Дороги, ведущие в Эдем - Трумен Капоте

ирландским сеттером и двумя очаровательными золотисто-рыжими детишками. Говорили, что ее муж попивал — или это она? Кроме того, ходили слухи, что они никогда не платили вовремя по кредитам, по крайней мере, миссис Чейз помнила, как кто-то ей рассказывал о безумных долгах, в которые влезли Северны, а еще что кто-то — уж не сама ли миссис Чейз? — назвал Элис Северн богемной особой.

До переезда в город у Чейзов был дом в Гринвиче, и миссис Чейз ужасно там тосковала, потому что ей совсем не нравилась жизнь на природе, она предпочитала Нью-Йорк с его шумными развлечениями и яркими витринами магазинов. Они несколько раз сталкивались с Севернами на коктейльных вечеринках или на железнодорожной станции — вот и все общение. Мы даже не друзья, сделала она вывод и удивилась. Но как это часто бывает при неожиданной встрече с кем-то из твоего прошлого, кого ты знала в совершенно иных обстоятельствах, она внезапно прониклась к старой знакомой теплыми чувствами. Однако, поразмыслив еще немного, она решила, что это довольно странно со стороны Элис Северн, которую она не видела уже больше года, ни с того ни с сего позвонить и предложить купить старое норковое манто.

Миссис Чейз заглянула на кухню и поручила домработнице приготовить на обед суп и салат. Ей даже в голову не пришло, что отнюдь не все, подобно ей, сидят на диете. Она перелила херес из бутылки в графин и принесла его в гостиную. Ярко-зеленые тона комнаты вполне соответствовали чересчур молодежному стилю одежды миссис Чейз. Ветер трепал гардины на окнах, из которых открывался потрясающий вид на Манхэттен с высоты птичьего полета. Она поставила на проигрыватель пластинку лингафонного курса и села, напряженно вслушиваясь в мужской голос, нарочито четко произносящий французские фразы. В апреле Чейзы планировали отпраздновать двадцатилетие брака поездкой в Париж; по этой причине она и приобрела лингафонный курс французского, и по той же причине ее заинтересовало предложение Элис Северн: это же очень практично, решила она, поехать в Европу в ношеном манто, которое по приезде можно будет укоротить и переделать в пелерину.

Элис Северн приехала за несколько минут до условленного времени, что было, конечно, на нее непохоже, поскольку она никогда не отличалась пунктуальностью, по крайней мере, если судить по ее расслабленной манере держаться. На ней были очень скромные туфли и видавший лучшие дни твидовый жакет, а в руках она держала коробку, перетянутую старой бечевкой.

— Я так обрадовалась твоему звонку! — улыбнулась миссис Чейз. — Бог знает, сколько мы не виделись — целую вечность! Ведь мы уже давно не выбираемся в Гринвич!

Ее гостья, хоть и улыбалась, хранила молчание, и миссис Чейз, настроившись на радушно-восторженный лад, немного стушевалась. Когда они устроились в гостиной, миссис Чейз оглядела гостью и подумала, что если бы случайно встретила ее в городе, то не узнала бы — не потому, что та как-то изменилась внешне, но потому, что раньше миссис Чейз никогда не присматривалась к Элис Северн, а это было по меньшей мере странно, ведь ее трудно было не заметить. Даже будь она не такой долговязой и чуть более компактной, мимо нее нельзя было пройти, не обратив внимания на привлекательную внешность. Что ни говори, а эти рыжие волосы, и как бы отрешенный взгляд, и веснушчатое, чуть увядшее лицо, и худощавые сильные руки сразу выделяли ее из толпы — этого у нее не отнимешь.

— Хересу?

Элис Северн кивнула: ее голова едва держалась на тонкой шее и была похожа на тяжелый цветок хризантемы, который вот-вот упадет со стебля.

— Крекеров? — предложила миссис Чейз и тут же подумала, что у таких худосочных дылд всегда отменный аппетит. При мысли о сегодняшнем скудном обеде — суп с салатом — ей стало вдруг неловко, и она поспешно солгала: — Уж не знаю, что там моя Марта придумает. Сама понимаешь, трудно приготовить что-то особенное, если не предупредить заранее… Но расскажи мне, дорогуша, что новенького в Гринвиче?

— В Гринвиче? — переспросила гостья и быстро-быстро заморгала, словно в комнате внезапно вспыхнул яркий свет. — Понятия не имею. Мы не живем там уже какое-то время, полгода или даже больше.

— Правда? — удивилась миссис Чейз. — Видишь, как я отстала от жизни. И где же вы теперь обитаете, дорогуша?

Элис Северн подняла сухощавую руку и неуклюже махнула в сторону окон.

— Там, — ответила она неопределенно. Ее голос звучал невозмутимо, но тихо и как бы через силу, словно у нее вдруг заболело горло. — В общем, в городе. Нам тут не очень нравится. Особенно Фреду.

С мимолетным сомнением миссис Чейз переспросила:

— Фреду? — потому что отлично помнила, что мужа ее гостьи зовут Артур.

— Да, Фреду. Это мой пес. Ирландский сеттер. Ты непременно должна его увидеть! Он привык к большим пространствам. А наша квартирка такая малюсенькая, по сути однушка.

Да, похоже, в их жизни наступила черная полоса, если все семейство Северн ютится в однокомнатной квартире. Но, даже сгорая от присущего ей любопытства, миссис Чейз сдержалась и не стала вдаваться в подробности. Она пригубила хереса и заметила:

— Ну конечно. Я помню вашу собаку. И детей. Из окна твоего универсала вечно торчали их три рыженькие головки!

— У детей не рыжие волосы. Они блондины, как Артур.

Элис Северн поправила ее без тени юмора, так что миссис Чейз, сама того не желая, издала смущенный смешок.

— А как Артур? — Задавая этот вопрос, она приготовилась встать, чтобы пройти в столовую и подать обед. Но, услышав ответ, так и села.

Гостья все с той же невозмутимой интонацией бросила:

— Растолстел! — И, помолчав, повторила: — Растолстел. В последний раз, когда я его видела, а было это всего неделю назад, он переходил улицу и шел вперевалку, как гусь. Хорошо, он меня не заметил, а не то я бы расхохоталась ему прямо в лицо! Он же всегда так следил за своей фигурой!

Миссис Чейз незаметно тронула себя за бок.

— Вы с Артуром… расстались? Удивительно!

— Мы не расстались! — И она взмахнула ладонью в воздухе, точно отгоняла невидимую паутину. — Я знала его еще ребенком. Мы дружили с детства. Неужели ты думаешь, что мы могли бы расстаться друг с другом, а, миссис Чейз? — тихо добавила она.

Подобное официальное обращение словно бы исключало миссис Чейз из близкого круга Элис Северн, и она на мгновение почувствовала себя изгнанной, а потом, идя вместе с гостьей в столовую, вообразила, что между ними выросла незримая стена враждебности. Но за столом, глядя, как нескладные руки Элис Северн неловко развернули льняную