Я (не) умею любить - Екатерина Белая

Она удивлённо вперилась в него взглядом.

— Да, Эми, — он взял её лицо в ладони, — Я люблю тебя! Люблю до безумия! До такой степени, что меня ломает от мысли, что я могу потерять тебя! Я свихнусь, если ты меня бросишь… Уже начал… Поэтому прошу тебя, маленькая, не делай этого… Не уходи.

Последние слова он произнёс, прижимаясь своим лбом к её.

Эмили прикрыла веки, сглатывая комок в горле. Затем посмотрела в глаза любимого. Полные ожидания, граничащего с отчаянием.

— Мы с тобой с разных планет, Алекс, — тихо выдавила, отстраняясь, — Меня гнетёт мысль о том, что ты убиваешь людей, что ты каждый день подвергаешь себя неоправданному риску. Я не смогу принять это. Не смогу…

Услышала, как он глубоко втянул в себя воздух.

— Скоро я соскочу с этого дерьма, — сообщил уверенно, — Я уже начал вкладывать инвестиции в легальный бизнес. В ближайшее время я выйду на рынок законного предпринимательства. Я сделаю всё, чтобы обезопасить наше с тобой будущее. Обещаю, — он вновь взял её за плечи, — Ты должна мне верить. Должна верить в меня!

Напряжение, которое заполнило пространство вокруг них, стало осязаемым.

— Прости, но я не могу… — сделала шаг назад, выскользая из его рук, — Ты непостоянен, Алекс. А я… — грустно улыбнулась, — Я запуталась…

Отступила ещё на шаг, принимая решение.

— Нет, Эми, — он смотрел исподлобья, сжимая и разжимая кулаки, — Не делай этого.

— Прости, — выдохнула чуть слышно, — Но мне нужно время.

— Сколько?

— Не знаю… — нервно пожала плечами, пятясь назад, — День? Год? Вечность? Я ничего не знаю…

Глотая слёзы, развернулась и побежала без оглядки. Не понимая, куда бежит и зачем. Лишь бы подальше от этого голубоглазого мужчины, который был для неё и счастьем, и горем.

Исцелением и в то же время погибелью…

Алекс развалился на одном из диванов ночного клуба, неторопливо потягивая виски.

Вокруг шныряли люди в рабочих комбинезонах с эмблемой компании грузоперевозок. Они выносили мебель, аппаратуру и коробки со всякой мелочевкой. Мужчина же безразлично наблюдал за их передвижениями, поглощенный своими мыслями.

Краем глаза заметил, как со стороны входа к нему приближается высокий, широкоплечий здоровяк, одетый в косуху и джинсы. На внешней стороне его ладоней виднелись татуировки. Он вышагивал твёрдой уверенной походкой, выражение лица было суровым и сосредоточенным.

То был Виктор Алистер.

Приблизившись, мужчина расположился на противоположном диване, вперившись в Алекса внимательным взглядом.

— У меня одного сейчас дурацкое ощущение дежавю? — поинтересовался Андерсон, отпивая из стакана, — Год назад ты точно также заявился сюда и также сел напротив. У тебя даже выражение лица не поменялось.

— Я тоже помню тот момент, — ответил собеседник, усмехнувшись, — Я тогда сказал, что ты тратишь свою жизнь на бессмысленные развлечения.

— А я ответил, что всё стабильно, — кивнул, криво улыбаясь, — Сам в тот момент думал о том, что в моя жизнь удалась. И у меня есть всё, что нужно для счастья.

— Сейчас тоже так думаешь? — спросил Виктор, откидываясь на спинку дивана.

— Сейчас я понимаю, насколько сильно заблуждался, — ответил, опрокидывая в себя остатки виски.

Перед глазами сразу возник образ той, которая в корне изменила его взгляды. Дикое чувство тоски заполнило всё нутро, заставляя нахмуриться.

Уже около двух недель он находился в режиме постоянного ожидания, не предпринимая никаких попыток, чтобы повлиять на решение Эми.

В целях безопасности Алекс приставил к девушке наблюдение, но сам держал дистанцию.

Если её любовь истинная, то она сделает свой выбор в пользу Андерсона. Если же нет…

Тогда он просто закинет малышку в машину и свалит вместе с ней в закат. И плевать, что она там будет думать на этот счёт!

Эмили Сандерс принадлежит ему. Это непреложная истина. Неоспоримый факт.

Но пока необходимости в крайних мерах не было.

Алекс всё равно сейчас был занят решением вопросов, связанных с переводом бизнеса в законный оборот. Плюс ко всему, пришлось разруливать последствия убийства Эдельмана, которое он не совершал.

Честно говоря, геморрой тот ещё!

Федералы атаковали Андерсона с таким энтузиазмом, что сомнений не было — это подстава.

Но адвокат Алекса быстро развалил обвинение, которое уже успели состряпать в ФБР и проблема хоть и не сразу, но решилась.

— Зачем пожаловал в этот раз? — обратился тем временем к гостю.

— Земля слухами полнится, — услышал ответ, — Говорят, ты хочешь отойти от дел.

Алекс посмотрел на собеседника, принимая решение поделиться с ним планами.

— Это правда, — сообщил уверенно, — Думаю, ты и сам понимаешь, что я не стал бы заниматься этим дерьмом вечно.

Повисла недолгая пауза. Затем Алистер коротко кивнул и произнёс:

— Понимаю. Поэтому я приехал узнать, кто теперь будет смотрящим? Мне нужно имя.

— Ты знаешь его, — сделал паузу, пытаясь предугадать реакцию, — Сумрак.

Выражение лица мужчины резко изменилось, отражая недовольство.

— Он же наёмник, — выплюнул презрительно, — Какой из него лидер? Ты серьёзно?

— Абсолютно.

— Первые лица города даже не слышали о нем, — резонно заметил Виктор, — У него нет здесь никакой репутации, чтобы с ним сотрудничали и доверяли.

— Сумрак получит в распоряжение моих людей. Я поручусь за него перед партнёрами…

— Бред, — прервал его Алистер, — Для всех он будет чужаком, не заслуживающим доверия. Его раздавят в первый же день.

— А вот это уже не мои проблемы, — кинул безразлично, — У него будут все инструменты правления. Будет шанс проявить себя. И ещё я вижу в нём потенциал. Он справится. Я уверен в этом.

Виктор напряжённо буравил его тяжёлым взглядом, который Алекс выдержал с невозмутимым видом.

— Ну что ж, — произнёс, наконец, собеседник, — Посмотрим, на что способен этот персонаж.

Затем он перевел глаза на снующих вокруг людей.

— Что за кипишь?

— Я решил продать сеть своих клубов, — сообщил, окидывая взглядом помещение, — Этот, кстати, уже купили. Новый владелец захотел поменять здесь всё. А я решил посидеть тут напоследок.

— Жалеешь?

— Нет, — покачал головой, — Это место когда-то было моим домом. А сейчас тяготит. Раздражает. Старею, наверное.

— Просто приоритеты поменялись, — сделал вывод Алистер, — Это нормально.