Крутой опер - Владимир Черкасов-Георгиевский

трупа. Они тихо внесли его в полуоткрытую дверь квартиры, опустили на пол прихожей.

Четвертый прикрыл дверь. Шестой, вынув пистолет с глушителем, проскользнул к комнате, из которой слышались звуки телевизора. Серченко смотрел его, сидя в кресле спиной к двери. Шестой выстрелил ему в затылок!

Киллер приблизился к обвисшему телу и сделал контрольный выстрел в лоб. Выглянул в прихожую и кивнул Четвертому. Тот захлопнул входную дверь.

Они начали обыск квартиры. Перевернули ее вверх дном. Забрали деньги и ценности, инсценируя ограбление.

Кострецов, на участке которого трудился безопасник Серченко, узнал о происшедшем из МУРа первым. Он позвонил Ситникову, и они отправились на квартиру Серченко после того, как оттуда забрали трупы и уехала выездная бригада.

Киллеры добросовестно перерыли комнаты, но пропавшее Сергея и Петра не интересовало. Они были уверены, что здесь сработала банда Осиповского.

— Доигрался Вася, — сказал Кострецов. — Ведь я ему втемяшивал, чтобы принял все меры предосторожности.

Ситников задумчиво произнес:

— Жена, видать, его подвела. Ее наповал ножом положили. Как умудрились? Она, наверное, сдуру дверь открыла или еще чго-нибудь в этом роде. Серченко-то застали врасплох, раз две пули в голове и никаких следов, что сопротивлялся.

— Сильнейший удар нанес Осиповский нашему расследованию, — сказал Кострецов. — Вася единственным ценным свидетелем по ограблению Ахлопова был. Ну, еще Балдыкин видел майора в квартире над банком. Но эю не то. Оборвал все-таки заветный кончик Осиповский. Теперь одна надежда — на Вику да Яшу Тундру, которого я по раскрутке Ашота опять зацепил.

— Да что ты! — радостно воскликнул Петя.

— Повезло. Поперся Ашот за припрятанными бабками по Ленинградке на свою дачу. Я на нашем «жигуленке» следом. Деньгами из своего загашника на даче Ашот запасся, стал возвращаться в Москву. Я веду его и вдруг вижу сзади явно севший мне на хвост задрипанный синий «форд». Помнишь, о котором Яшины соседки нам говорили? Пригляделся — за рулем Тундра собственной персоной!.. Думаю, Яша поближе к Ашотову тайнику из Москвы и сбежал, где-то рядом с его дачей обитает. Иначе как он мог за нами прицепиться?

Петя уважительно округлил глазки.

— Ну ты и Кость! Сумел-таки Тундру обнаружить.

— А самую крупную рыбину, Осиповского, никак не могу накрыть.

— Но через Вику-то приложишь.

— Будем надеяться. А Яшу надо на тех дачах пошукать. Он сейчас злой на своего куратора. Может интересненькое нам подкинуть. Ну, а с Ашота твоего мне еще деньги надо получить. Теперь он у тебя крючок прихватил, пусть в своих киллерских замыслах полностью его заглотит. Ты же его потом и прищучишь.

— Ты, Сергей, природный рыбак, — рассмеялся Петя. — Хоть на отмелях, хоть в омутах рыбье засекаешь и подсекаешь. Используем этого Ашота, если понадобится.

Они сидели на кухне Серченко, прибранной и вылизанной Наталкой до сияющей чистоты.

— Осиповского теперь надо разрабатывать крайне осторожно, — проговорил Кострецов. — Он на пределе. Способен на любые неожиданности. Видишь, что с Серченко вытворил. Это снова наш прокол, как и его покушение на Яшу. Не успеваем действия майора опережать. Что еще черт ему подскажет и в чем поможет?

— Да, связались с дьяволом — надо держать ухо востро. Противник-то нешуточный: майор с самой верхушки утро. Но ведь делаем все, что можем, Серега. И даже не разбираем, что правильно, что неправильно в законном смысле.

— Правильно, неправильно — это зависит от того, с какой стороны забора ты стоишь, — веско сказал капитан. — Но мы-то с тобой, Петро, всегда по одну сторону.

Часть IV

МУШКЕТЕРЫ И ЗНАТОКИ

Глава первая

Сергей решил навестить вдову своего убитого друга-опера Леши Бунчука. Позвонил Кате заранее, чтобы не было неожиданности, как в прошлый раз.

Катя к встрече приготовилась. Она открыла ему дверь в красивом бежевом платье с белым кружевным воротничком. Смутилась, увидев, что Сергей внимательно посмотрел на него, сказала:

— Нарядилась вот. У нас ведь, кроме тебя и Саши Хромина, гостей не бывает.

— Ты в этом платье как гимназистка. — Кострецов улыбнулся и протянул ей букетик цветов.

Из комнаты выбежал Лешин сын Мишка: вихрастый, подвижный, но бледноватый паренек. Сергей принес ему подарочек — пластмассовый конструктор.

Потрепал по голове мальчишку со словами:

— Тренируй смекалку В нашем оперативном деле это прежде всего.

Мишка принял коробку в обе руки, светло посмотрел на капитана.

— А ты, дядя Сережа, думаешь, что я, как папа и ты, оперативником смогу стать?

— Уверен.

— А мама не дает мне силу набирать, — пожаловался Мишка.

Кострецов недоуменно поглядел на Катю.

— Он болел, — объяснила она, — а все просился утром гантельки поднимать.

— Ну, — рассудительно произнес Сергей, — при болезни и ранении спортивные нагрузки откладываются.

Мишка уже не слушал их. Он сел прямо на пол и, открыв коробку, начал разбираться в конструкторе.

Катя провела Сергея в комнату. Стол, застеленный крахмальной скатертью, был накрыт на двоих. Катя устроила цветы Сергея в вазу, стала носить из кухни еду.

Спросила как-то по-домашнему, будто бы Кострецов был хозяином дома:

— Вино или пиво будем?

— Я пиво люблю, — ответил он и подумал, что о вкусах настоящего хозяина она бы точно знала.

Кострецов ел с удовольствием. В последт нее время не было у него ни возможности, ни желания возиться у себя дома с приготовлением полноценных ужинов. А Катя всегда готовила отлично.

— Мишка шустрый, — сказал он, — а по лицу заметно, что болел. И что на него болячки обрушиваются? Свозить бы его на море. Укрепился бы там.

— Все хорошо, Сережа, — улыбаясь, проговорила Катя.

— Как это?

— Знаешь, вокруг все и на все жалуются, даже богачи. Выступает по телевизору какой-нибудь новый русский или министр — и все о невзгодах. Я уж не говорю о пенсионерах и простых людях. Кого ни покажут, все в одну дуду: плохо, совсем плохо…

— Как жизнь идет, так и говорят.

— Ну при чем тут, Сережа, жизнь? На то она и жизнь, чтобы быть всякой. И вот показали недавно одного человека. Он в Бога давно уверовал, но работал с молодости в кинопромышленности: декорации для съемок строил. Сейчас священник. Дали ему совсем разрушенную церковь на Ярославщине, даже креста на ней не было. Взял он топор и начал в одиночку ее восстанавливать. Живет где-то в сарае, материал для храма, Христа ради, добывает. Воздвигает церковь дни напролет.

— Он, наверное, не семейный.

— Да в том-то и дело, что у него жена больная и трое детей. У священника зарплаты нет, живут только на ее пенсию по инвалидности. И вот корреспондентка спрашивает его — на что уж привыкла всегда и от