Спасти(сь) (от) дракона - Елена Амеличева

— Найяна! — я рванулся к ней, когда она соскользнула с Амана.

Такая хрупкая, статуэточка моя!

— Позаботьтесь, пожалуйста, о верблюдах, — попросила, будто и не слышала меня.

— Можете не волноваться, госпожа, они тоже будут гостями нашего дворца, — Ясмар указал ей на белоснежную ковровую дорожку, ведущую к такого же цвета двери с вензелями и головой рычащего дракона. — Добро пожаловать!

— Найяна! — я оттолкнул его людей и встал на пути. — Нам надо поговорить!

— Меня ждет жених, — сухо отозвалась она и, обойдя стороной — так, словно боялась запачкаться об меня, прошла к двери.

— А вас ждет отец, принц Мансур, — не преминул напомнить глава его личной гвардии. — Полагаю, он сочтет небезынтересным рассказ о вашем увлекательном путешествии!

Зарычав от бессилия, я оказался в объятиях Эльмира.

— Уймись, — шепнул он мне в ухо. — Немедленно возьми себя в руки!

— Пусти! — я рванулся прочь.

— Нет уж, стой, — он удержал меня и шлепнул по шее. — Включи голову, друг. Сейчас Найяна тебя слушать не станет, а вот все окружающие слушают уже — во все уши! Каждое слово будет доложено, сам знаешь, кому.

— Да и пусть! Гори оно все огнем! Она ненавидит меня теперь, Эль!

— Да, ненавидит. Но своим поведением ты сделаешь только хуже. Хуже своей ягодке. Что с ней будет, если мать Амана сочтет, что ты уже попортил девицу?

Я вздрогнул всем телом. Яд и вторая жена моего отца — практически единое целое.

— Одумался? Молодец. Дыши, успокойся. Включи голову, Манс. До свадьбы еще очень, очень далеко. У нас достаточно времени, чтобы исправить то, что натворили. Ты понял меня, да? — заглянул в мои глаза.

Сил хватило лишь на то, чтобы кивнуть.

Я должен взять себя в руки.

Чтобы все исправить!

Я сжал зубы и сделал глубокий вдох. Сам в задницу залез, сам и выберусь. Вошел во дворец и первым делом нашел Хафсу. Юркий старикан в тюрбане с него самого размером на чем свет стоит ругал слуг, которые во внутреннем дворике то ли фонтан криво установили, то ли редкие цветы потоптали. Я так и не понял, было не до того.

— Гнев Богини да обрушится на вас, лодыри! — он подпрыгнул от злости.

Тюрбан закачался, как желе, на его голове. А потом старик увидел меня.

— Принц Мааааансуууур! — Хафса расплылся в улыбке, показав последние три зуба, одиноко торчащие во рту.

— Где четвертый клык потерял, грозный хищник? — я привычно пошутил над ним, обхватив руками и легко приподняв — он даже легче, чем Найяна, причем, большая часть веса ушла на любимый головной убор — предмет его гордости. — Помню, когда уезжал, ты зубастее был!

— В чьей-то заднице мой клык застрял, — Хафса захихикал. — Поставьте уж дедушку на место, девок лапать будете, а не такую ветошь, как я! Вон, сколько служаночек новых бегает, — стрельнул глазками в стороны кустов, из-за которых доносился женский смех. — Развлекайтесь, малыш-принц!

Мне теперь другие не интересны. Я невесело усмехнулся. Моим сердцем завладела самая лучшая женщина на земле. Та самая, что ненавидит меня теперь. И от этого душу разъедает горечь, которой доселе и не ведал.

— Дело к тебе есть, Хафса, — я понизил голос.

— Все сделаю, — тот закивал, а тюрбан снова заходил ходуном.

Объяснив ему, что нужно приглядывать за нашей гостьей, дабы никто и подумать не сумел о причинении ей вреда, я заглянул в глаза шустрого старика.

— Если что — сразу посылай за мной, понял? В любое время дня и ночи!

— Понял, малыш, понял, — тот тепло улыбнулся. — Услышала стенания презренного деда наша великая Богиня! Благословила сердце моего любимчика любовью!

— А вот об этом никому говорить нельзя.

— Понятное дело, а то змея-то паршивая хвостом своим подавится, коли невеста ее змееныша другому достанется! — он восхищенно вздохнул, сложив руки на животе. — Как хорошо, хоть перед смертью детишек ваших понянчу, как вас самого когда-то!

— Хафса, я на тебя полагаюсь.

— Все сделаю, малыш-принц, — прослезившись, пообещал старик. — Жизнь свою отдам за юную госпожу! Все, побег я к ней! — он подскочил и умчался, только подпрыгивающий острый верх тюрбана, как пирожного, был виден из-за кустов.

Я облегченно выдохнул, проводив взглядом эту бешеную зефирку. С сердца будто сняли часть тяжелого груза, не дающего дышать. У Хафсы еще три зуба имеется, этого ему вполне хватит, чтобы покусать любого обидчика моей ягодки, будь то хоть сам султан. В крайнем случае, швырнет тюрбаном и зашибет насмерть. А если без шуток, то…

— Госпожа, госпожа… — шепоток рабочих отвлек меня.

Я посмотрел на белую дорожку и увидел шествующую по ним мать. Редкая красавица, даже у меня замирает сердце, когда вижу, как точеная фигурка плавно движется, овеянная солнечным светом. Каштановые волосы, волнами ниспадающие на спину и грудь, мягко колышутся в такт шагам. Ею хочется любоваться, не отводя глаз.

Именно это я и сделал, с улыбкой лаская точеный профиль, губы, словно бутон розы, яркие и без женских ухищрений и будто невзначай оттеняющие нежнейший персиковый цвет лица, брови вразлет над большими прозрачно-голубыми очами в опушке из красиво изогнутых ресниц, и нежный маленький носик.

— Приветствую вас, матушка, — я склонился в поклоне перед самой красивой драконицей в мире.

Не зря в народе ее именовали Несравненной и Сердцем султана — до тех пор, пока не появилась эта проклятая Нагиня, вторая жена отца.

— Приветствую тебя, сын! — бархатный голос обнял меня, а следом прижала к себе и сама мать.

Терпкий сильный аромат цветков драконьего дерева окутал, ударив в нос. Она всегда пахла ими, сколько себя помню. Странно, но на моей ягодке этот аромат лежал по-другому, был более нежным, сливочно-сладким с нежностью шелка и почти неявными резкими нотками, словно сильные черты характера еще были растворены в мягкости, присущей молодости и наивности.

Правильно говорят, что драконье древо проявляет истинное в человеке. Моей матери еще в юности пришлось стать сильной, чтобы выжить. Асурия — принцесса самого сильного драконьего клана, она стала добычей моего отца, когда он одержал над ними победу. Ее судьба была известна — стать наложницей Повелителя.

Но девушка, совсем еще дитя, смогла пробудить в его жестоком сердце, не знающем пощады, ранее не изведанное чувство — любовь. Он взял ее в жены, мало того, назвал своей королевой. На свет появился я, укрепив отныне незыблемый авторитет матери.

Но после нескольких лет мира и процветания, которыми Империя была обязана влиянию на мужа мудрой королевы, в нашу жизнь Шасиана. И все рухнуло. Нагиня — жгучая брюнетка с бездонными черными глазами, роскошным телом и воистину змеиным коварством отлично разыграла свою роль, охмурив Повелителя.