Тернистый путь к трону - Николай Михайлович Ярыгин

Торвина, как они оказались здесь. Тот махнул рукой и, горестно вздохнув, принялся рассказывать о своих проблемах и о том, что вынудило его переехать в королевство Кармина. Дарку понравилось то, что Торвин винил во всем только себя, не перекладывая вину на других, как и то, что данное покойной жене слово не стал нарушать. Особенно его заинтересовал участок на реке: в его план он вписывался как нельзя лучше и снимал множество вопросов.

«Интересно, а что если его привлечь к моему плану? Он ведь местный, все и всех знает. Надо как следует обдумать эту мысль, – думал Дарк. – Но захочет ли он в этом участвовать?»

Когда Торвин закончил свой рассказ, Дарк узнал все, что ему было нужно, и принялся прощаться.

– Если вы не против, то я еще загляну к вам уточнить кое-какие детали, – проговорил Дарк, прощаясь.

– В любое время, когда вам будет удобно, ваша милость, можете располагать мной, – ответил ему отец Майлы.

Он проводил Дарка до калитки, а потом еще долго смотрел вслед удаляющейся в окружении всадников карете.

«А парень-то ах как непрост! Не зря он обещал расплатиться за несправедливость. Наверное, все-таки он выполнит свое обещание, а иначе зачем он расспрашивал меня несколько склянок? И, скорей всего, семейство Гравов ждут нелегкие времена», – думал бывший член совета правления города Михель.

А Дарк тем временем думал о том, что ему все-таки надо получить консультацию у знающего человека, лучше всего у того, кто этим зарабатывает себе на хлеб. Поэтому от купца он сразу же направился в королевскую канцелярию, надеясь получить там ответы на свои вопросы. После канцелярии он нанес визит еще одному человеку и также долго с ним беседовал, пытаясь запомнить многое из того, что узнал.

Домой он попал далеко после обеда, голодный, но обогащенный новыми знаниями и уверенный в том, что у него все должно получиться. Дома он долго что-то обдумывал, потом что-то обсуждал с отцом и снова долго думал.

Утром следующего дня Дарк поехал в банк и, попав на прием к управляющему, попросил его продать золотого песка и мелких самородков на десять тысяч золотых. Управляющий, конечно, не мог отказать самому богатому из клиентов банка, поэтому все было тщательно взвешено и упаковано в кожаные мешочки, после чего погружено на несколько телег. Пригнав их в усадьбу, Дарк оставил их под охраной и вошел в дом.

«Теперь надо только найти исполнителей», – думал Дарк.

– Ну, как твои дела? – поинтересовался Марк дир Мушер, входя в библиотеку, которая служила Дарку и кабинетом.

– Да все, как и планировал. Теперь вот думаю пригласить этого Торвина и с ним переговорить, а если он не согласится, то просто предложу ему продать этот участок берега. А действовать буду, как и хотел. Эх, жаль, Ашкена нет, он бы отлично подошел на роль купившего этот участок.

* * *

Неожиданно для власть имущих города Михель в город вернулся Торвин Парман. Он поселился на постоялом дворе, а через некоторое время на участке берега у реки начались работы. Рабочие прибыли вместе с ним и поселились там же у реки, в шалашах и палатках.

Несколько дней они под руководством старшего вымеряли и размечали, потом начали копать и загонять в берег сваи.

И вдруг все работы прекратились, рабочих вывели с места работы и почти всех рассчитали, оставив совсем немногих, а территорию огородили. Торвин привез каких-то охранников, которые никого не допускали на место, где ранее проводились работы.

Затем из столицы приехал какой-то человек, под руководством которого оставшиеся рабочие принялись зачем-то копать прибрежный песок и мыть его в реке. Работы велись и выше, и ниже участка Торвина. Затем снова все замерло, после чего Торвин поспешил в мэрию и выкупил еще по сто метров берега в одну и другую стороны.

Народ в городе недоумевал, что происходит, но информации никакой не было. Рабочих содержали на участке и никуда не выпускали, охранники были словно цепные псы и всех любопытных гнали, не стесняясь в выборе средств.

Через несколько дней все прояснилось. В банк города пришел сам Торвин и, высыпав из мешочка горсть золотого песка и несколько золотых самородков, попросил служащих взвесить и оценить. Когда все взвесили и оценили, оказалось, что эта горсточка, намытая за четыре дня, стоит сто двадцать золотых.

Народ от такого известия впал в ступор, а потом дружно рванул на реку в поисках золотого песка. Началась, по сути, золотая лихорадка. В городе Михель на какое-то время перестало работать почти все, зато весь берег реки был усыпан народом, пытающимся добыть хоть крупицу золота. Некоторым везло, но таких было мало, и их добыча составляла не более одного или двух золотых, девяносто пять процентов не имели ничего. Постепенно народ успокоился, большинство вернулись домой. Но были и такие, кто остался и с упорством маньяка продолжал перекапывать берег и промывать песок и мелкую гальку.

А вот участок Торвина только за месяц принес тысячу золотых. В городе ему завидовали черной завистью, особенно бесился Грав Сикмор, не зная, как подступиться к Торвину. Несколько раз на участок снова приезжал из столицы тот человек, под руководством которого и начинались работы на берегу. Пару раз он заходил в мэрию, и там наконец узнали, что человек этот бывший главный столичный рудознатец, который недавно отошел от дел по старости, но продолжает иногда оказывать услуги.

Однажды он вместе с Торвином посетил таверну при постоялом дворе и, чуть подвыпив, начал убеждать Торвина, что тот зря собирается продать участок.

– Ты пойми, – говорил он, не заботясь при этом о том, что их могут слушать, – там песка на несколько сотен тысяч золотых, а может, и миллион. Я ведь давно этим занимаюсь и честно скажу: таких богатых россыпей еще не видел. Была бы у меня нужная сумма, я бы выкупил у тебя участок. Эх… – махнул он рукой. – Понимаешь, на реке есть горный участок, который омывает река, он находится на границе со степью, являясь как бы границей между степью и нами. Вот, может, оттуда и вымыло жилу, а тут река делает поворот, и твой участок далеко выходит в реку, вот и получился нанос.

– Да ты пойми, там я подрядился на поставки для королевской дружины, а это сам понимаешь, какие деньги. И работа на многие годы, а дочь пока еще не справляется, вот и прислала сообщение, чтобы я возвращался.

Они еще долго сидели, спорили и разговаривали. Затем пьяненького рудознатца посадили в карету, и он отправился восвояси.

Когда