали. Она чувствовала себя заключенной в клетке ею силы. Пойманной в капкан. Она вцепилась в подоконник, а он трогал ее, открывал, примерялся. Затем медленно, дюйм за дюймом проник в нее сзади.

Себастьян наблюдал, как его пульсирующая плоть скользит между ее круглых ягодиц, проникая все глубже и глубже, в то время как ее теплое тело принимает его, открывается для него, пока он не почувствовал, что полностью вошел в нее. Ее гладкие ягодицы ласкали его взор. Ее пальцы вцепились в подоконник. Она тихонько вскрикнула, но не от боли, а, скорее от неожиданности.

Он немного вышел из нее и снова вошел, чтобы она поняла, что ее ожидает,

Она попыталась вырваться, но он ее удержал, и теперь входил в ее тело сильными толчками.

Ей ничего не оставалось делать, как ему подчиниться!.. Ощущение было настолько эротичным, что она стонала, открываясь для него все глубже и глубже, позволяя своему телу полностью ему покориться.

И он завладел им. Как завоеватель, он утверждал свое право на нее и молился, чтобы этот акт навсегда отпечатался в ее сознании.

Он погладил ее ягодицы, которые теперь принадлежали ему, и начал ласково, пощипывать их, будто ненароком задевая нежную расселину между ними. Она содрогнулась. Он раздвинул черные завитки волос на ее лобке, и его палец вновь погрузился в ее горячую плоть. Он осторожно ласкал ее нежные влажные складки, проникая все глубже в теплую глубину ее тела.

Она впилась ногтями в его руку, стараясь не потерять сознание. Слишком сильным было испытанное ею ощущение.

Когда она пришла в себя, он, надавил сильнее, вошел в нее глубже, затем остановился, замер, пережидая мощные импульсы ее освобождения, которые волнами пробегали по телу.

Он ждал, придерживая ее одной рукой, ослабевшую от перенесенного потрясения. Ждал, пока не почувствовал, что силы возвращаются к ней. Он вышел из нее, поднялся и взял ее на руки.

Хелена приоткрыла глаза и увидела быстро приближавшуюся кровать. Она испугалась, что он оставит ее одну и вернется в свою спальню. Она не хотела этого. Она сознавала, что он получил от нее все, что хотел и о чем мечтал. И теперь она верила — сегодняшняя близость крепче всех клятв и обещаний свяжет их навеки.

Остановившись перед кроватью, он снял покрывало и положил ее на мягкий матрас. Снял с нее рубашку, выпрямился и стал рассматривать ее тело, а в главах его вновь загорелось желание.

Устроившись рядом с ней, он раздвинул ей бедра и мощным толчком вошел в нее.

Больше его не стесняясь, Хелена обвила его бедра ногами, чтобы он мог войти в нее как можно глубже. Прерывистое дыхание, крики, стоны, вздохи стали их языком, мощное, страстное желание, в котором слились их тела, стало для них единственной реальностью. Он хотел, требовал, брал, она отдавала ему свою душу и тело, открывала для него свое сердце. И наконец неземной восторг поднял их и унес из этого мира.

Скрип половицы нарушил глубокий сон, который захватил Хелену в свои теплые объятия. Она всмотрелась в темноту и поняла по глубокой тишине, что время движется к рассвету. Поняла, что она не в Камерале и в соседней комнате не спит Ариэль.

Поняла, что тепло, окутавшее ее, исходит от Себастьяна, крепко спавшего рядом с ней.

Снова скрип, теперь уже гораздо ближе и более осторожный. Осторожно отодвинувшись от Себастьяна и сняв с себя его тяжелую руку, которой он обнимал ее, она нашла щелочку в пологе, осторожно раздвинула ее и выглянула.

На какое-то мгновение ей показалось, что в комнату проник Луи. Ее начала охватывать паника, но вот глаза привыкли к темноте, и она увидела мужчину, рука которого лежала на ручке открытой двери. Он разглядывал комнату. Ее глаза привыкли к темноте, и она его узнала.

Филипп. Младший брат Луи, Тот, кто увез Ариэль из Камераля и отдал ее в жестокие руки Фабиана.

Хелена незаметно наблюдала за ним. Филипп проскользнул в спальню и бесшумно закрыл дверь. Он снова оглядел комнату, и его взгляд остановился на задернутом пологе кровати. Он шагнул к ней.

Хелена прикрыла рукой рот, подавляя инстинктивный крик. Она оглянулась на Себастьяна, но он продолжал крепко спать, все так же ровно дыша во сне.

Вглядевшись, она увидела в ногах кровати свой халат, который сбился в одну кучу с простынями, когда они занимались любовью. Она слышала, как Филипп осторожно приближается к ней.

Потянувшись, она ухватила край халата и, подтащив его к себе, поспешно натянула на обнаженное тело, молясь, чтобы Себастьян не проснулся, а Филипп не раздвинул полог, иначе зазвенят колокольчики на пологе кровати.

Натянув на себя халат и читая молитвы, ока осторожно встала с постели.

Тихое ругательство сорвалось с губ Филиппа, когда полог зашевелился. Она откинула, его и вышла к нему навстречу.

Лицо Филиппа было бледным, глаза широко раскрыты. Хелена приложила палец к губам, делая ему знак молчать.

Ей хотелось поплотнее задернуть полог, но она боялась потревожить колокольчики.

И тогда она храбро повернулась к Филиппу, пытаясь понять, что могло привести его сюда в столь неурочный час. Ее сердце колотилось в груди, когда она шла к нему, делая знаки отойти от кровати подальше. Она взвешивала все «за» и «против», боясь неверным решением навредить Ариэль. Разговаривать в коридоре было бы гораздо удобнее, но она не знала, можно ли доверять Филиппу, ведь он человек Фабиана.

— Что ты здесь делаешь?

— Совсем не то, что ты подумала.

— Я не знаю, что и думать. Расскажи мне об Ариэль.

Филипп побледнел еще сильнее, и сердце Хелены упало.

— Все нормально. Пока…

— Что ты хочешь этим сказать? — Хелена сжала его руку. — Фабиан изменил свое решение?

Филипп нахмурился:

— Изменил? Нет. Он пока еще ничего не говорил. — Отвращение и душевная мука исказили лицо юноши.

— Значит, он не изменил своего решения насчет Рождества и хочет, чтобы я принесла ему кинжал в канун праздника?

Филипп заморгал:

— Кинжал? Именно его ты должна найти?