Эпитафия шпиону. Причина для тревоги - Эрик Эмблер

— Ну что за бред!

— Противный мальчишка!

Уоррен драматически вскинул руку:

— Мистер Водоши, я обращаюсь к вам!

— Не стоит. Он тоже считает, что ты чокнулся. — Мэри вдруг понизила голос до шепота: — Тихо! Вон еще один полоумный идет.

К нам прямиком направлялся то ли покинувший фрау Фогель, то ли покинутый ею Дюкло.

— Мне есть что сказать ему, — мрачно буркнул Скелтон.

— Ну что ж, дети мои, — торжественно провозгласил месье Дюкло, — дождь кончился.

— Если это говорит он, то тут точно какая-то лажа. — Скелтон повысил голос: — Скажите, месье, qu'est се que vous voulez dire en disant que ce monsieur ci soit journaliste?[41]

— S'il vous plaît?[42]

— Черт, и почему он не говорит по-английски?

— Англиски, англиски! — Месье Дюкло улыбнулся, как человек, развлекающий ребенка. Затем, призывая на помощь вдохновение, уставился в потолок. Лицо его просветлело. Он щелкнул пальцами и медленно, старательно проговаривая слова, выдал: — Шааарм! Так!

Скелтоны дружно застонали.

Довольный произведенным впечатлением Дюкло повернулся ко мне.

— Замечательный язык, английский. — Он погладил бороду. — Мне очень нравятся американские фильмы. Такие захватывающие, такие душевные. Эти юные американцы очень похожи на героев американских фильмов. Уж не актеры ли?

— Нет, они не актеры. Во всяком случае, — холодно добавил я, — не в большей степени, чем я — известный журналист-международник.

— Прошу прощения?

— Кто-то сказал этим американцам, что я журналист. Им кажется, что это были вы.

— Я? Это невозможно. Зачем бы я стал это говорить?

— Да уж не знаю. Впрочем, я рад, что это не вы. — Я многозначительно посмотрел на него. — Потому что, когда я разыщу сплетника, ему придется несладко.

— Очень хорошо вас понимаю, — с готовностью кивнул Дюкло. — Я сам избил одного типа за меньшее.

— Правда?

Дюкло устроился поудобнее и одарил нас сияющей улыбкой.

— Что он говорит? — осведомилась девушка.

— Оказывается, не он сказал вам, будто я журналист.

— В таком случае он либо сумасшедший, либо лжец.

— Явно сумасшедший.

Месье Дюкло внимательно прислушивался к нам.

— Славная пара, эти американцы.

— Да, очень славная.

— То же самое я сказал и фрау Фогель. Очень умная женщина. Герр Фогель — директор швейцарской государственной энергосистемы. Весьма важный человек. Конечно, я о нем и раньше много слышал. Его бернская резиденция — одно из красивейших зданий в городе.

— А я думал, он живет в Констанце.

— Да, в Констанце у него тоже большая вилла. — Дюкло настороженно поправил очки. — Очень красивая. Он пригласил меня в гости.

— Рад за вас.

— Спасибо. Естественно, я надеюсь, что нам и о делах удастся поговорить.

— Не сомневаюсь.

— И весьма возможно, мы окажемся полезными друг другу. Кооперация, понимаете? В бизнесе это очень важно. Именно это я и пытаюсь втолковать своим рабочим. Если они кооперируются со мной, я буду кооперироваться с ними. Но начать кооперирование должны они. Кооперация не может быть односторонней.

— Разумеется.

— О чем это он, ради всего святого? — спросил Скелтон. — Он раз десять повторил слово «кооперация».

— Говорит, что кооперация очень важна.

— А что, он…

— Вам известно, — прервал нас месье Дюкло, — что майор и мадам Клэндон-Хартли завтра уезжают?

— Да.

— Судя по всему, кто-то одолжил им деньги. Странно, правда? Я лично ни за что не стал бы давать ему в долг. Он просил у меня десять тысяч франков. Мелочь. Без них я не обеднею. Но это вопрос принципа. Я бизнесмен.

— Десять? Мне казалось, что речь идет о двух тысячах франков. Во всяком случае, раньше вы называли мне эту сумму.

— Его аппетиты растут, — небрежно бросил месье Дюкло. — Есть, вы уж мне поверьте, в этом типе нечто криминальное.

— Да? А мне не показалось.

— У бизнесмена должен быть нюх на криминал. К счастью, преступники-англичане довольно бесхитростны.

— Правда?

— Да, это широко известный факт. Преступник-француз — змея, американец — волк, англичанин — крыса. Змеи, волки и крысы. Крыса — очень простое животное. Она нападает, только если загнать ее в угол. Во всех остальных случаях просто огрызается.

— И вы всерьез считаете, что майор Клэндон-Хартли — преступник?

Медленно, значительно месье Дюкло снял очки и похлопал меня оправой по руке.

— Присмотритесь к нему получше, — сказал он, — и вы увидите крысу. Более того, — победоносно добавил месье Дюкло, — он сам мне в этом признался.

Фантастика.

Скелтоны, устав от попыток разобрать что-нибудь в стремительной французской речи месье Дюкло, отыскали экземпляр «Иллюстрацион» и, громко хихикая, принялись пририсовывать усы изображенным в нем персонажам. Я попытался поймать взгляд девушки, но безуспешно. Пришлось остаться с месье Дюкло один на один. Он придвинул стул поближе ко мне и заговорил с энтузиазмом:

— Конечно, это между нами. Майор-англичанин предпочел бы не раскрывать своего истинного лица.

— Какое такое истинное лицо?

— Так вы что, ничего не знаете?

— Нет.

— Ах вот как. — Он погладил бороду. — В таком случае я, пожалуй, умолкаю. Он положился на мою скромность. — Дюкло встал, бросил на меня многозначительный взгляд и удалился.

Краем глаза я заметил, что в холл входят Кохе с Шимлером. Месье Дюкло поспешил перехватить их. Я услышал, как он сообщает, что дождь прошел, Кохе вежливо выслушал сообщение, но Шимлер, не останавливаясь, обогнул их и направился ко мне. Вид у него был совсем болезненный.

— Я слышал, завтра вы отбываете, Водоши.

— Да, а больше вы ничего не слышали?

— Нет. — Он покачал головой. — Полагаю, хорошо бы прояснить кое-какие вещи. Кохе кажется, что в пансионате что-то происходит за его спиной. Его это сильно беспокоит. А вы вроде можете кое-что раскрыть.

— Боюсь, ничем не могу быть полезен. Если Кохе хочет обратиться в полицию…

— Ну вот, так я и думал! Стало быть, вы из полиции.

— Из полиции, но не полицейский. И еще одно, герр Хайнбергер: не советую вам говорить со мной слишком долго. Утром видели, как я выхожу из вашего номера. И некий господин учинил мне допрос по этому поводу.