Миссия сдвига на Фа# - Али Абев

– Да, здесь всё честно. Хочешь стать магом? – Умри и воскресни. Хочешь стать творцом? Сходи на Тот Свет, подбери лучик с вершины Горы Творения и наполни им мыслеформы своего творчества. Правда есть одно большое «НО». Никто не даст гарантии твоего возвращения!!! – говоря это, тёмный маг погрузился в чтение свитка своей прожитой жизни.

Андроник рубил с плеча наседавших на него со всех сторон тюрок-сельджуков, когда в висок вонзилась дикая пронзившая мозг боль. Принц отпустил поводья, картина боя померкла. Следующее, что он увидел, медленно поднимаясь аморфной кляксой с земли в небеса – своё коченеющее тело, лежащее под грудой других тел. Посланник Сатурна – тёмная мрачная ледяная тень, маячил слева, срывая с тела последние покрова тепла. И, по мере ухода кристаллов жизни в зону тени, перед взором Андроника взрывались ярким фейерверком разноцветные огни стихий. В какой-то момент он осознал, что летит куда-то вверх по вертикальному туннелю навстречу Свету. Восприятие обострилось, и, вместе с ним, вернулась ярость боя.

«Я не могу уйти, не отомстив турку, пославшему стрелу!» – вскипел царевич. В тоже мгновение алый смерч встал на его пути, как стена. Андроник налетел на бешено вращающийся вихрь. Злобная и властная сила завладела всем его естеством, парализовав дубль. Но принц не испытывал никакой муки или ужаса. Она, эта тёмная власть, была ему желанна, он жаждал обрести в себе её присутствие и мощь.

– У меня на самом деле нет выбора, Аполлоний! – произнёс Андроник, возвращаясь из своей Одиссеи в былое. – Свет мне чужд. В миг моего развоплощения я ощутил свою тягу к миру Тьмы. Само общение с Ольгой с этого момента стало тяготить меня. Я никогда не говорил ей об этом, потому что любил её. Хотя, она, видимо, сама догадывалась. Мы с ней стали разной породы, но в нас текла одна кровь, и я дорожил искренне любящим меня Светом моей сестры. Теперь, за годы скитаний в околоземном слое разлагающихся астральных форм, я нарастил броню из тёмных отложений, и отгородился от любого Света. Ты же прекрасно понимаешь, что для меня, сейчас, притронуться к эфирному волокну, – это все равно, что к открытому баллону с метаном поднести спичку. Нижний астрал – он подобен болоту и весь пропитан газом разложения. Потому я физически не смогу, Аполлоний, извини! Моя мнимая Великая Миссия невыполнима. А истинная – давно позади. Даже если ты меня и вернёшь назад, я всё равно уйду с перекрёстка судьбы левой тропой. Гореть зелёным факелом при встрече со столбом акаши, как это уже было в момент моего спасения Хомо Быдла, я больше не собираюсь. О поразивших меня, после данного события, телесных недугах, из-за которых, в итоге, мне пришлось навеки оставить свою плоть в ином измерении, знал лишь очень узкий круг моих родных. Клинок воли мага позволял мне стойко переносить страдания. Твое счастье, что ты, при жизни, не познал этих мук, святый старче! Молчишь, поди, гадаешь, о чём это я? Что ж, давай пожмем, друг другу руки, и, как поётся в песне, в дальний путь на долгие года! Прощай, Аполлоний! Позаботься о тех, кто меня любил. Передай им в новой жизни мой поклон и, как это не странно звучит, мою любовь.

– Ну, что ж… Прощай, Андроник!

Анна наносила макияж, сидя перед зеркалом. Весь день она не находила себе места. Какое-то внутреннее смятение не оставляло её. Когда смута на сердце достигла своего апогея, стоявшее перед ней зеркало треснуло без всякой видимой причины. Отражавшийся в нём лик, раздробившись на осколки, превратился в уродливую гримасу демона.

– Стоп машина! – прокричал, возникший рядом с Андроником Всеволод. – Полный назад! – не давая дядьке опомниться, он вернул его фокус осознания к моменту раз-воплощения. Тот вновь пережил смертельный удар стрелы в висок, выход из тела и полёт навстречу Свету. Вставший на его пути алый вихрь был отброшен синим лучом, изошедшим из образа возникшего рядом огненного серафима – Дмитрия Солунского.

