Город темной магии - Магнус Флайт

Сара засвистела, но незнакомец не замедлил шага. Вот незадача: он практически бежал, несомненно, торопился поскорее попасть домой после долгого рабочего дня.

Саре взгрустнулось. Тонкая черная футболка насквозь пропиталась туманом, и Сару начинало знобить. Она перегнулась через край крыши над южной стеной и принялась разглядывать леса. Нет, слишком высоко, не спрыгнуть. Среди балок светились крошечные красные точки, которые раньше не бросались ей в глаза. Камеры, с испугом догадалась она. А в кабинете Майлза есть камера? Возможно, если бы была, Макс бы, конечно, знал. Кто их устанавливал, Энди? Для Сары больше не составляло проблемы бороться со сном.

Неподалеку, чуть ли не под ногами, послышался глухой звук, и Сара кинулась к световому люку. Внизу медленно передвигалась какая-то женщина со шваброй в руках. Сара постучала по стеклу. Уборщица замерла и принялся озираться по сторонам, не понимая, откуда доносится стук. Спустя несколько секунд женщина опять начала драить пол. Сара не унималась. Женщина подняла голову. Сара в отчаянии помахала. Уборщица помахала в ответ… и скрылась из виду. Сара испустила вздох облегчения.

Спустя пару минут дверь отворилась.

– Спасибо вам! – радостно воскликнула Сара.

Ее спасительницей оказалась женщина лет шестидесяти с небольшим, в длинном поношенном кардигане, с волосами, стянутыми на затылке гладким пучком. Из-за шаркающей походки она казалась старше своих лет. Идя следом за ней, Сара медленно спустилась по ступеням до площадки третьего этажа, остановилась и обернулась. Чугунная собачка, которая «охраняла» крышу, отсутствовала. Кто мог ее убрать?

– Я неуклюжая, – произнесла женщина, еле-еле преодолевая лестничный пролет. – Простите меня.

– Ничего страшного. Я вышла на крышу, чтобы позвонить, а дверь за мной защелкнулась, – объяснила Сара. – Слава богу, вы меня увидели!

– Рада, что смогла вам помочь, – отозвалась женщина. – Обычно я по ночам здесь одна. Никого нет, только я и призраки.

Сара улыбнулась. Если бы вы только знали, что так и есть, подумала она.

– У вас прекрасный английский, – заявила Сара.

Как объяснил им за ужином Янек, люди старше тридцати здесь обычно не знали языка, поскольку при коммунистах он был строго verboten[55]– или что там говорили в Чехии вместо «verboten».

– Да, – женщина вздохнула. – Я собиралась ехать в Америку.

Сара помедлила. По-настоящему ей стоило бы пойти отыскать Макса и предупредить его, что в здании есть бодрствующий персонал. Но женщина казалась такой одинокой, к тому же она ее спасла. Сара взглянула на часы: час тридцать семь.

– И что случилось потом? – спросила Сара. – Вы добрались до Америки?

Женщина покачала головой и побрела к своей швабре и ведру. Смотреть на ее поступь было мучительно. Похоже, у нее ужасный артрит, решила Сара.

– Я бывшая танцовщица, – продолжила женщина. – Прима-балерина Пражского национального театра.

– Ничего себе! – вырвалось у Сары.

И действительно, невзирая на артрит, в осанке женщины было нечто величественное и грациозное, что после ее признания стало особенно заметным.

– Здорово!

Если честно, Сара почти не разбиралась в балетном искусстве.

– Да. Но никакой, как у вас в Америке, свободы творчества. Мы хотели полететь на гастроли в Нью-Йорк. Семьдесят восьмой год. Я никогда в жизни не думала о том, чтобы покинуть родину. Но тогда я влюбилась в одного мальчика… здесь, в Праге. Джек, американец, навестил родных своей матери. Нам обоим исполнилось по шестнадцать. Моя первая любовь.

Сара потрясенно осознала, что на самом деле женщине было вовсе не шестьдесят с лишним, как она сперва предположила. Ей едва исполнилось пятьдесят.

– Он рассказал мне об Америке. Учил меня английскому. Однажды он упомянул, что в Праге есть американка, которая может мне помочь. Я страшно нервничала. Я не видела эту женщину – она работала в вашем правительстве, но в секретной организации, насколько я поняла. В вашем ЦРУ. Я побеседовала с ней по телефону. Она сказала «Я вам помогу». Я заплакала: «Спасибо, спасибо вам!» Я клялась, что никогда ее не забуду. Каждый день, с каждым вздохом я буду думать о ней. Мы решили встретиться. Вечером. Она предупредила меня, что у нее будут документы и машина. Мы поедем в Берлин. Я должна была молчать. Не говорить ни единого слова своей семье. После представления я вышла из метро, станция «Ленинова» – сейчас она «Дейвицка». Вдруг откуда-то прикатил черный автомобиль. Он сбил меня. Я упала на мостовую, кричала. Машина остановилась. Вышел человек. Он смотрел на меня. Понял, что я почти цела. Я кричала: «Помогите мне подняться! Прошу вас!» Я думала, что еще успею увидеть Джека. Но тот мужчина схватил меня за руки. Держал. Автомобиль дал задний ход. Мужчина не выпускал меня, а колеса переезжали через мои ноги. Через обе лодыжки. Все кости в кашу. Мужчина сел в автомобиль и уехал.

Сара оцепенела, но женщина больше ничего не добавила. Взяв в руки свою швабру, она принялась тереть паркет.

– Но вы же увиделись со своим мальчиком? – спросила Сара. – Он узнал, почему вы тогда пропали?

Неужели парень так и живет тридцать лет, считая, что вероломная балерина передумала и разбила ему сердце? Или он сам и донес на нее?

Женщина покачала головой.

– Меня выгнали из труппы. Не позволяли даже учить. Мои родители потеряли работу. Мои тети и дяди тоже. Никто не хотел со мной разговаривать. Я думала, что умру от голода. Но Юрий Беспалов, директор Национального музея, пожалел меня. Дал мне работу здесь. Мне повезло. Я убиралась тут много-много лет, пока это был государственный музей. Каждую ночь я проверяла, чтобы все было чисто, когда утром придут посетители. Я отскребала от пола жвачки, чистила туалеты. Но сейчас я беспокоюсь. Музей стал частным, хозяева – американцы. Я старая женщина, я для них – обуза, лишняя ответственность, как говорится. Я боюсь потерять работу. У меня ничего нет. Пожалуйста, попросите за меня, чтобы меня оставили.

– Сделаю все, что смогу, – пообещала Сара, чувствуя, что ее рекомендация не принесет бедной женщине успеха.

Однако она была заинтригована прозвучавшим именем Юрия Беспалова. Его поступок совсем не походил на поведение агента КГБ: он дал бывшей балерине работу. Может, Полс ошиблась на его счет?

– Спасибо, что выручили меня. Меня зовут Сара, – прибавила она.

– Стефания, – отозвалась женщина.

Сара сверилась с часами. Семь минут третьего.

В коридоре, ведущем к кабинету Майлза, царила темнота. Сара шла ощупью, шаря рукой вдоль стены. Было четверть третьего. Дверь, разумеется, оказалась заперта.

Сара опустилась на корточки и попробовала заглянуть в узкую щелку между створкой и полом. Света нет. Сара встала и приложила ухо к двери, внимательно слушая. Ничего. Она прижала ухо сильнее, напрягла слух, задержала дыхание…