Горный блокпост - Александр Тамоников

Слова дневальной насторожили Бекетова:

— А что, кто-то еще приходил поздравить Родимцеву?

Ефрейтор усмехнулась:

— Да, ты не первый!

Глаза офицера помрачнели. Ревность кольнула сердце:

— Кто ж был первым?

— Да старлей один. И по-моему, с твоей роты, ты же у Фирсова служишь?

— Я служу не у кого-то, не кому-то, а стране своей, это ясно?

— Конечно, ясно! Ну что встал, проходи, пока пускаю, пока ротного нет! А то и вторым не успеешь поздравить свою Кристю. Хотя я на ее месте погнала бы тебя ко всем чертям!

— Интересно, за что?

— За дела твои! Но что об этом говорить? Твои дела — это твои дела, и меня они не касаются.

— Слухи, что ли, кто какие распустил?

— Я же сказала, меня ваши дела не касаются. Так пойдешь к Кристе или на улицу?

Капитан досадливо покачал головой и направился по коридору к комнате Родимцевой. Постучал. Не так аккуратно, как прежде Жаров. Но услышал то же самое:

— Войдите!

Бекетов вошел:

— Здравствуй, Кристина!

Женщина сразу повела себя агрессивно:

— Ты зачем пришел?

— Как зачем? Поздравить с днем рождения! Вот… цветы… а это… — офицер достал плюшевого говорящего пингвина, — мой скромный подарок.

— Я удивляюсь твоей наглости, Бекетов! После того, что произошло, ты, как ни в чем не бывало, приходишь и поздравляешь меня!

— А что произошло? Или ты так и не узнала, почему мы с Крабовым оказались воскресным вечером в обществе проституток у рынка?

Женщина повысила голос:

— Да мне плевать, что вы там с Крабовым делали. И то, что делал ты после того, как я, дура, согласилась с тобой пойти прогуляться. Понял, подлец? А сейчас… сейчас, прошу, забирай букет, своего пингвина и… уходи!

Только сейчас Бекетов увидел в ушах возлюбленной дорогие сережки. Это мог быть только подарок Жарова. Что взбесило и так нервного после пьянки капитана:

— Плевать, говоришь? Подлец, говоришь? Уходи, говоришь? Вместе с подарками. Конечно, какой на хер может быть пингвин, если тебе на уши по штуке баксов вешают! Ты не захотела ни в чем разобраться! Тебя ослепила ненависть и злоба! Ты возненавидела меня! Хорошо! Пусть будет по-твоему! Я оставлю тебя в покое! Стелись перед Жаровым! Но учти, Кристя, я не этот пингвин, — капитан бросил игрушку к ногам женщины, — и играть со мной не позволю никому! Ты не права, но признать это не желаешь! Потому что клюнула на сережки с бриллиантами и подхалимство Жарова. Представляю, как распинался здесь Игорек! Это как раз в его стиле! Но дело твое! Ты сделала выбор! Я подчиняюсь и ухожу! Счастливо тебе отметить день рождения!

Бекетов развернулся и вышел из комнаты, с силой хлопнув дверью. Хлопнув так, что от стены отлетел кусок штукатурки. Вне себя от незаслуженной обиды, он быстро пошел на выход. Дневальная что-то сказала ему, но он не разобрал ее слов. Да и не нужны были капитану ничьи слова. Бекетов направился в свое общежитие. На аллее встретилась Губочкина:

— Здравствуй, Юра!

Буркнув что-то, он прошел мимо.

Валентина, проводив капитана взглядом, достала сотовый телефон, набрала знакомый номер:

— Игорь?

— Да.

— Только что встретила Бекетова.

— Как он?

— Злой, как черт. Шел от нашей казармы. Видимо, не слишком ласково приняла его Родимцева.

— Что и требовалось.

— Да. Таким Бекетова я еще не видела.

Жаров усмехнулся:

— Тем хуже для него и лучше для нас.

Валентина поправила любовника:

— Для тебя, Игорек, для тебя!

— Что хорошо для меня, то хорошо и для тебя, или ты забыла свой нынешний статус!

— Ничего я не забыла.

— Тогда будь готова поздним вечером выехать в станицу.

— Но ты же собрался на праздник к Родимцевой?

— Ну и что? Долго в вашей общаге я не задержусь, это не входит в мои планы.

— А трахать меня в твои планы входит?

— Несомненно, дорогуша! И пора уже привыкнуть к этому!

— Надеюсь, за работу с Кристиной, я буду достойно вознаграждена?

— Ты еще не убедилась в моей щедрости?

— Молчу, молчу. Все поняла.

— До вечера!

Валентина отключила телефон, проговорив:

— Да будь ты проклят, шакал паршивый!

И направилась в барак, понимая, что ничего, кроме как выругаться втихаря, она не может, и этой ночью, как и предыдущей, будет услаждать оборотистого слюнтяя, не получая взамен никакого удовольствия. Но раз так дело обернулось, то надо Мансура напрячь. Долго без настоящего мужика ей не выдержать. Так пусть Оман заменит ей этого мужика. Тот найдет время удовлетворить ее. Тем более что сам не прочь подмять под себя любовницу шефа. Черт, ну и жизнь пошла! Хотя, связавшись с Мансуром и выкачивая деньги из козла Жарова, она, в принципе, вполне может разнообразить свое рабство. Главное, договориться с Оманом и набить карман. А потом слинять отсюда, послав всех к чертовой матери, и начать новую жизнь вдали от этого проклятого гарнизона с его оборотнями. Но до этого ей придется очень аккуратно и правдиво играть отведенную Жаровым роль. И она сумеет ее сыграть. Сумеет! Тем паче, что есть ради чего играть! Упорядочив мысли и погасив эмоции, Валентина, изобразив хорошее настроение, вошла в барак. Дневальная попыталась рассказать, как буянил в номере Родимцевой капитан Бекетов, но Губочкина не стала слушать. Она и без дневальной представляла, что и как происходило в номере Кристины во время неудачного визита Бекетова.

Юрий, вернувшись в номер, достал из-за кровати остатки коньяка, больше полбутылки, и из горла выпил обжигающую жидкость. Закурив, сел на кровать. Его душила обида. Впереди выход на блокпост. И выход вместе с Жаровым. Там, в горах, капитан найдет время поговорить со старшим лейтенантом. Хотя о чем с ним говорить? Что он такого сделал? Подарил Кристе дорогой подарок? И что? Каждый вправе сделать то же самое. Или Кристина не могла не понравиться ему? Могла! А если могла, то почему Жарову не начать ухаживать за ней? Потому что с Кристиной был Бекетов? Уступить? А сам Бекет уступил бы? Нет, не уступил бы! И, в конце концов, Кристине самой решать, с кем быть, а кого послать куда подальше! Похоже, она решила послать его, Бекетова. И имела на это полное право! Но он же любит ее и ни в чем не виноват? Значит, не любит она, раз отвергла его, воспользовавшись подвернувшимся моментом! Чертова жизнь! Ну почему с ним, Бекетовым, всегда все происходит не так, как с другими? Или он меченый какой? Обидно! Очень обидно! Но надо пересилить себя, встать выше любви, забыть о ней! Но возможно ли это? Господи, как болит голова. В этой коморке, номере общаги, можно реально сойти с ума! Лучше отдаться работе! Она отвлечет! Переодевшись, Бекетов отправился в подразделение, где объявил взводу смотр, тем самым приступив к подготовке подразделения к выходу в горы.