Зов чужого прошлого - Марьяна Сурикова

– Покупка.

Пожал плечами.

– Разные места, разные традиции, разные нравы.

– А как правильно рассудить?

– Добавь еще факторы. Симпатию?

– Ох, его мама была не в восторге. Бабушкам и будущим свекровям я вечно не нравлюсь. Не чувствуют во мне стремления к заботе.

– Здесь не женщины пускаются в погоню.

– Касательно жениха, – я намотала на палец кончик косы, – ему определенно нравились мои волосы.

– Волосы легко отрезать. Зачем к ним прилагаться женщине?

Я фыркнула.

– Его удовлетворили мои зубы, по крайней мере целовать пытался.

Эйден откинулся на спинку.

– Пятьдесят на пятьдесят, – прокомментировал он. – Могут искать, а могут и нет.

– Точный расчет…

Меня прервал хозяин. Он вышел из кухни, неся заказ, и стукнул перед носом глиняным горшочком с едой. Ей оказалась некая каша из незнакомой крупы, тушенная с мясом. Мужчина водрузил рядом кувшин с питьем. Затем отер о передник две вилки, воткнул в горшочек и, буркнув невнятное пожелание (вряд ли приятного аппетита), вернулся на кухню.

– Как думаешь, съедобно?

– Блюдо кочевников? – Эйден кивнул. – Определенно.

Он первый взял вилку, не отвлекаясь, подобно мне, на рассуждения, что же это за незнакомая крупа, а мясо какое, насколько приборы чистые, и приступил к еде.

– Что за блюдо кочевников? Ты подозрительно осторожно его ешь.

– Нельзя сразу есть много.

– А, – я сообразила, что, конечно, нельзя, если до этого толком не ел, только сама на его месте вряд ли смогла бы удержаться. – Так что за блюдо?

– Его традиционно готовили в яме в песке, укладывая на дно плоские камни. Дров нужно немного, камни нагреваются от костра и после отдают тепло долгое время. Еды проще приготовить в большом объеме.

– Откуда тайлы его знают?

– Через горы издавна проходит путь в южные города. Он короче, чем если ехать по равнине. Та лежит в стороне.

– Значит, ассимиляция культур. Взяли друг у друга самое полезное. А в чем его здесь готовят?

– Земляная печь.

Я сперва отложила вилку, решив начать с питья. Жажда снова принялась мучить, едва шок немного отступил. Полагаю, кабы не она, ни за что не решилась бы это отведать.

– Запах тухлых яиц, – поморщилась, сделав глоток. – Тоже питье кочевников?

– Местная вода, – Эйден, не колеблясь, попробовал. – Полагаю, лечебная.

– Лечебная? – я зажала нос и выпила еще. Со второго раза на вкус ощущалось не столь плохо. После воды пришел черед каши, а она вдруг показалась намного аппетитнее, и голодный желудок в предвкушении заурчал.

– Ох, – отодвинула горшочек. – Хорошо, когда культуры ассимилируются, а горцы готовят блюда кочевников. Им оно удается.

Эйден взглянул в окно.

– На улице темно, пора думать о ночлеге.

– Он не даст нам комнату.

– Смотря как просить. Любезный!

Отнюдь нелюбезный владелец харчевни высунул голову из кухни.

– Доели? Так пора дальше ехать.

У Эйдена на ладони появилась серебряная луна. Он прокатил ее между пальцами, и блеск привлек внимание хозяина. Тот выразительно сглотнул, но проговорил:

– Полумесяц с вас.

Эйден подбросил монетку, поймал и сжал в ладони.

– Настолько не любите незнакомцев?

– А чего вас любить? – подбоченился хозяин, поглядывая на руку мага. – Один такой дочку сманил. Уехала, куда боги ведают. Довольна там поди, до родного отца ей дела нет.

Мне хотелось сказать, что дело вовсе не в чужаках, но вмешиваться не стала.

– Уехала? – удивился Эйден и вдруг подкинул монету высоко, а та зазвенела и полетела прямо к хозяину. Мужчина ее поймал.

– Сами поезжайте дочь проведать. Благодарю за гостеприимство.

Он поднял кувшин, делая из него глоток, а я отодвинула стул, решив, что более ждать нечего, и недоумевая, к чему быть щедрым со столь неприветливым субъектом. Эйден поставил посудину со стуком и начал подниматься, а я уже повернулась к двери.

– Погоди…

Решился ли хозяин харчевни нас приютить, узнать так и не довелось, хотя я вся обратилась вслух. Любые слова, которые собирался произнести этот достойный человек, заглушил грохот распахнувшейся двери и шум голосов. Жених явился на порог, одетый по-походному, с отцом и отрядом добровольцев. Пятьдесят процентов склонились в пользу «Могут искать».

– Эйден, – я медленно села обратно, пока парень, резко замолчав, пялился на меня, явно не ожидая столь быстрого окончания поисков, – это мои спасители.

И ухватила мага за рукав, не зная, что теперь делать.

– Ты только не убивай их, – зашептала, вспомнив кошмарный момент в пустыне.

Маг ничего пообещать не успел. Жених пришел в себя и громогласно прокричал, ткнув в темнейшего пальцем:

– Это еще кто?

Теперь не ответила я. Тогда несостоявшийся муж решительно переступил порог и оказался за спиной Эйдена, пока тот совершенно спокойно сидел, словно мы продолжали мирно ужинать.

– Эй, чужак, – на плечо мага легла широкая мозолистая ладонь, – ты сидишь с моей женщиной.

Мне сделалось нехорошо, а лицо кардинала не изменилось, разве что залегшая между бровей складка стала отчетливей. Будучи совершенно бесстрастным, он подхватил в руку вилку. На миг показалось, маг запустит ее в горшочек, но Эйден лишь перекатил прибор между пальцами, как недавно монету. На сердце сразу похолодело, и возник вопрос: насколько опасным оружием может служить вилка?

Мужчина поймал мой взгляд, усмехнулся и положил вилку, припечатав ладонью к столу.

– Эй! – вконец разозленный жених тщетно пытался привлечь внимание. – Ты не слышишь?

– Слышу, – маг оставался невозмутим, – я размышляю, что, будь она твоей, не сидела бы сейчас со мной.

Тайл сурово нахмурился, пытаясь сообразить, как на подобное ответить, да еще в похожей манере.

– Ты плохо понимаешь всемирный, чужак? Или лучше назвать тебя вором? – Он, гордый выбранным оскорблением, обернулся к группе поддержки, а те кивнули, пусть вразлад, но выразили одобрение. – Так держать. Повадились чужаки прибирать к рукам наших женщин. Добей его, чтоб остальным неповадно было.

Жених и добил. Ткнул в мою сторону пальцем и, чтобы уж ни у кого не осталось сомнений, заявил:

– Это моя невеста. Она за спасение обещание дала. Убирайся, пока отпускаем. Понял?

И он вновь сдавил плечо мага, а в следующий момент заорал и отдернул проткнутую вилкой руку. Я даже не успела заметить, как прибор вновь оказался в ладони Эйдена, а маг уже резко отодвинул стул и поднялся. Пока участники поискового отряда переводили взгляд с жениха на чужака, пытаясь понять, что сейчас произошло, кардинал сложил на груди руки.