– Отгородился он от сестры! – пробурчал Всеволод. – Нашему засадному полку на эти ваши городушки, – просто тьфу и растереть! У нас, дядя, весь ход истории наперекосяк из-за вашего эго.

Свет нарастал и, вскоре, ослепительная белизна заполнила всё вокруг.

– Аз есьмь Царь и Господь твой! – громовой голос заставил всё существо Андроника оцепенеть. – Ты можешь взглянуть на меня, Андроник?! Я жду тебя! – Лучезарный ангел в ослепительном сиянии стоял перед развоплощённым человеком. Он приветствовал своё вернувшееся земное отражение. Но Андроник не мог поднять на него свой взор. Непереносимо яркий Свет, исходивший от божественной сущности, вызывал физическую, почти телесную боль, от которой он только совсем недавно освободился, как ему казалось, навсегда.

– Позволь мне уйти, Отче! – простонал Андроник. – Сам видишь, страдаю я от твоего излучения. Нестерпимо оно для меня.

– Ага, щщас! – проговорил, наблюдавший за сценой встречи, Всеволод. – Я, можно сказать, весь потенциал Солунского израсходовал, чтобы его спасти, а он «Прощевайте!» с порога Господу. – Давай, помогай, Аполлоний! Фиксируй положение его точки сборки, а то опять соскользнёт во ад. Скрещенные два луча Всеволода и старца зажали, словно клещами, зайчик света Андроника в будхической области кокона восприятия.

– Господь Духа, не покинь странника! – взмолился Аполлоний.

– Постой, сын мой! – приказал, стоявший перед Андроником ангел. Боль твоя – следствие материальной поляризации души. Дух и материя – два полюса. Ты очерствел к Свету. Твои желания приковали тебя к земному плану, ибо нет в тебе горения Духа. Ты изгнал Господа из Храма своего. Вот и не можешь поднять теперь на него взор. Ох уж эта неуёмная жажда власти и первенства в мире людей! Оглянись! – Вон внизу, в темной области, лежат бездыханные оболочки. С чем остались души их бывших хозяев, перешагнув порог Сатурна? С золотой казной, с короной, с дворцами, слугами и красивыми девушками? Или, может быть, они по-прежнему плетут интриги, морочат людям голову, заманивают доверчивых конкурентов в свои сети? Они остались наедине со своим внутренним миром, Андроник. Оморока из мыслеобразов заступила им путь к Свету Божьему. И если кто был рабом своих страстей – то рабом и остался, устремившись по пути сладостного яда желания в нижний астральный слой разлагающихся форм, примыкающий к проявленному миру. И не так уж важно, был ли этот яд телесным грехом или грехом мысли и гордыни. Грешная душа не может избавиться от закостеневшей привычки, но и насладиться ею, за неимением тела, тоже не может. Вот и мучается в мазуте низших слоёв астрала, мечтая о скорейшем возвращении в плотный мир. Не это ли истинное рабство, Андроник?

А тот, кто провёл жизнь в молитве, в беседе со своим Господом, кто обрёл Свет в своей душе при жизни, тот и после её окончания будет пребывать в духовном устремлении, поднимаясь в Мир Горний. Ему будут ведомы тропы Надземного и дадена власть над земным миром, согласно его развитию. Так кто из них Царь, а кто раб, Андроник?! И у кого из них впереди Жизнь Вечная, вместо ярма новых воплощений в чистилище?

– Прости, Господи! Умом понимаю тщету одолевших мя страстей, чую смрад, исходящий от горящей оболочки моей, пропитавшейся кровью, ненавистью, завистью и ложью. Раскаиваюсь, искренне и с великой болью сердечной в грехах своих, Господи! Но шагнуть в объятия твои не могу. Паралич всё сковал. Боль пронзает… Устал я, Господи, Всеблагой Владыка, если б ты только знал, как я устал слоняться мытарем в подлунном мире страстей человеческих! Помоги мне, Отче! Избави мя грешного! Сожги скорлупу грехов моих, вставшую между нами! Омой мою душу Светом! Дай мне умереть в сиянии Твоём, только не оставь мя, грешного!!!