Ожерелье невесты - Кэт Мартин

Когда они добрались до намеченного места вблизи Сен-Назера, вместо Итана через борт перевалил помятый, избитый Макс Брадли, харкая кровью на надраенные доски палубы. В плече у него засела пуля, лицо было обезображено глубокой раной.

– Капитан бежал из тюрьмы, как мы и планировали, – устало рассказывал Макс. – Мы почти добрались до берега, когда они догнали нас. Мы отбивались изо всех сил. Потом один из них выстрелил в меня. Они подумали, что я мертв, иначе меня бы здесь не было.

– А Итан? – спросил Корд, холодея.

Брадли прерывисто задышал, когда хирург, которого Рейф предусмотрительно взял на судно, принялся осматривать его.

– Он жив. Они вернули его в тюрьму. У него есть враг. Не знаю, кто он.

Брадли поморщился, когда врач проткнул иглой края раны на его лбу и протянул через них нить. – Они следят, чтобы он не сбежал.

– Так значит, все кончено, – мрачно сказал Корд, вцепившись руками в спинку стула, стоявшего у койки, на которой лежал Брадли.

– Я этого не говорил. – Макс осклабился. – Ничего не кончено. Еще рано сдаваться.

Его слова ободрили Корда, но не слишком.

Он попытался отбросить мрачные мысли и думать о Виктории, воображая, как ее тонкие ручки обвиваются вокруг его шеи, ее гибкое тело прижимается к нему, принося тепло и успокоение. Он представлял, как она будет суетиться вокруг него, стараясь утешить, как он отнесет ее наверх и будет любить ее, чтобы податливое тело жены.

Это помогло забыть о страданиях Итана. Но когда Корд перешагнул порог своего дома, Тиммонз сообщил ему, что Виктория уехала с Грейс Частейн в гости к подруге Грейс, живущей в деревне. Дворецкий не смог сказать точно, когда ее светлость намеревалась вернуться.

Корд перестал ходить по кабинету и уселся за письменный стол. Ему надо было заняться бумагами, громоздившимися на столе, но он не мог сосредоточиться.

Где Виктория?

Он наказал ей не отлучаться далеко от дома. Он предупредил ее, что Харвуд в Лондоне. Вдруг что-нибудь случилось? Вдруг беда?

Отодвинув кресло, он встал и снова заходил по кабинету. Стрелки часов на камине показывали семь часов вечера, когда он услышал голоса в прихожей и понял, что вернулась жена. Корд вышел из кабинета, его шаги ускорялись по мере того, как рос его гнев. Он издали увидел Викторию, улыбающуюся Тиммонзу, словно ничто в мире не тревожило ее, и от ярости готов был взорваться.

Остановившись в нескольких шагах от нее, он прислонился к стене и скрестил руки на груди.

– Значит, вы вернулись.

Она повернулась на звуки его голоса, и шляпка, ленты которой она развязывала, слетела у нее с головы и упала в угол.

– Вы… вы дома. Вы вернулись быстрее, чем я полагала.

– Это я уже понял.

Дворецкий нагнулся, поднял ее шляпку и стоически подал ей.

– Спасибо, Тиммонз, – сказала она.

– Идите, Тиммонз, – бросил Корд, нетерпеливо дожидаясь, пока тот удалится. Тяжелый взгляд обратился на жену. – Так-то вы слушаетесь моих приказов? Уехать бог знает куда, по-вашему, означает держаться ближе к дому.

– Я… я… неожиданно представился благоприятный случай.

– Неужели?

– Я не думала, что огорчу вас.

Он схватил ее небольшую гобеленовую сумку и махнул головой в сторону лестницы. Виктория прошмыгнула вперед, торопливо поднялась по лестнице и направилась в свои комнаты.

Корд вошел за ней и плотно притворил дверь.

– Что Итан? – спросила она, меняя тему и стараясь говорить так, как будто ничего особенного не происходило, – без всякого успеха, потому что Корд не успокаивался.

– Побег закончился неудачей. Мой кузен остается в заточении во Франции.

Она шагнула к нему.

– Корд, мне так жаль.

Он остановил ее, выставив руку.

– Почему вы не послушались меня? Почему уехали, когда я велел вам оставаться дома?

– Я… не подумала, что вы будете против этого. В конце концов, Харвуд оставался в Лондоне. Что для меня могло быть безопаснее, чем находиться за пределами города?

Он нахмурился. Что-то в ее объяснении было такое…

– Кого же вы навещали на этот раз?

– Школьную приятельницу. Мэри Бентон. Они с Грейс большие подруги.

Ему не нравилось, что она избегала его взгляда.

– Бентон… Бентон… Дочь Ричарда Бентона? Или Роберта, его кузена?

Она нервно сглотнула.

– Мэри дочь Саймона. Саймон родственник Роберта и Ричарда, но я не… не знаю, кем он им приходится.

– Ясно. – Он все прекрасно понял. Он понял, что жена лжет. – Все это чрезвычайно интересно, поскольку никаких Роберта и Ричарда Бентонов не существует. Я только что выдумал их.

Ее лицо побелело.

– Я… я могла ошибиться.

Корд подошел к ней через всю комнату, взял за плечи и заставил привстать на цыпочки.

– Вы лжете, Виктория. Если Мэри Бентон и существует, то вы были не у нее. Где вы были? Мне нужна правда, и немедленно.

Она смотрела на него большими округлившимися глазами, ее плечи обмякли.

– Хорошо, я скажу вам правду, если вы обещаете не сердиться.

Он стиснул зубы и поставил ее на пол.

– Я так зол, что могу только обещать не придушить вас. Так где вы были?

Она нервно облизала губы. У нее был такой вид, словно больше всего ей хотелось провалиться сквозь землю.

– В Харвуд-Холле.

– В Харвуд-Холле? Это невозможно. Вы не можете быть такой безрассудной.

– Это было не так безрассудно, как кажется. Барон ведь в Лондоне. Это была прекрасная возможность попасть туда.

Он весь кипел. Он изо всех сил старался взять себя в руки.

– Вы не выполнили моих указаний и покинули безопасный дом, поспешив в Харвуд-Холл, в это змеиное гнездо! Не могу поверить, объясните мне, Бога ради, почему вы решились на этот совершенно безрассудный поступок?

Она вскинула голову.

– Потому что Майлс Уайтинг убил моего отца. Или по крайней мере я убеждена в этом. В вещах матери я нашла спрятанный там перстень. Он был на руке отца в день убийства. Я уверена, что это барон снял его с руки отца в день убийства, а моя мать нашла перстень. Если все так и было, то, возможно, она написала об этом в своем дневнике. Вот почему я поехала в Харвуд-Холл. Только так я могу доказать, что барон виновен.

Ярость продолжала бушевать в нем, пока он осмысливал ее слова. Он помнил, что Виктория говорила ему об убийстве отца, она сказала, что надеется увидеть, как убийца понесет наказание. Но тогда она не упомянула, что подозревает барона. Как ни безрассудна была ее вылазка в Харвуд, у Виктории хватило на это смелости. Сумела же она прокрасться на шхуну, разве нет? Однако в его голове раздавались слова Рейфа: