Анклав - Энн Агирре

По пути нам встретилось аж три магазина, и там мы пополнили запасы провизии – еды должно было хватить на несколько дней. Но нам не понравилось, как в них пахло. Мои инстинкты Охотницы говорили, что пахнет опасностью. Поэтому мы шли и шли вперед – несмотря на дневной свет. Пока мы нашли не разрушенное и безопасно выглядящее здание, я полностью обессилела. Мы полезли в разбитое окно, и я почувствовала, как кожу неприятно стягивает. Я спрыгнула на пол, Ловчий перелез следующим.

– Ты вся красная, – заметил он. – Ты что, раньше никогда солнца не видела?

Ну, спросил и спросил. В конце концов, я уже доказала, что смогу постоять за себя.

– Не-а, не видела. Я же сказала – я из подземного племени.

Так нас называла Теган.

– Из анклава под названием Колледж, – добавила я, словно это что-то объясняло.

– Так ты что, не врала тогда?

– Нет.

В окно пролезли Теган и Невидимка. Он спрыгнул первым и помог ей. Мы стояли в коридоре, а вокруг в солнечных лучах плавали потревоженные пылинки. И полы здесь были интересные – такие бело-зеленые. Я стала изучать рисунок, словно он мог подсказать, что это за место. Загадочная дорожка в загадочный мир.

Невидимка объявил:

– Мы разделимся и осмотрим здание. Я иду в паре с Теган.

Видимо, он понял, что она с Ловчим никуда не пойдет, а я, если что, смогу отбиться даже от его молниеносных клинков. Я пошла вперед. Вывеска на стене здания осыпалась, многих букв не хватало, но одно слово я прочитать сумела: «Школа». Выходит, мелкие приходили сюда учиться. У нас под землей тоже была школа. Но чтобы целое здание таких размеров отдали под обучение мелкоты – немыслимо. Такое не помещалось у меня в голове.

Ловчий поравнялся со мной – видать, все еще интересовался моими словами про подземные племена.

– Ну и как там живется? Под землей, в смысле?

– Там темно. Дыма много. Пространства мало для жизни, так что привыкаешь жить потеснее. И я выросла с мыслью, что в туннелях бродят Уроды, и если я буду храброй и сильной, то отправлюсь сражаться с ними ради защиты анклава.

– И как, получилось? – поинтересовался он.

– Ага. Некоторое время я этим и занималась.

Про то, как нас изгнали, рассказывать не хотелось, но я же знала, что он не отвяжется. И впрямь, он спросил:

– А как вы здесь-то оказались?

– Не повезло.

Намек он понял и перестал приставать с вопросами. И принялся осматривать комнату за комнатой с одной стороны коридора. Я делала то же самое с другой. Молча и быстро мы обошли здание. Оно оказалось немаленьким, с тремя уровнями и кучей комнаток, заставленных крошечными столами и стульчиками. Вот ведь! Они и правда отдали все это здоровенное строение мелким! В каждой комнате стоял лишь один большой стол и один большой стул. Изумлению моему не было предела. Я зашла в одно такое помещение и увидела большую черную доску на стене. Ее покрывала белая пыль. Через прах времен проглядывали буквы, но их невозможно было разобрать. Я чувствовала себя так, словно подглядывала за отражением в зеркале, а оно все-таки что-то там учудило. Потом дотронулась пальцами до доски и вывела в пыли первую букву своего имени. Что писать дальше, я не знала.

– Это чего такое? – спросил Ловчий.

– Буква Д.

И мы пошли дальше. Ловчий двигался совсем не так, как Невидимка – не скрытно и осторожно, а напористо, агрессивно. Чувствовалось, что он готов отразить любую атаку и убить нападающего, не раздумывая. Хм, интересно сравнивать этих двоих. Впрочем, Ловчий вел себя осторожно и осмотрительно.

– Ну что, похоже, здесь безопасно, – сказал он, когда мы обошли отведенный для патрулирования участок.

Я покивала. Кругом валялись крохотные кусочки крысиного и птичьего помета. Знаков присутствия других, более крупных и страшных зверей не наблюдалось. Мы зашли в место, которое, судя по всему, было кухней. Я поняла это по сковородкам – Медяшка пользовалась такими же штуками, чтобы готовить еду для анклава.

А еще я нашла огромные, просто гигантские банки с едой. В жизни никогда таких не видела.

– Жаль, с собой не унесешь, – пробормотала я. – На пару месяцев бы хватило.

– А мы можем маленькие консервы оставить на потом. А поесть из этих.

Я громко прочитала:

– Кукуруза со сливками.

В бледных глазах Ловчего вспыхнули искорки интереса:

– А ты как это поняла?

– Ну, я же читать умею. Хотя, конечно, не так хорошо, как Невидимка.

Тут Ловчий вытаращился на меня, а потом осторожно спросил:

– В смысле? Что это значит – читать?

Он что, простых вещей не знает? И тут я вспомнила, где и как он вырос. Наверняка Производители их там ничему не учили. И он умел только драться и отнимать чужое. У него не было никого вроде Камня, который бы все рассказывал и показывал и отводил на занятия для мелких. Удивительно, что он вообще говорить научился…

– Вот это – буквы, – показала я пальцем. – Они складываются в слова. В название того, что в консерве. Я не знаю, что такое кукуруза, но есть хочется так, что я готова сожрать что угодно.

И я вытащила свой ножик с кучей разных лезвий. Одно из них прокололо крышку банки, и я проделывала отверстие за отверстием, пока, наконец, не сумела отвернуть жестяной кругляш. И подозрительно оглядела желтое месиво внутри. Ловчий наклонился и принюхался.

– А ничего так пахнет…

Поскольку руки уже были вымыты в пруду, я запустила их в банку и попробовала. Сладкая такая штука. Не как вишни, вкус другой, но тоже ничего. Ловчий последовал моему примеру и тоже подцепил еды. Я ела, пока не насытилась, а потом вытащила бутылку с водой, которую недавно нашла. До сих пор я не решалась из таких бутылок пить, только обмывалась. Но сейчас выхода не было. Я с хрустом свернула крышку и сделала осторожный глоток. На вкус вода оказалась… не слишком приятной. Но и отвратительной не была. Я опорожнила бутылку до половины, а потом предложила попить Ловчему:

– На вкус не ахти, но думаю, она чистая.

Он взял бутылку, но кинул на меня странный взгляд. Видно, не привык делиться. Если ему чего-то хотелось, он это просто забирал. Но сейчас приходилось действовать по-другому. И он должен был к этому приноровиться.

Я прищурилась и процедила:

– Ты, наверное, уже понял – все. Ты больше не вожак. И никогда им не будешь. А идешь с нами только потому, что Невидимка решил, что твои клинки нам помогут – путешествие опасное. Не знаю, наверное, он прав. Но если ты попытаешься причинить вред кому-то из нас, в особенности Теган, – это последнее, что ты успеешь сделать в этой жизни.

Бледные волчьи глаза сузились, исполосованные шрамами щеки втянулись, на лице выступила злая гримаса: