Ария смерти - Донна Леон

Но что насчет страсти, которую оставили без ответа или не оценили, или и вовсе не замечают? Какие странные формы она может принимать? Что происходит, когда объект жгучего обожания говорит тебе: «Проваливай к черту!»? Когда у любовного пыла нет выхода?

Стук в дверь нарушил ход его мыслей. Передние ножки кресла громко ударились о пол, и Брунетти сказал:

– Avanti![79]

Вошла синьорина Элеттра. Снова в деловом костюме, в рубашке и жилете, только рубашка сегодня была черная, а жилет – из шелковой золотистой парчи с узором, напоминавшим крошечных пчелок, причем вышитых вручную. Чтобы описать эту красоту, не хватит слов, и Брунетти только и смог одобрительно кивнуть.

Лишь теперь он заметил, что в руке у секретарши документы. Синьорина Элеттра протянула их ему.

– Только что доставили.

– Что это? – спросил комиссар.

– Информация о колье.

Брунетти не сразу понял. Ну конечно, колье, оставленное кем-то на туалетном столике Флавии!

– Пожалуйста, расскажите своими словами!

– Я разослала фотографии.

– И?.. – спросил Брунетти.

– В считанные часы получила ответ от одного парижского ювелира. Он изготовил это колье тридцать восемь лет назад для некоего доктора Лемье. – Прежде чем Брунетти успел восхититься памятью ювелира, синьорина Элеттра добавила: – Он до сих пор не забыл эти камни.

– Что еще он рассказал?

– Что колье предназначалось в подарок даме. По мнению ювелира – супруге доктора, хотя после стольких лет не берется это утверждать. Зато помнит, что доктор говорил, будто уже давно привез изумруды из Колумбии. Они не самого высокого качества, но все же очень хороши. Так говорит ювелир.

– А сколько доктор заплатил за колье, он помнит?

– Его лучший подмастерье трудился над этим колье целый месяц! За золотую оправу и работу было уплачено порядка двадцати тысяч евро в пересчете на нынешние деньги.

– Сколько?

– Двадцать тысяч евро.

– А камни?

Синьорина Элеттра прошла через комнату и положила перед ним фотографию: зеленые камни, небрежно рассыпанные на гладкой бежевой поверхности. Качество цветопередачи было такое, что это могли быть как изумруды, так и темно-зеленые леденцы. Часть камней была квадратной формы, часть – прямоугольной, какие-то – помельче, но огранка была та же, что и у камней на фотографии, сделанной Боккезе.

Секретарша постучала по фото указательным пальцем и сказала:

– Ювелир сфотографировал камни, полученные от заказчика.

– Где сейчас колье?

– Там же, где и раньше – у Боккезе в сейфе. – И, предваряя его вопрос, синьорина Элеттра добавила: – Я позвонила и уточнила их размер и форму.

– Это те же самые камни?

Они с синьориной Элеттрой были знакомы достаточно давно, и Брунетти понял: она что-то держит в рукаве, возможно, самое интересное. И с нетерпением ждет, когда же он догадается об этом спросить.

– Какова их стоимость?

– Ювелир говорит, что сегодня на рынке цена таких камней – порядка сорока тысяч евро. – Секретарша помолчала и с улыбкой пояснила: – За каждый!

– Что в сумме дает… полмиллиона евро, – произнес удивленный Брунетти, вспоминая, как нес колье по городу в полотняной сумке, а потом оставил его на ночь на кухонном столе. Полмиллиона евро!

Обладавшая более практичным складом ума синьорина Элеттра спросила:

– Что теперь?

Комиссар вернулся к делам насущным.

– Нам надо выяснить, кому заказчик, доктор Лемье, намеревался подарить это украшение. – Как обычно, в беседе с синьориной Элеттрой он использовал местоимение «мы», словно обещая парить в воздухе над ее плечом, пока она будет искать в интернете нужную ему информацию. – Потом – кто владеет им сейчас.

Она посмотрела на комиссара, но промолчала.

– Где он живет? – спросил Брунетти.

– В Париже. По крайней мере, жил, когда заказывал колье.

Брунетти случалось нарушать правила в пределах своей страны, но он никогда не делал этого, если речь шла о сотрудничестве с иностранными коллегами.

– У нас нет выбора. Придется связаться с местными полицейскими и рассказать им… – Он умолк, обдумывая последствия такого шага. – Можем сказать, что ювелирное украшение, найденное во время расследования, принадлежит, предположительно, синьору Лемье и мы бы хотели… – У комиссара снова не нашлось слов, чтобы закончить фразу. После паузы он уточнил: – Они не дадут нам эту информацию, да?

Синьорина Элеттра передернула плечиками.

– А мы бы им ее дали?

– Может быть, но недели через три или позже, – ответил Брунетти. – И это в лучшем случае.

Он уставился на стену, но озарение, увы, к нему не пришло.

После продолжительного молчания синьорина Элеттра произнесла:

– Однажды я оказала кое-кому услугу…

Если бы Брунетти начал ее расспрашивать, ситуация стала бы неловкой, поэтому секретарша поспешно добавила:

– Пару лет назад я предоставила кое-какую информацию нашему французскому коллеге.

Брунетти взмолился про себя, чтобы она больше ничего ему не рассказывала.

В комнате снова повисла тишина, умиротворяющая и безопасная.

Комиссар решил ограничиться необходимым:

– Нам нужно выяснить, кому принадлежит это колье в настоящее время и, если это возможно, где находится его владелец.

Прикинув, достаточно ли невинно будет выглядеть этот запрос, Брунетти добавил:

– Не стоит уточнять, над чем мы работаем. Просто рутинная проверка. – Если кто и умел придать вид рутины чему угодно, то это синьорина Элеттра. – Можно попытаться выяснить, не заявлял ли кто-нибудь о краже этого колье. – И в ответ на ее быстрый взгляд добавил: – Все может быть!

Синьорина Элеттра продолжала торопливо записывать его слова на обороте снимка с изумрудами. Закончив, она посмотрела на комиссара и спросила, жестом указывая куда-то в сторону лабораторий:

– Что нам делать с колье теперь? Оставим его в сейфе у Боккезе?

Теперь, зная истинную ценность этой вещицы, Брунетти засомневался. Были случаи, когда из криминалистической лаборатории пропадали вещдоки – наркотики и оружие, но насколько он помнил, принадлежащий Боккезе сейф ни разу не ограбили. Однако полмиллиона евро…

Безопасное место, безопасное место… Брунетти ничего не приходило в голову. Дома у них с Паолой сейфа не было: простым людям нечего туда класть.