Дом голосов - Донато Карризи

Вспомнив их последнее жилище, она расплакалась, ведь от старого дома не осталось ничего, все пожрал огонь. Хотя она никогда не привязывалась к какому-то месту, мысль о том, что где-то, там и сям, все дома голосов, где она жила, продолжают существовать вместе с воспоминанием о том, как она была счастлива с мамой и папой, радовала ее.

Плач отнял последние силы, и она незаметно заснула. Проснувшись, увидела перед собой нечто изумительное. Тряпичная кукла взирала на нее своим единственным глазом. Она потянулась к кукле, но замерла, увидев, что та лежит на коленях старой знакомой.

Лиловая вдова сидела у изголовья и улыбалась ей.

— Здравствуй, — начала она. — Как ты себя чувствуешь сегодня? Лучше?

Она молчала, глядя исподлобья.

— Мне сказали, что ты до сих пор не хочешь ни с кем говорить, — продолжала собеседница. — Я это понимаю, знаешь, на твоем месте я поступила бы так же. Надеюсь, ты не в обиде, что я пришла тебя навестить…

У нее на лице не дрогнул ни один мускул, еще не хватало, чтобы та, другая, приняла бы мимолетный жест за готовность к общению.

— Ты так и не назвала своего имени, — продолжала ведьма. — Все вокруг просто с ума сходят, не зная, как к тебе обращаться… Вот я и пришла, поскольку мы с тобой уже знакомы. Верно, Белоснежка?

Такое открытие парализовало ее. Значит, это ведьма позвала ее по имени в ночь пожара, когда она уже почти заснула.

— Мы целую неделю наблюдали за вами, — рассказывала вдова. — Ждали подходящего момента, чтобы войти и спасти тебя.

Спасти от чего? — подумала она. Но сделала вид, будто не понимает, о чем речь.

— Мы виделись в тот день, под дождем, помнишь? — настаивала ведьма.

Еще бы не помнить. В тот день лиловая вдова забрала Азура.

— Я бы и с тобой хотела поговорить, но нужно было позаботиться о младенце, которого вы оставили на улице… Кстати, с ним все хорошо, он вернулся домой.

Вернулся домой? Что она хочет сказать? Но она испытала облегчение от мысли, что ее братика вылечили от кашля, хотя и не знала, можно ли доверять словам ведьмы. Ведьмы горазды обманывать и наводить чары, мама часто говорила об этом.

— С тех пор я ищу тебя и рада, что нашла.

А я — нет, злая противная ведьма.

— Твои родители тебе внушили, как себя вести, верно? Поэтому ты никому не хочешь назвать своего имени.

Ведьме известны правила. Кто знает, что еще ведомо ей: надо быть осторожной.

— Уверена, ты послушная девочка и не захочешь огорчить маму и папу.

Конечно не захочу, приложу все старания.

— Понимаю, что ты не доверяешь никому: и мне, когда я была маленькая, говорили, чтобы я не доверяла незнакомым людям.

Но с тобой-то мы знакомы: ты и забрала меня, хотя сейчас и кажешься милой.

— Я долго думала над тем, как поговорить с тобой… Потом решила, что, в конце концов, тебе десять лет, ты уже не малышка. Так что поговорю-ка я с тобой откровенно, как со взрослой: уверена, ты меня поймешь. Ты и так потеряла много времени.

Что означает эта последняя фраза? О чем она говорит?

— Во-первых, должна кое-что уточнить… Не важно, что ты не называешь другим своего имени: ты сама не знаешь его.

Но я знаю, как меня зовут.

— Тебя зовут Ханна.

Меня зовут Белоснежка.

— Ты родилась в очень далекой стране, в Австралии. Когда ты была совсем маленькая, твои родители вместе с тобой приехали посмотреть Флоренцию. Было лето, и когда вы гуляли в парке, кто-то вытащил тебя из коляски и унес.

О чем она говорит? Это неправда!

— Люди, которые содеяли такое злое дело, — те самые, кого ты сейчас зовешь мамой и папой.

Ей показалось, будто сердце замерло в груди. Сама того не замечая, она стала яростно мотать головой, чтобы разогнать злые чары ведьмы.

— Жаль, что ты об этом узнаешь таким образом, но, думаю, мы на верном пути… Твоим настоящим родителям сообщили, они едут из Аделаиды, чтобы встретиться с тобой. Знаешь, они тебя долго искали. Так и не смирились с потерей. Каждый год возвращались сюда, снова и снова пытались найти хоть какой-то след.

У нее перехватило дыхание.

— То, что случилось с тобой, произошло и с другим ребенком.

Она поняла, что речь опять идет об Азуре.

— Только ему больше повезло, он ничего не вспомнит о пережитом.

Неправда! Неправда! Неправда! Я хочу вернуться в дом голосов! Хочу к маме и папе! Отведите меня к ним!

— Знаю, сейчас ты ненавидишь меня за то, что я тебе рассказала, я это читаю в твоих глазах. Надеюсь, однако, что очень скоро тебе захочется снова поговорить со мной.

Она захлебывалась рыданиями, не могла ни на что реагировать. Охотно вцепилась бы в горло ведьме и придушила ее. Или заорала бы во весь голос. Но лежала, как парализованная, только и могла, что комкать пальцами простыню.

Лиловая вдова встала и перед уходом отдала ей тряпичную куклу.

— Когда ты будешь готова, я вернусь и объясню тебе все, что ты пожелаешь… Просто спроси обо мне. Меня зовут Анита, Анита Бальди.

Джерберу удалось ее перехватить на выходе из дома, по дороге в суд. Анита Бальди застыла посреди лестничного пролета, и Пьетро понял, что судья с трудом узнала его.

— Что с тобой стряслось? — спросила она с тревогой.

Психолог сознавал, что выглядит неважно. Он не спал несколько ночей подряд, не помнил, когда ел по-человечески и в последний раз принимал душ. Но он должен был как можно скорее понять, а все остальное отходило на второй план.

— Ханна Холл! — выпалил он, уверенный, что судья сразу поймет, зачем он явился в столь неурочный час. — Почему вы не сказали мне, что знали ее когда-то?

Когда Джербер впервые назвал это имя, пару дней назад, в гостиной ее дома, старая знакомая как-то напряглась. Теперь он это ясно припомнил.

— Много лет назад я дала обещание… — отвечала Бальди.

— Кому?

— Ты должен меня понять, — проговорила она решительно, заранее отметая всяческие возражения. — Но я отвечу на любые другие вопросы, клянусь. Так что ты хочешь знать?

— Все.

Бальди поставила кожаную сумку и села на ступеньку.

— Я уже тебе рассказывала, что в то время работала «на земле». С детьми всегда непросто, ты сам это знаешь. Особенно трудно убедить их довериться взрослому, ведь взрослые как раз и есть монстры, которых следует остерегаться… Но мы прибегали к разным уловкам, чтобы достичь своей цели. Например, выбирали цвет одежды, какой-нибудь яркий, чтобы дети нас замечали. Я выбрала лиловый. И мы ходили по улицам, искали их. Несовершеннолетних, попавших в беду, которых избивали или третировали знакомые или родственники. Дети, заметив нас, могли подойти без ведома взрослых и попросить о помощи. Был очень важен визуальный контакт. Так я в первый раз заметила Ханну. А она запомнила меня.